Голос итальянца звучал так спокойно, даже буднично, что кровь в моих жилах застыла. Сомнений в готовности Томазо выполнить обещанное не оставалось.

– Ты же не хочешь всю жизнь обвинять себя в ее смерти, Роберто? – продолжал Сантини, произнося имя Робера на итальянский манер.

В следующую секунду я громко ахнула: молодой человек, неожиданно отведя пистолет от отца, вдруг приставил его к своей голове. Он нервно и хрипло рассмеялся, произнеся:

– Тронешь ее и останешься без карты! Я вышибу себе мозги, и ты до конца жизни будешь вспахивать дно моря в поисках корабля, потому что никто, кроме меня, больше не знает, где это место!

– Успокойся, сынок, – испуганно забормотал Джеймс. – Никто ни в кого не стреляет, мы договоримся! Ни один волосок не упадет с головы Улы, я обе…

– Немедленно бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! Это полиция! Здание окружено! Сдавайтесь, и никто не пострадает!

Выкрики, раздавшиеся снаружи, были самой красивой музыкой, когда-либо слышанной мною. Видимо, говоривший находился на мосту. Я почувствовала, как ко мне снова возвращается способность дышать. Хотя радоваться было еще рановато: Томазо и Джеймс переглянулись, но итальянец не спешил выполнять требования полицейских. Джеймс бросился к окну.

– Том, они не врут: там полно людей в форме! – воскликнул он. – Кто мог их вызвать?

«Дашка! – с облегчением подумала я. – Дашка, до смерти боявшаяся высоты, умудрилась проделать путь, который не удалось пройти мне, и, кажется, спасла нам жизнь!»

– Уходим! – приказал Джеймс.

– Ну уж нет! – возразил Томазо, помахивая пистолетом. – Мне надоело миндальничать с девицами и твоим сыном, я на это не подписывался! Ты обещал мне деньги, большие деньги, но пока я не получил ни евро, зато сделал для тебя кучу грязной работы! Ты, братишка, хорошо устроился, нечего сказать, – на чужом горбу хочешь в рай въехать?

– Ты попадешь в рай гораздо раньше, чем ожидаешь, если сейчас же не свалишь отсюда! – прикрикнул на него Джеймс. – Полиция откроет стрельбу, и никто не уйдет живым! Так что заканчивай истерику, и двигаем!

– Заберем их с собой? – предложил Сантини, указывая на нас с Робером.

– И не мечтай! – сказал Робер, снова наставляя пистолет на итальянца. – Убирайся, пока есть возможность!

– Ты как хочешь, а я пошел, – бросил Джеймс и исчез в дверном проеме. Томазо колебался всего пару мгновений. Затем, бросив на меня взгляд, полный ненависти, последовал за англичанином.

Очевидно, они знали, как выбраться из башни, минуя главный выход – недаром Робер рассказывал о подземных ходах, имеющихся в здании.

– Немедленно выходите с поднятыми руками! – продолжал заливаться голос через мегафон. – Бросьте оружие и освободите заложников, иначе мы начнем штурм!!!

– Все хорошо, Робер, – я с шумом выдохнула воздух из легких. – Опусти пистолет.

Ствол с грохотом стукнулся об пол, а следом за ним рухнул и младший де Кассар.

Оказавшись на улице, я зажмурилась от яркого света прожектора, укрепленного на крыше полицейского фургона. Ко мне бежали люди в форме, а впереди всех неслась знакомая хрупкая фигурка в пижаме. Даша налетела на меня, как маленький ураган, и принялась обнимать и целовать, плача и смеясь попеременно. Подняв слезящиеся от света глаза, я заметила рядом еще одну фигуру, которую никак не ожидала увидеть. Эта фигура заслонила меня от прожектора и, казалось, закрыла собой все видимое пространство. Но, возможно, мне это только показалось, потому что стоящий передо мной мужчина оказался Арконом де Кассаром! Сделав несколько шагов вперед, я осторожно дотронулась до его плеча, словно боясь, что он может исчезнуть. Поняв, что Аркон – не призрак, я порывисто обняла его, а он прижал меня к себе. Взглянув ему в лицо, я заметила на нем несколько глубоких порезов.

– Как вы, мадам? – спросил пожилой полицейский. – Где люди, которые удерживали вас?

– Я в порядке, спасибо. Ума не приложу, куда они делись – вы их так напугали, что они поспешили скрыться… Пожалуйста, там, наверху, в гостиной, Робер де Кассар, внук хозяина отеля, он ранен…

Полицейский подал знак своим людям, и двое, отделившись от толпы, побежали внутрь.

– Робер ранен? – встревоженно переспросил Аркон. – Тяжело?

– Надеюсь, что нет, но ему пришлось туго, – ответила я.

– Убит охранник, – сказал все тот же пожилой полицейский. Похоже, именно он был здесь главным. – Что вам об этом известно?

– Мы обнаружили его, когда пытались выбраться из здания. Дверь оказалась забаррикадирована, и мне пришлось лезть в окно, чтобы…

– Да, это совпадает с показаниями вашей подруги, – кивнул полицейский, не дав мне договорить. – Что они хотели?

Аркон так больно сжал мою кисть, что кости хрустнули.

– Э… я так полагаю, это грабители, – ответила я, поморщившись. – Они, видимо, прознали, что хозяин не ночует дома, и решили… Видите ли, эта башня – настоящий музей, если вы понимаете, о чем я…

– И что же они украли?

– Ну, я точно не знаю. Хотя вроде бы я видела у них серебряные подсвечники и пару кинжалов. Такие, знаете, антикварные кинжалы с серебряными рукоятями и вставленными в них драгоценными камнями… Целое состояние, если подумать! Кроме того, у месье де Кассара в кабинете есть сейф, но я не знаю, успели ли они его вскрыть…

– Мне с трудом верится, что они залезли в дом ради банального ограбления, – задумчиво проговорил полицейский, испытующе глядя на нас с Арконом. – Они совершили хладнокровное убийство и, судя по всему, не собирались ограничиваться им одним.

– Сержант, – вступил в разговор Аркон, – вы пытаетесь в чем-то обвинить мою девушку? Вы, случайно, не забыли, что она – пострадавшая, а не преступница?

– А вы, сэр, какое имеете отношение ко всему этому? – спросил сержант. – Вас ведь, как я понимаю, вообще там не было? Хотя выглядите вы так, будто тоже недавно побывали в переделке…

– Ах, это, – Аркон пожал плечами. – Пустяки, небольшая авария. Отделался парой синяков.

В эту минуту из башни вышли полицейские, отправленные сержантом к Роберу.

– Ваш приятель категорически отказывается ехать в больницу, – недовольно сказал один из мужчин, обращаясь ко мне. – Все твердит, что ему нельзя никуда уезжать, он должен охранять вас. Мы попытались ему объяснить, что здесь полно полиции и вам ровным счетом ничего не грозит, но он, по-моему, не вполне адекватен.

– Ничего, – быстро сказала я. – Я врач. Если Робер в состоянии говорить, значит, ничего серьезного.

– Лучше бы вам все же убедить его отправиться в больницу, – с сомнением покачал головой полицейский.

– Я присмотрю за ним, – сказал Аркон.

Полицейский смерил его взглядом: потрепанный вид говорящего не внушал доверия. Впечатление усугубляли царапины на лице и пятна крови на измятой и местами порванной одежде.