Тем не менее, вечер постепенно близился к концу, а моего даэмонического гостя по-прежнему не было. К тому моменту, когда часы показывали четверть двенадцатого, я почти уже убедил себя в том, что он так и не объявится.

Когда же это произошло, я оказался застигнутым врасплох. Я выходил из кухни со стаканом молока в руке и как раз огибал стойку, когда он вдруг оказался передо мной. При виде его я прямо-таки подскочил на месте, отчего стакан выскользнул из руки и разбился об пол.

— Добрый вечер, Мартин. У тебя такой вид, словно ты увидел привидение.

— Что ты сделал с Мелани Палмер? — спросил я, направившись прямо по осколкам стекла к высоким окнам: таким образом я надеялся остаться на виду по крайней мере у случайных прохожих.

— Я предполагал, что ты постараешься выяснить и это, — проговорил он с улыбкой на лице, словно радуясь тому, что смог предвидеть подобный вариант. — Муж Мелани бросил ее. Я пытался помочь ей свыкнуться с положением отвергнутой женщины, однако она была слишком возбуждена, чтобы внять моему совету.

— Поэтому она и лишила себя зрения.

— О, да ты и в самом деле исправно потрудился над своим домашним заданием. Видишь ли, Мартин, дело в том, что я всегда позволяю людям взглянуть на себя в зеркало. Я показываю им самих себя, а этой Мелани, судя по всему, явно не понравилось то, что она там увидела.

— Да она же едва вышла из подросткового возраста! Что же она могла увидеть там такого, черт побери, что заставило ее отважиться на подобный шаг?

Спанки устремил на меня злобный взгляд.

— Эта особа оказалась чрезмерно увлекающейся натурой, она слишком рано вышла замуж и стала постепенно утрачивать связь с реальностью. Я сделал ей свое предложение, однако она проявила упрямство и не пожелала его принять. Большего я не мог для нее сделать. Кажется, я уже рассказывал тебе об этом.

— То есть если верить твоим словам, то она не...

— Мартин, я пришел сюда для того, чтобы поговорить не о ней, а о тебе, — мягко прервал меня Спанки. — Итак, мы заключаем сделку или нет?

— Если тебя интересует, готов ли я уступить контроль над собственным телом тебе, — гневно произнес я, — то ответ может быть только один: нет!

Сокрушенно покачивая головой, Спанки принялся шагать по комнате с видом человека, никак не желающего поверить, что кто-то способен отвергнуть столь щедрое предложение.

— Ну что ж, Мартин, похоже, нам с тобой не избежать некоторых сложностей. Ты прекрасно понимаешь, что я не могу оставить счет неоплаченным, равно как и оттянуть срок, который, кстати, истекает сегодня в полночь. Так как же ты все-таки намерен расплатиться со мной?

— Я не знаю.

— Ну хорошо, представь себе такую ситуацию; ты приходишь в автомагазин, выбираешь машину, просишь позволить тебе недельку покататься на ней, как говорится, для пробы, а потом отказываешься вернуть ее либо заплатить. Ты считаешь, что именно так поступают порядочные люди?

— Ты обманул меня.

— Ну да, я обманул, а продавец автомагазина ни за что не стал бы расхваливать тебе свой товар, чтобы повыгоднее сбыть его с рук, да?

— Но ведь речь идет вовсе не о какой-то поганой машине, и тебе это прекрасно известно. Ты устраиваешь всякие игры, ставкой в которых оказывается человеческая жизнь. Боже правый, ты умышленно ослепил Дэррила, чтобы добиться моего повышения по службе.

— Что-то тебя не особенно угнетало это обстоятельство, когда ситуация развивалась в твою пользу.

— Но я же не понимал... даже подумать не мог о таких последствиях.

— Зато сейчас твое весьма либеральное чувство вины вдруг решило взбрыкнуть. Надеюсь, Мартин, ты простишь мое бесчувственное сердце за то, что оно отнюдь не обливается кровью по поводу твоей горькой судьбы. Похоже, ты напрочь забыл, что ценой минимальных усилий добился едва ли не всего, чего хотел? Тебе никогда не доводилось слышать поговорку: “Будь осторожен, загадывая желания, ибо они могут и в самом деле исполниться”? Ну вот, твои желания исполнились, тогда как я за это ничего не получил.

— Можешь забрать все, что ты мне дал.

— Но знания-то я у тебя отнять не могу. Ты ведь теперь уже совсем не тот человек, каким был раньше.

— У тебя с самого начала даже в мыслях не было искренне помочь мне, — гневно произнес я. — Все, что ты сделал, все достигнутые тобой усовершенствования служили лишь одной цели — обеспечить последующее вселение в меня, не так ли? Ты хотел все подготовить заранее.

Спанки закатил глаза.

— Ну почему люди всегда такие неблагодарные? — произнес он. — Мартин, да я же мог захватить тебя уже в тот вечер, когда мы были на холме, когда я слился с твоими чувствами. Но в те минуты какая-то часть твоего существа все еще продолжала сопротивляться, а мне хотелось, чтобы ты абсолютно добровольно и безоговорочно принял мое предложение. И вот сейчас ты отвергаешь шанс вступить в абсолютно потрясающее будущее. Ты только представь себе, какую бы мы с тобой могли прожить жизнь, существуя как единое целое!

— Без свободы воли это будет уже не жизнь. Он перевел взгляд в сторону окон, его лицо приняло суровое выражение.

— Я все равно не спишу с тебя этот долг.

— А я все равно не смогу его оплатить, — решительно заявил я, чувствуя, однако, как у меня дрожат ноги. Он на минуту задумался.

— Помнишь нашу первую встречу? Когда я сложил твои ладони и предложил тебе заглянуть внутрь?

— Да.

— Сделай сейчас то же самое.

Мне очень не хотелось делать это, однако неожиданно верхний свет начал постепенно гаснуть, отчего комната погрузилась в темноту. С явной неохотой я поднял руки и свел ладони вместе.

— А теперь открой их.

Не знаю, то ли он приказал мне сделать это, то ли я поступил так по собственному желанию, но я действительно медленно раскрыл ладони.

В тот же миг на меня посыпались сотни жирных, лоснящихся пауков, стремительно облепивших мне живот и грудь.

Охваченный ужасом, я с пронзительным воплем невольно отпрянул назад и принялся стрясать их с себя, между тем как мерзкие твари разбегались во все стороны по полу. В считанные секунды пауки скрылись из виду, а когда мои истошные крики наконец смолкли, от них не осталось и следа, после чего всюду зажегся в лампах свет, разгоравшийся все более и более ярко.

— Мартин, ты ведь знаешь, что рано или поздно все равно сдашься, — проговорил Спанки, как бы механически осматривая донышко керамической вазы, которую я купил для кофейного столика. — Надо же и с реальностью считаться. Например, скажи, что, по-твоему, это такое — ваза или гнездо ядовитых кобр?

— Просто я всегда буду знать, что кобры ненастоящие. Ты же сам мне говорил, что это всего лишь иллюзия.

— Но когда ты хотя бы на мгновение утратишь бдительность, мне все равно удастся подловить тебя. — Он поставил вазу на место и направился в мою сторону, нацелив палец мне в грудь. — Например, я могу сделать так, что ты будешь думать, будто у тебя в сердце засел скорпион — крохотный прозрачный скорпиончик, который уютно устроился в твоей аорте и больно жалит всякий раз при малейшем движении. Делаешь вдох — укус, сокращается мышца — укус, укус, укус. Ведь не станешь же ты постоянно отрицать существование всего того, чего ты не можешь видеть.