— М-м-м, я тоже люблю тебя, — бормочу, на что хриплый смех доносится до меня через туман в голове.

Ладно, меня наверное глючит, Алекс и признание? Хотя… Было же однажды…

Просыпаюсь, чувствуя горячую руку у себя на плече. Спускается до локтя и снова поднимается.

— Алекс?! — он, почти голый, в одних шортах сидит на краю кровати и за мной наблюдает. Невозможно оторваться от кубиков пресса. Его сексуального тела. Чёртов соблазнитель! — Когда ты проснулся?

— А я и не спал, — хрипло произносит, наклонившись в висок целует. — Приготовил завтрак, беги в душ и кушать.

— Хочу с тобой, — протираю сонные глаза и подняться пытаюсь, но Гордеев, взяв меня на руки голую, направляется в сторону ванной. — Ты признавался мне в любви или я во сне видела? — спрашиваю на ходу, за шею его обнимая.

— Люблю, — улыбается, белоснежные зубы обнажая, — А ты?

Пинком дверь открывает, меня опустив, воду включает.

— Жень, — выдыхает, — Если я здесь останусь, то мы до вечера не сможем оторваться. Я жду тебя на кухне, — в губы мягко целует и отстраняется. Сглатывает, ниже плеч не смотрит.

Теперь улыбаюсь я, а точнее смеюсь.

— Ладно, выйди, а то ты меня сейчас… — не успеваю договорить, как он меня к стене прижимает. — Алекс…

— Не могу, — зарывается пальцами в моих волосах и нагло в губы впиваетя. — Не могу устоять…

Одним движением шорты снимает и в сторону бросает. Обхватив меня за талию поднимает, а я ногами его бёдра обвиваю. Чёрт, теперь он только губами меня ласкать сможет, а руками меня придерживать.

— И не надо, — за плечи его цепляюсь, словно безумная целую. Губы, язык кусаю, на что рычание Алекса слышу. Ну и пусть… немножко больно будет. — Не отпускай. Никогда. Слышишь?

Он жадно прикоснулся губами к соску, а я теснее прижалась к нему. Жду вторжения. Чувствую его возбуждённый, горячий член, скользящий между ягодицами. Но он не входит. Снова мучает.

— Никогда. Ты моя! Только моя! — хрипит в ухо.

Тихий всхлип вырывается с груди, когда наконец вторгается в меня. Царапаю его плечо, ногтями впиваюсь. Обхватываю его лицо и в полузакатанные от удовольствия глаза смотрю. Мой. Только мой.

Горячая вода льётся по нашим телам нескончаемыми нитями струй. Воздуха не хватает, словно испарился.

Он целует подбородок, прикусывая. Кончает в меня с тихим рычанием, напоследок позволив себе несколько грубых, быстрых и сумасшедших движений.

Пару минут стоим неподвижно в обнимку и просто целуемся. Не торопясь, медленно, нежно. Стон за стоном вырывается с моего горла, мне его мало, хочется ещё.

— Дай мне шампунь, — говорит, опуская. Я тянусь, но он обратно меня тянет и внимательно на живот смотрит. Он увидел там синяк. — Твою же ж… Прости… Прости подонка, хоть и недостоин.

— Перестань. — поднимаюсь на цыпочки и в подбородок целую. — Всё будет хорошо… Ты же обещал?!

— Будет! Всё будет хорошо…

У Алекса испортилось настроение. Помывшись, мы выходим из душа. Одеваемся и садимся ужинать. Пытаюсь его подбодрить, но что-то не получается. Переживает…

— А можешь сегодня на работу не идти? — делаю очередной глоток сока, смотря на него исподлобья.

— Нет, Катя не справится. Слишком её загружаю.

Сердце больно защемило. Катя, значит?! Когда они успели так сблизиться, подружиться? Нет, я конечно знаю, Катька девушка хорошая, но вот… Катя…

— Что у тебя в голове, Женя? — прищуривается, внимательно на меня смотрит. — Не надо глупости придумывать.

Сглатываю, допиваю свой сок. Что со мной происходит, Господи? Так будет вечно?

— Всё хорошо.

— Ты ревнуешь? Жень?! — за руку тянет, к себе прижимает. — Глупышка. Моя глупая малышка.

— Не ревную! — отрицаю. Вру, хоть и режет всё внутри ревность долбаная!

— И не надо. — улыбается, в кончик носа целует. — Сядь, хочу кое-что рассказать.

Послушно сажусь, отрываясь от мерзавца.

— Когда мы были в больнице, мне звонили. Та сволочь — отец ребёнка. Знаешь, как то неприятно говорить, потому что совесть мучает… Я же тоже так по-скотски чуть ли не поступил… Точнее поступил, но так бы никогда не сделал. — лоб протирает, на меня взглядывает виновато, — Мало того, малыша не принимает, так ещё все пути закрывает… Я послал их на все четыре стороны, но не остановлюсь пока не уничтожу их.

— Твари! — срывается с губ, — А что с твоим бывшим секретарём?

— Уволил, — опускает взгляд, на меня не смотрит. Странно… Что-то точно скрывает.

— Алекс?!

— Ладно, мне пора, Жень. Приготовишь что-нибудь вкусненькое на вечер, а? Постараюсь прийти раньше, — встаёт с места, наклонившись, короткий поцелуй на моих губах оставляет.

Странно себя ведёт, но почему? Что их связывало с секретарём и почему он её уволил?

Он не ответил, меняя тему разговора. Переоделся и ушёл.

Просто взял и ушёл без объяснений.

Любопытство разрывало сердце, но ладно, я сумею потерпеть до вечера.

Приготовив еду, готовлюсь выходить из дома. Нужно увидеть маму — я сильно соскучилась. И поругать, почему она так быстро меня предала и на сторону Алекса встала.

Но знаете, это приятно. С Мишей она не была так откровенна, но и мой бывший был козлом настоящим. Моя мама для него никакого значения не имела, впрочем, как и я.

Открываю дверь и делаю шаг вперёд, но сильная мужская рука толкает меня обратно и за собой дверь закрывает.

Господи… Что опять происходит?

Мужчина в одежде курьера стоит передо мной. Делаю шаг назад, а он ко мне приближается. Лет пятидесяти, может и больше. Кто он чёрт побери?

— Ну привет красавица… Наконец я до тебя добрался!

— Кто вы? Что хотите? — отвечаю мгновенно.

Видимо, переодевшись в курьера, никто не заподозрил, что он пришёл именно к нам. Алекс же намекал, что внизу охрана будет постоянно стоять.

Я делаю шаг назад, направляюсь на кухню. Незаметно открываю замок сумочки, чтобы телефон достать. Этот мужчина пришёл не просто так…

— Не делай глупостей, чтобы не пожалеть. Я хочу поговорить, трогать тебя не стану. — замечает мою панику.

Идёт следом за мной. Я прижимаюсь спиной к стене, некуда идти. А он возле двери на меня смотрит.

— Зачем вы пришли? — я дрожу от страха, но стараюсь не подавать вида. Синяки на моём теле ещё не зажили и вот очередная угроза… Я уверена, Алекс ищет именно его, а он словно крыса прячется в каждой дырке. И именно из-за него мы потеряли малыша! — Вам мало того, что сделали?