— Я граф ля Витур. Мой приятель разместил на этой конюшне лошадей, и вот что я нашёл в ноге лошади, — я сунул заточку под нос сержанту.

Тот отшатнулся, и оглянулся на толстяка.

— Я вижу, вам знакома эта штучка. Мне всё равно, кем этот толстяк приходится вам. Но у него только два пути. Первый, он говорит, кто и сколько ему заплатил за это преступление. Второй путь, я ему сейчас отрубаю голову. Можно довести дело до суда и повесить его, но мне нужно возвращаться в Академию, поэтому мне проще решить всё на месте.

— Да, Ваше Сиятельство, вы в своём праве. Рассказывай, — это сержант толстяку.

— Пять золотых мне заплатил барон ля Феран. Велел сделать так, чтобы лошадей никто не купил. Только второй жеребец не подпускает к себе никого.

— Ладно, живи, но ещё что-то подобное будет происходить на твоих конюшнях, повешу. А всяких баронов отправляй ко мне. Луи, Арнольд, нам ещё в одно место заглянуть надо, пошли.

Пока мы добирались на извозчике до мэрии, я проинструктировал этих дворян, и в кабинет клерка Земельного комитета мэрии первым входил Луи. Здесь сидел такой же толстяк, только на этот раз человек.

— Ну, вы принесли деньги!

— Нет, но я прошу дать мне отсрочку.

— Никаких отсрочек не будет! Завтра здесь в этом кабинете, будут проведены торги в десять часов утра. Можете прийти поторговаться.

— Уважаемый, а вы не могли бы назвать документ, на основании которого вы эти торги назначаете.

— А это кто такие? Такие же нищеброды? Вон отсюда, здесь мэрия, а не проходной двор!

Дождавшись, когда он схватит меня за рукав и начнёт выталкивать из кабинета, ударил снова в солнечное сплетение, вложив больше силы. И когда он согнулся, зажав живот, я открыл окно и выбросил его в окно. Хотя конечно не выбросил, а с трудом перевалил через подоконник.

Отсюда мы пошли в кабинет мэра. Секретарь мэра узнал меня и залебезил, мол, присядьте на минуточку, я доложу, чтобы мэр мог подготовиться…

Я не стал выяснять, к чему должен готовиться мэр, а открыл дверь и вошёл. А мэр зажимал на столе молоденькую девчонку.

— Арнольд, девочку не отпускай, задержи.

— Ваше Сиятельство, это не то, что вы подумали…

— Заткнись! Сколько тебе заплатил барон ля Феран за то, чтобы лейтенант королевской армии не смог вступить в наследство?

Видя неподдельное изумление на лице мэра, понимаю, что он не в теме.

— Луи, расскажи ещё раз свою историю.

После рассказа офицера спрашиваю:

— А теперь уважаемый мэр скажите, зачем мне вас оставлять на этой должности. У вас клерки творят, что хотят, наплевав на законы, дискредитируя мою власть и законы королевства. Для них законы, это бумажка для туалета. Ты сам занимаешься вымогательством, только берёшь не деньгами, а вот этими услугами, — и показываю на девицу.

— Нет, Ваше Сиятельство, нет, это не я у неё вымогаю, это моя любовница, требует, чтобы я ей очередное колечко купил.

Смотрю на девицу, та потупила глазки:

— А что, замуж не берёт, пусть хоть драгоценности подарит.

— Мэр, толстяка из земельного комитета в тюрьму, провести расследование, всё, полученное нечестным путём, изъять, потом с позором выгнать со службы. Барону ля Феран направите предупреждение, что в следующий раз он будет привлечен к суду королевских дознавателей, за неоднократное попрание законов королевства. Сейчас берёшь всех кого нужно, и чтобы к завтрашнему утру барон Луи ля Мартен был оформлен, как законный владелец своего баронства. Если не будешь контролировать работу своих подчиненных, будете позорить моё имя, выгоню из графства.

Когда мы вышли из мэрии я повернулся к мужчинам.

— Барон, вот чек на двести золотых, это за коня. Господа, дней через пять, когда осмотритесь, приезжайте ко мне в усадьбу. Приведёте моего коня. Я заказываю степное седло, которое на нём и было. Рассчитывайте погостить у меня дня три. Научу вас ловить рыбу. Это не ради еды, это просто очень увлекательно, вот увидите. Ну, до встречи, — и я пошёл в гостиницу, а потом мы поехали домой.

— Арнольд, я не сплю?

— Луи, ну, должна же быть в жизни справедливость. Ты живота не щадил на королевской службе. Ну, почему бы аристократу не проявить о тебе заботу?

— А ты где-нибудь видел аристократов, проявлявших заботу о подданных? Он же совсем ещё пацан, а как дела решает. Мы даже не сообразили, что тот клерк в сговоре с кем-то, и нарушает законы. Действительно, кто имеет право лишить наследства? Только суд или король. И мзду за вступление в наследство брать не должны.

Когда через пять дней два дворянина приехали к нам в усадьбу, их встретили, как дорогих гостей.

— Уважаемая виконтесса, а почему нас встречают как почётных гостей.

— Понимает, Арнольд, наш Мики учится в Академии в столице. У него там любовная драма случилась, он был весь такой убитый горем. А от вас приехал, прямо ожил. Мы решили, что это вы на него так хорошо повлияли.

— Уважаемая Розана, это не мы его от хандры лечили, это он нас из дерьма вытаскивал.

— И как же это он делал?

— Как? Он одному подонку отрубил два или три пальца, другого подонка выбросил в окно, запугал мэра города до полусмерти, и купил у моего друга коня, которого никто не хотел покупать.

— А почему?

В это время, мы вместе с Луи оседлали моего коня. Я сам проверил все подпруги и ремни, потом вскочил в седло. Конь загарцевал подо мной, словно приглашая к веселью. «Почему бы и нет? Меня же учили!»

— Ай! Ай! И-а-а-а!

Во дворе усадьбы прекрасный степной конь взвился на дыбы, рванул в галоп, и, перемахнув через полутораметровый забор, умчался в поле.

— Вот поэтому и не брали, кто ещё так сможет?

А Луи стоял и счастливо улыбался, теперь у него есть знакомый, с кем можно посоревноваться в езде на этих степных красавцах.

Помните пословицу про козу или козла в огороде. Кто-то его туда пустил. Это я, пригласил мужиков в гости, а о последствиях не подумал. Я, конечно, планировал, что пребывание мужчин в усадьбе развлечёт женщин, но что оно ещё и увлечёт их, это я не мог, точнее, не сумел предвидеть. А итог был такой. Я изготовил три удочки, и повёл мужчин на рыбалку. На ближайшей речке клевала рыба, похожая на карася, но мужчины сидели как на иголках. Поймав по пять — шесть рыбин, пошли домой. Пока я объяснял на кухне, как эту рыбу пожарить в сметане, «взрослые»,