Итак, накануне первой мировой войны в Ахетатоне велись раскопки под руководством немецкого ученого Л. Борхарда. Среди прочих находок им были найдены две небольшие плиты, оставшиеся недоделанными и без имен изображенных на них лиц.

На одной из них две венценосные особы сидят за столиком с едой и лучах божества Атона. Та особа, что побольше, обернувшись к сотрапезнице, ласково касается ее подбородка. В ответ меньшая обнимает ее за плечо одной рукой.

На другой плите те же действующие лица, но большая из особ сидит, а меньшая, стоя, наполняет ей чашу. У обеих на головном уборе по царскому аспиду, и вверху, подобно первому фрагменту, сияет солнце.

Такие типичные признаки телосложения фараона, как отвислый подбородок, выгнутая назад шея, впалая грудь и вздутый живит, а также наличие двойного венца выдают в большей из особ Эхнатона. Ласки, которыми обмениваются особы с первой плиты, тождественны тем, которыми обмениваются царь и Нефертити на многих сохранившихся рельефах из Ахетатона. Это наблюдение и то, что на голове меньшей особы наличествует царская змея, позволило идентифицировать изображенных на плитах лиц как фараона и его главную жену.

Изменила подобную трактовку найденных фрагментов статья П. Ньюберри, изданная им в 1928 году. Ученый заметил, что на голове женщины красуется царский венец, а не головной убор цариц, с типичными для него прищемленностью и оттянутостью по бокам, а также небольшим изгибом поверху. В доказательство выдвинутого им предположения Ньюберри привел камень из Мэнфе, где на уцелевшей части изображения от главного лица мало что сохранилось, зато мужское облачение его провожатого с веером в руке выдавало его как представителя сильного пола. Правда, и на этом фрагменте никаких надписей не сохранилось.

Со временем, при проведении дальнейших раскопок, таинственные изображения двух царей стали попадать в руки египтологов все чаще и чаще. Они вызвали у исследователей огромное количество вопросов, главным из которых был: кто же именно сопровождает на рельефах Эхнатона в качестве второго фараона?

Мнения ученых разделились, одни видели в нем соправителя Эхнатона Сменхкару, другие его красавицу жену Нефертити. Ю. Перепелкнн, проработав весь имеющийся у него в наличии научный материал, убедительно доказывает ошибочность обоих предположений. Он обратил внимание на следующие моменты.

1. Младший царь почти всегда изображен маленького роста, за исключением тех сцен, где сидит (особенно четко это подтверждает камень из Манере и фрагмент, на котором он наполняет чашу большему царю).

2. В ряде случаев у младшего царя грудь выдается сильнее, чем у старшего, при этом его поведение типично, скорее, для женщины, нежели для мужчины, тем более фараона. Он обнимает Эхнатона. принимает от него ласки, наполняет ему чашу и даже сидит ниже его (печати из дома Ра-нофра).

3. В двух случаях за младшим царем стоит маленькая царевна (камень на Шмуна; печать с тремя особами), что противоречит египетскому этикету. Девочки стоят, как правило, за матерью, а не за отцом и, тем более, не появляются вместе с ним в ее отсутствие

4. На камне из Мэнфе меньшая особа несет за большей веер, который лицо царского положения носить не должно ни при каких обстоятельствах!

5. Младший царь хоть и изображается в мужском синем венце, близком по конструкции к женскому, но никогда — в двойном или нижнеегипетском, подобно Эхнатону на рельефе из дома Ра-нофра. Если он подлинный царь и то может носить какой ему заблагорассудится венец, почему же не делает этого?

6. В тех случаях, когда можно выяснить, во что одет младший из царей (на плите с царями за столом и на камне из Шмуна), видно, что стиль его одеяния типичен для мужского, хотя несколько длиннее такового, и по покрою обладает некоторыми признаками женского.

7. Имя младшего царя заключено, подобно титулу цариц, в один ободок, а не в два, как это делается в именовании Эхнатона.

Данные наблюдения позволили Ю. Перепелкину несколько сузить поиск. Судя по всему, младший парь, скорее всего, женщина, чем, пусть и молодой, но мужчина. Следовательно, вместе с фараоном изображен не Сменхкара.

Может это Нефертити?

Ученый произвел анализ всех имеющихся изображений царицы и выяснил следующее.

Никогда она (даже в фиванский период) не держит в руках фараоновских скипетров, похожего на крючок короткого жезла и так называемого «бича», не носит мужского передника с подвесками в виде аспидов, обычного предмета одежды царя. Нигде она не одета иначе, как в ниспадающее до земли (реже до ступней) полупрозрачное платье и не подвязывает пояс так низко, как это изображено на камне из Мэнфе. Ни на одном из изображений Нефертити не несет веера, являвшегося принадлежностью высоких придворных чипов — «носителей веера» и придворных жен из царского окружения. Кстати, ни Тэйе, ни Меритатон с Анхесенпаатон, будучи главными женами правителя страны, тоже ни разу не замечены в подобном нарушении протокола. Вот незамужние царевны могли нести веер, как делали это незамужние дочери Нефертити и ее собственная сестра.

Младший царь поступал с точностью до наоборот. Носит синий мужской венец и царский передник со змеями (камень из Шмуна), низко подвязанный пояс (камень из Мэнфе), держит в руках царские скипетры (печати из дома Ра-нофра) и несет веер, исполняя скорее роль прислуги, нежели царя.

Все данные свидетельствовали о том, что в качестве младшего коллеги царя выступала не главная супруга фараона, красавица Нефертити, а его вторая жена Кэйе. Одним на главных доводов для подобной точки зрения послужил тщательный осмотр Ю. Перепелкиным камней из Шмуна. Оказалось, что сохранившиеся надписи на части из них не являются первоначальными, а были подвергнуты переделке, в результате которой исчезли изначально нанесенные имена Кэйе и ее дочери. Исправления заметны подчас невооруженным глазом, настолько топорно и неуклюже они были сделаны.

Одни из фрагментов, изданный X. Брунером в 1938 году в Лейпцигском египетском временнике и неверно им истолкованный, привел к появлению ошибочной точки зрения, до сих пор находящей признание со стороны значительной группы египтологов. Он считал надпись на камне наглядным подтверждением женитьбы Эхнатона на собственной дочери Анхесенпаатон и рождения от этого брака Анхесенпаатон Младшей. Сам по себе факт кровосмесительного брака не так уж невозможен, учитывая нравы и обычаи египтян.

Смущает другое: невесте на момент брака исполнилось всего 8–9 лет. Каким образом царевне удалось в столь юном возрасте стать матерью? Особенно если учесть ее последующие неудачные попытки выносить ребенка в более старшем возрасте, в супружестве с Тутанхатоном (широко известен факт обнаружения в его гробнице двух мумий недоношенных девочек-младенцев, заботливо похороненных вместе с юным отцом).

На осколке одного камня из Шмуна маленькая девочка держит в руках веер, а перед ней изображена склоненная взрослая особа в платье, от которой остался незначительный фрагмент, державшая в руках какую-то палку (возможно также веер). Учитывая, что девочки обычно следуют за матерью, Ю. Перепелкин имел все основания предположить, что впереди ребенка находится его мать, которая была не обычной придворной дамой, а женой фараона, поскольку солнечные руки-лучи протягивают ей «анх», знак жизни. Так как Нефертити никогда не сгибается раболепно перед кем-либо, а тем более не носит веер, ученый сделал единственно верный вывод — перед ним изображение Кэйе (пока еще в ипостаси царицы) с дочерью-царевной.