– Не надо! Самому мало! – прорычал тот.

– Не жадничай! – ревниво завопил я и ринулся в свалку.

Ух-х! Это было круто! Я чувствовал себя как рыба в воде: уходил от летящих на меня лезвий и короткими ударами перенаправлял их движение, отчего разбойничьи мечи разили своих же. Резкие тычки в болевые точки выводили из строя противников надёжнее иной увесистой плюхи. После пары удачных подсечек образовалась довольно солидная «куча мала», издающая смачную какофонию из криков, ругани, натужного кряхтения и других немелодичных звуков. Но не прошло и пары минут, как перед нами уже не осталось ни одной злобной физиономии, никто не размахивал кистенями, мечами и дубинками. Очень сплочённая стена из вражеских спин единым фронтом отступала к лесу. Ватага, преследуемая выскочившим из кустов сипсом, исчезла в зарослях.

– Если кто-нибудь двинется с места, я перережу ей глотку! – раздался за нами чей-то голос. Я оглянулся и увидел, как здоровенный лохматый мужик, левой рукой держа за волосы юную девушку, а правой – приставленный к её шее кривой кинжал, боком пробирается к тому же лесу.

– Режь, мне то что! Я её первый раз вижу! – рыкнул Петя и двинулся вперёд. Разбойник надавил на кинжал, и по шее девушки побежала красная капелька.

– Петя, стой! – приказал я, а затем обратился к привольному. – Отпусти девушку, и ты уйдёшь беспрепятственно!

– Ну да! Так я тебе и поверил! – хрипло просипел тот, и капли крови из-под кинжала побежали чаще. Он отступал всё дальше и дальше, а когда оказался, как ему показалось, на безопасном расстоянии, в ярости погрозил нам кулаком с зажатым в нём ножом. И тут на переносице разбойника, точно между глаз, образовалась дыра. Словно чему-то удивившись, он взмахнул руками и без звука рухнул навзничь. Я обернулся: из окна нашего ковчега торчал дымящийся глушитель карабина.

Девушка, зажав ладонью рану на шее, тихо опустилась на землю. Только сейчас я смог по-настоящему её рассмотреть. Очень мила. Черты её лица, бледного от пережитого волнения, у нас бы назвали греческими: прямой тонкий нос, большие миндалевидные глаза, маленькие, резко очерченные губы. Густые светло-каштановые волосы почти полностью скрывали плечи. Дорогое платье подчёркивало красоту изящной фигурки.

Как только исчезли привольные, все четверо оставшихся от эскорта охранников бросились к своей госпоже. Трое, подобрав на бегу первое попавшееся под руку оружие, стали на страже рядом с девушкой, а четвёртый принялся осторожно обрабатывать рану и накладывать повязку. Порез оказался небольшим. Удостоверившись, что врачует он грамотно, я вернулся к ковчегу, из которого с недовольным видом вылезала Ил.

– Что случилось, боевая подруга? Почему невесела? – поинтересовался я.

– Сержусь на Джоя, – ответила она. – Почему он меня не разбудил? Я лишилась потрясающего зрелища! Как бы я хотела увидеть, как мой лад-лэд в одиночку разгоняет огромную толпу грабителей с большой дороги!

– Ну это явное преувеличение. Во-первых, толпа была не такая уж огромная, а во-вторых, нас было трое: Петя, я и Синий Пёс. И ещё Джой помог.

– Фи! Помог он! Разок пальнул из окошка… Как в тире. Тоже мне, герой!

– Зря ты так, – заступился я за парня. – Очень хороший выстрел. Только вот тихострел для чего навернул?

– Чтобы стадо не разбежалось… – хмуро сострил Джой, обиженный словами Ил.

Из леса вышел Аррутар, гордо неся в пасти военный трофей – башмак одного из привольных. Я огляделся. Разбойников на поляне осталось двенадцать человек. Трое из них не смогли убежать по той причине, что в неразберихе драки их поранили свои же. Остальные потихоньку приходили в чувство после полученных от нас с Петей тумаков. Четверо привольных уже покорно стояли на коленях, низко опустив головы, хотя никто их к этому не принуждал: меня вообще коробит от вида униженного человека.

– Встаньте, – приказал я. Те из них, кто мог, поднялись и стояли всё так же понурившись: самое лучшее, на что они могли надеяться, исходя из местных законов, – быстрая и лёгкая смерть. И что, скажите на милость, я с ними должен делать? Убивать? Я окинул всех долгим взглядом:

– У меня очень хорошая память. В следующий раз… – Привольные, не веря своим ушам, разом вскинули головы и стали переглядываться между собой: уж не ослышались ли? – …пощады не ждите. Убитые лежат – ваши?

– Те, что под холстинкой, наши, милостивец, наши, – кивнул один из разбойников, маленький плешивый мужичок с торчащей во все стороны пегой бородкой, а потом помахал раскрытой ладонью в сторону сражённого Джоем. – Ну и атаман тож. А который с риком – не.

– В общем, так: забирайте своих убитых, раненых. И чем быстрее вас здесь не будет, тем лучше для вас.

Привольные часто-часто закивали и бросились выполнять приказ.

– Кому обязана своим спасением? – услышал я за своей спиной и обернулся. С повязкой на шее, бледная от пережитого волнения, спасённая нами девушка стояла, опираясь на руку одного из своих слуг и довольно бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы.

– Моё имя Олин, – ответил я и, озорства ради, начал рассматривать её столь же бесцеремонно. Слуга, заметив это, нахмурился, но сказать ничего не посмел. – Дозволено мне будет спросить, кого мы имели счастье повстречать на своём пути?

– Юная лэд-ди Ан Илке из Толимба, – представилась она. – Я в долгу перед тобой, Олин.

– К моему господину следует обращаться «лад-лэд Олин»! – влезла с поправкой Ил.

– Лад-лэд? – удивлённо вскинула брови юная лэд-ди. – Я изучала геральдику и знаю имена всех правителей Империи. Лад-лэд Олин?.. Прости моё невежество, но такого я не помню. А каково твоё родовое имя?

– Светлый лад-лэд Олин Апри! – гордо произнесла Ил, как и большинство женщин (да и не только женщин), неравнодушная к громким титулам.

– Апри? Как?! Но… – Юная лэд-ди стушевалась, опустила глаза и присела в реверансе. – Прошу прощения у Светлого лад-лэда.

– Не стоит извиняться, юная лэд-ди. У меня ведь на лбу это не написано, – попытался я сгладить неловкость положения.

– Да, но… такая повозка… отсутствие флага и конного эскорта… Я полагала, что лад-лэду не пристало…

– Наш лад-лэд сам решает, что к нему может пристать, а что – нет, – буркнул проходивший мимо Петя.

– Да и слуги лад-лэда обычно гораздо лучше вышколены. – От её убийственного взгляда на Пете мало не загорелись волосы.

– Они мои подданные, но не слуги. Скорее боевые товарищи, – ответил я. – И куда же столь юная лэд-ди направляется со столь малочисленной охраной?

– Для Светлого лад-лэда – просто Ан, – сказала она. – А охрана не такая уж и малочисленная… была. Семеро гвардейцев лад-лэда Валдава, четыре моих охранника, три кучера: четырнадцать человек. Ах, да! Ещё этот… как его?.. Всё время забываю!

– Сепантикулятор Сэси, достопочтенная юная лэд-ди, се-пан-ти-ку-ля-тор! – раздался писклявый голосок из-под ближнего ковчега, и оттуда вылез толстенький коротышка, тщетно пытаясь привести в порядок порванные и измазанные в пыли многочисленные кружева своего помпезного камзола. Отвесив множество вычурных поклонов, он продолжил: – Я всё-всё видел и всё-всё слышал, Светлый лад-лэд (новый поклон в мою сторону), юная лэд-ди (поклон в сторону Ан). Потому впоследствии я смогу наиподробнейшим образом живописать всё здесь произошедшее славнейшему инфант-лэду Мидо. Поистине, его благодарность не будет знать границ! А противнейших позорнейших гвардейцев, трусливо кинувших его несравненнейшую невесту в минуты ужаснейшей опасности, ожидает лютейшая кара! Лишь только один дюженник Круд, геройски павший во имя чести инфант-лэда, удостоится наивысочайших посмертных почестей!