При всей своей безнравственности и жестокости охота на лис считалась весьма увлекательным и аристократическим спортом. Сабина поняла это по одежде, которую ей одолжила Джой: темно-синий пиджак с шелковой подкладкой и кремовые бриджи для верховой езды делали ее похожей на персонажа исторической драмы (увидев ее, бабушка впервые за все время искренне и широко улыбнулась). А также по тому, как тщательно, до темно-коричневого блеска, вычищены лошади и как расчесаны их гривы. И как суетилась бабушка, стараясь получше завязать на шее Сабины широкий галстук, закалывая свою золотую булавку на нем и проверяя, достаточно ли хорошо начищены ее сапоги… Но когда два часа спустя они прибыли на место встречи охотников, Сабине стало ясно, что они оказались не в том месте.

Они были отнюдь не под крышей старинной усадьбы в окружении розовых сюртуков – бабушка говорила ей, что их никогда не называют красными, – и не поднимали прощальный бокал шампанского. Они встретились под проливным дождем на перекрестке дорог, непонятно где. Пока лошадиные копыта топтали деревянный настил, Сабине было видно лишь пестрое скопление грязных пони с детьми в пластиковых плащах поверх толстовок, виднелись неуклюжие лошади и фермеры в твидовых пальто. Она увидела также несколько неряшливого вида лошадей и спешившихся всадников в сопровождении людей в плащах и с зонтиками. Их мокрые волосы развевались от ветра, а шерстяные шляпы были натянуты глубоко на лоб. Присутствовала даже пара молодых людей в куртках защитного цвета на квадроциклах. Повсюду была слякоть, которую месили копыта нетерпеливых лошадей, сапоги всадников и грязные лапы гончих, с лаем и визгом сновавших там и сям. Только три человека оказались в розовых сюртуках, и Том указал на одного из них как на главного. У того было лицо в сетке кровеносных сосудов и рябой нос картошкой.

Все это не походило на картинки – будь то салфетки на столах в доме бабки и деда с изображением своры тощих породистых гончих и мужчин в розовых сюртуках или написанные маслом картины, которые она видела на стенах. Это не походило также на сюжеты телевизионных новостей, в которых противники охоты с дредами на голове, объявив классовую войну немногочисленным членам королевской семьи, поборникам охоты, скандировали что-то и свистели. Это напоминало конный пикет, но с добавлением собак и квадроциклов. И жуткой грязи.

У Сабины возникло ощущение, что ее обманули. Хотя у нее и были сомнения по поводу участия в охоте, она все же убедила себя в том, что следует познакомиться с этим поближе. Но самое главное, она втайне предвкушала, что Том посмотрит на нее по-новому – она не просто девчонка, разгуливающая по дому в нескольких свитерах и резиновых сапогах, а ослепительная наездница в темно-синем пиджаке и начищенных кожаных сапожках, в эффектном окружении. Хотя эта ослепительная наездница на нервной почве часто бегала в туалет.

– Вот, возьми, – сказал Том, запихивая ей в руку пару батончиков «Марс». – Пригодятся позже.

Он нахлобучил на голову шляпу, пытаясь сдержать кружащуюся Пташку, молодую породистую лошадь, возбужденную своим вторым выходом на охоту. Хвост лошади взметнулся от ветра, и она раздула ноздри, отпрыгивая в стороны и поднимая вихрь из листвы.

– Чертов Лайам взбудоражил их, – сказал он в ответ на встревоженный вопрос Джой. – Подумал, что будет смешно подуть в охотничий рог перед тем, как мы их сгруппируем. Теперь эта красотка не понимает, пришли мы или уже уходим.

Сабину поразило действие охотничьего рога на лошадей Килкарриона. Несколько недель назад Том однажды подул в рог, пытаясь убедить Сабину, что лошадям нравится охота. Герцог рванулся к двери стойла и высунул громадную голову, поглядывая по сторонам, после чего, довольный, облегчился.

– Почему ты думаешь, что это не от страха? – спросила тогда Сабина. – Может быть, я тоже обкакалась бы, испугавшись шума.

– Можно определить, когда эти парни пугаются, – ответил Том. – Они прижимают уши к голове и начинают лягаться. У них показываются белки глаз. По-прежнему не веришь мне? Ладно. Если я открою эту дверцу, Герцог выйдет и встанет около фургона для перевозки лошадей.

Чтобы доказать свою правоту, он так и сделал, и конь вышел.

Сабина едва не рассмеялась при виде старого коня, который решительно вышел из стойла и стал терпеливо ждать у пандуса. Потом Том дал коню мятную конфету и медленно отвел в стойло, и Сабине пришлось признать, что если она и не любит охоту, то в этом дворе с четвероногими она в меньшинстве.

Том подсадил на серую лошадку Сабину, которая совсем разволновалась. Чувствуя ее напряжение, обычно спокойная лошадь начала нетерпеливо бить копытами, прядая ушами, как рычагами переключения передач.

– Что бы ты ни делала, не обгоняй Главного. – Поправляя ремешки стремени, Джой в который раз повторяла Сабине наставления по поводу охоты. – Не давай лошади идти наперерез гончим и не мешай прыжкам. Если кто-то едет за тобой, придержи лошадь и дай проехать. Не скачи галопом посреди поля. И не слишком утомляй этого маленького конягу, – сказала она, погладив влажной рукой лошадиный нос. – Пусть побегает, пока не устанет, а потом мы встретим вас с фургоном. Не хочу, чтобы, увлекшись, ты гоняла его до темноты.

Сабина, у которой живот подводило от страха, подумала, что она, пожалуй, могла увлечься меньше всех присутствующих. Все прочие улыбались, обменивались приветствиями и восхищались лошадьми. Неужели она одна боится до смерти?

– Не беспокойтесь, миссис Баллантайн, – сказал Том, перекидывая ногу через седло. – Я позабочусь о ней.

– Не позволяй ей уезжать слишком далеко в поле, Том, – с тревогой произнесла Джой. – Сейчас очень скользко, и за Главным соберется большая бесчинствующая толпа.

Сабина проследила за ее взглядом и увидела группу молодых людей, которые со смехом щекотали чужих лошадей хлыстами, заставляя их пугаться и взбрыкивать.

– Идиоты, – с улыбкой произнес Том. – Не беспокойтесь, миссис Баллантайн. Мы придержим коней.

А потом вдруг громко прозвучал рог, и все тронулись в путь – сотня или около того подкованных копыт застучала по мокрой дороге.

– Веселее! – с улыбкой сказал Том. – Это будет здорово.

Сабина не стала делиться с ним своими мыслями: что она, скорее всего, погибнет под копытами одного из этих безумных животных, не сможет перепрыгнуть на лошади даже бордюр, не говоря уже о барьерах, а еще ее сильно мутит и, может, сейчас вырвет.

– Не хочу видеть, как убивают какое-то существо, – сказала Сабина, наклонив голову. – Не хочу даже быть поблизости. А если это кровавое дело произойдет у меня на глазах, то убью их всех, Главный он или нет.

– Не слышу тебя, – отозвался Том, указывая хлыстом вперед. – Будь рядом. Направляемся к следующему полю.

С этого момента все происходило как в тумане. Едва лошади почувствовали под собой пружинистый влажный дерн, как понеслись вверх по изрытому болотистому холму, а Сабина, оказавшись в самой середине, почувствовала, что приступ страха уступает место растущему возбуждению, когда мимо нее начали проноситься веселые, заляпанные грязью лица. Поднявшись на вершину, Сабина тоже заулыбалась и, когда Том подъехал к ней, забыла стереть улыбку с лица.