Песня закончилась, но они продолжали сжимать друг друга в объятиях, пока не началась следующая. Аманда ощущала жаркое дыхание Доусона у себя на шее и вдруг почувствовала, как он выдохнул, словно получив облегчение. Его лицо еще ближе склонилось к ней, и Аманда резко откинула голову назад, желая, чтобы этот танец никогда не кончался. Она хотела, чтобы они никогда не расставались.

Сначала Доусон ласкал ее шею губами, потом легко коснулся ее щеки. В голове Аманды эхом прозвучало предостережение, на которое она не обратила внимания, поскольку всей душой жаждала легкого прикосновения его губ.

Наконец они поцеловались. Сначала это был неуверенный, робкий поцелуй, который перерос в более страстный, слоено они старались наверстать упущенное за долгие годы. Аманда чувствовала на себе руки Доусона, и когда их тела наконец разъединились, Аманда думала лишь о том, как долго она мечтала об этом. Тосковала по нему. Она посмотрела на Доусона из-под полуопущенных век, желая его так, как никого в жизни не желала, всего его, здесь и сейчас. Почувствовав ответную страсть Доусона, она почти предопределенным движением поцеловала его еще раз и повела за собой в спальню.

День выдался дрянь. Начался дерьмово, так же продолжился и так же дерьмово закончился. И погода была гнусная. Эби казалось, что он умирает. Дождь лил не переставая много часов кряду, рубашка Эби промокла насквозь, и его, несмотря на все старания, продолжало лихорадить.

Тед, надо сказать, чувствовал себя не лучше — выписавшись из больницы, едва дотащился до машины. Но это его не остановило, и он прямиком отправился в заднюю комнату своей хибары, где хранил оружие. Затем они нагрузили пикап и отправились к Таку.

Вот только Доусона там не нашли. Перед домом стояли две машины, но никаких признаков владельцев не наблюдалось. Эби знал, что Доусон с девчонкой должны вернуться — обязательно: ведь машины-то их здесь. Поэтому они с Тедом разделились и, затаившись в засаде, приготовились ждать.

Они ждали и ждали.

Просидели в засаде уже часа два до того, как начался дождь. Еще час под дождем, и у Эби начался озноб. Всякий раз глаза ему застило белой пеленой, лишь только начинал болеть живот. Ему, честно, казалось, будто он умирает. Чтобы скоротать время и отвлечься, он попробовал думать о Кэнди, но тем самым добился лишь одного — стал думать о том парне: интересно, появится ли он в баре сегодня вечером? Эта мысль привела Эби в ярость и лишь вызвала новый приступ лихорадки. Где же, думал он, этот треклятый Доусон и что он, кстати, тут вообще делал. Эби не очень-то верил Теду насчет Доусона — скорее, вообще не верил, — но, увидев выражение лица Теда, решил лучше помалкивать. Тед от своей затеи так просто не отступится. И Эби впервые в жизни боялся подойти к нему и сказать, что пора возвращаться домой. Боялся того, что он после этого мог сделать.

А Кэнди и тот парень между тем, наверное, прохлаждаются в баре, посмеиваясь и обмениваясь многозначительными взглядами. Лишь представив себе эту картину, Эби почувствовал, как от злости у него бешено заколотилось сердце. Боль в животе вспыхнула с новой силой, и на секунду он решил, что сейчас потеряет сознание. Нет, он все же убьет того парня. Во что бы то ни стало. Как только увидит его снова, сразу убьет, а после этого втолкует Кэнди, как надо себя вести. Нужно только сперва решить эту семейную проблему, и тогда Тед сможет ему помочь. Ведь он, ей-богу, сам сейчас не справится.

Прошел еще час, и солнце приблизилось к горизонту. Теда тошнило. При малейшем движении голова, казалось, вот-вот взорвется, а рука под гипсом зудела нет сил, так и хотелось сорвать с нее к чертям проклятую штуковину. Через распухший нос невозможно было дышать, и Теду хотелось только одного — чтобы скорее появился Доусон и можно было покончить со всем этим здесь и сейчас.

И плевать даже на то, будет ли с ним его девчонка. Вчера он еще беспокоился о свидетелях, а теперь его это не волнует — просто будет два трупа, которые нужно спрятать, и все дела.

Многие тогда решат, что они вместе сбежали.

Ну где же, черт подери, Доусон? Где можно шляться весь день? Да еще под дождем? В его планы такое развитие событий совершенно не входило. На сидевшего против него позеленевшего Эби было страшно смотреть — тот выглядел так, будто вот-вот собирался отдать концы. Но в одиночку Теду не справиться — с одной рукой, тогда как мозги в голове стучат и перекатываются из стороны в сторону. И дышать, ей-богу, больно, и при каждом движении так кружится голова, что приходится хвататься за что попало.

Стемнело, туман сгустился, а Тед все твердил себе, что они вернутся с минуты на минуту, но убеждать себя в этом становилось все труднее. Во рту у него со вчерашнего дня маковой росинки не было, и голова кружилась все сильнее и сильнее.

Часы показывали десять вечера, а их все не было. Одиннадцать. Наконец наступила полночь.

На небе между облаками проглядывали звезды, и оно было похоже на мерцающее одеяло, растянутое над головой.

Тело свело судорогой, Тед окончательно замерз, у него начались рвотные позывы. Он не мог унять колотившую его дрожь.

И в час ночи все оставалось по-прежнему. В два Эби с трудом поднялся и едва устоял на ногах. К тому времени Тед с Эдом уже поняли, что в эту ночь Доусон и Аманда не вернутся.

Им ничего не оставалось, как вернуться к пикапу. Тед едва помнил, как они доехали до дома и как они с Эби, цепляясь друг за друга, ковыляли по дороге. В памяти осталась злость, охватившая его, когда он рухнул в постель. А потом наступила темнота.

Проснувшись на следующее утро, Аманда не сразу поняла, где находится, а когда поняла, тут же вспомнила события прошлого вечера. С улицы доносилось пение птиц, в щель между шторами лился солнечный свет. Аманда осторожно повернулась в постели и обнаружила, что место рядом пустует. Тут же охватившее ее разочарование почти сразу сменилось смятением.

Сев на кровати, она прижала к себе простыню и, гадая, где же Доусон, посмотрела в сторону ванной. Его одежды не было на месте, и Аманда, обернувшись простыней, встала с постели, подошла к двери спальни. Выглянула наружу. Он сидел на ступенях крыльца. Аманда вернулась, поспешно оделась и, быстро причесавшись в ванной, вновь направилась к входной двери. Ей нужно было поговорить с Доусоном. Так же, как и ему с ней — она это знала.

Доусон обернулся, услышав, как скрипнула дверь, и улыбнулся Аманде. Темная щетина у него на лице придавала его внешности какой-то плутоватый вид.

— Привет. — Он достал стоявший у него за спиной стаканчик и протянул ей. Другой он держал на коленях. — Я подумал, что ты захочешь кофе.

— Откуда он у тебя? — спросила Аманда.

— Из магазина. Который на дороге. Насколько я понимаю, это единственное место в Вандемире, где продают кофе. Но он, наверное, хуже, чем тот, что ты пила в пятницу утром.

Аманда взяла стаканчик и под пристальным взглядом Доусона устроилась рядом.