— Это так называемое «свадебное печенье», — ответил мастер Римус. — Ещё его называют «польверон» — припудренное. Это печенье готовят в западных странах на свадьбы. Оно с ореховым привкусом, очень рассыпчатое и — белоснежное!

— Пробуем! — принцесса сунула в рот белоснежный шарик и предложила блюдо с печеньем брату.

Клерхен тоже попробовала и рассыпалась в восторгах и похвалах.

— И нежно, и хрустко, и ароматно, и сахарно! — напевала она. — Его и в самом деле надо есть на свадьбах! Такое волшебное чувство, когда печенье рассыпается на языке!

— Очень вкусно, — подтвердила принцесса. — А что у вас, барышня Цауберин? Эти булочки похожи… похожи… — она задумалась, глядя на продолговатые дрожжевые булочки.

Они и правда выглядели необычно — длиной около двух ладоней, с ребристым и четким змееобразным рисунком на поверхности.

— Эти булочки пекут на востоке, — сказала я, пытаясь поймать взгляд короля, — они называются «Змея под снегом».

— О! — тихонько воскликнула принцесса. — Ваши названия всегда такие оригинальные, барышня Цауберин… Но это название — оно пугает… Смотрите, как будто змея ползет под снегом…

— Название не отменяет их вкуса, — продолжала я напористо. — Попробуйте, ваше высочество. И вы, ваше величество. Откусите змее голову, чтобы не жалила.

Король вскинул на меня глаза и молча взял булочку. Принцесса сделала то же самое, откусила кусочек и зажмурилась, прищелкнув языком.

— Какое чудо! — заговорила она с набитым ртом в нарушение этикета. — Там внутри крем! Такой нежный, такой шелковистый! И тесто… Оно совсем не тяжелое… и… тут два вида теста!..

— Совершенно верно, — подтвердила я. — Дрожжевая булочка, а на ней — рисунок в виде извивающейся змеи из заварного теста. Булочка печется, потом разрезается вдоль и начиняется кремом, выдавленным из кондитерского мешочка. Присыпьте все пудрой — и получится змея под снегом. Белая, сладкая, замаскировавшаяся змея.

— Оригинально не только название, но и исполнение, — подтвердила ее высочество и важно добавила. — Что ж, теперь я выношу свой вердикт. Обе кондитерские лавки порадовали меня своим искусством. Я давно не ела таких, поистине, волшебных кушаний! Но, не обижайтесь на меня, мастер Римус, ваши сладости были великолепны, только я уже все их пробовала. А вот барышня Цауберин смогла меня удивить. На свадьбе брата я хотела бы видеть ее блюда.

Победила.

Как я мечтала о победе. Но вот это случилось, а мне совсем не весело. И горьковатый привкус на языке — как будто я пробовала утром не сладкую выпечку, а пила цикорий. Я чинно поклонилась, пряча руки под фартук, и мастер Римус поклонился тоже, но потом сорвал с головы поварской колпак и скомкал его.

— Прошу прощения, — принцесса, словно извиняясь, пожала плечами. — Все было вкусно…

— Благодарю, ваше высочество, — мастер Римус и его помощник еще раз поклонились и попросили разрешения удалиться.

— Да, конечно, — принцесса сидела с виноватым видом и даже вздохнула огорченно, но когда кондитеры «Пряничного льва» ушли, приветливо кивнула мне. — Итак, я жду от вас самых замечательных блюд! Которые будут белее снега, слаще сахара!.. Вы молчите? Барышня Цауберин? Разве вы не рады победе?

— Рада, — ответила я сдержанно.

Сейчас я разгадаю третью загадку, если повезет, а потом буду печь сладости к свадьбе Иоганнеса… И гадать — останусь ли в живых после того, как Клерхен наденет корону…

— Барышня Цауберин потеряла дар речи от счастья, — промурлыкала Клерхен. — Ведь сегодня у нее две радости.

— Вот как? — живо повернулась к фрейлине принцесса. — Одна — победа в состязании, а вторая какая?

— Барышня Цауберин в воскресенье выходит замуж за местного мельника, — сказала Клерхен, показав ямочки на щеках. — Сегодня в церкви было оглашение помолвки.

Кровь отлила от моего лица, когда король посмотрел прямо на меня. Синие глаза стали холодными — кусочки льда и те были бы теплее.

— Помолвка? — спросил король, и в голосе его были мороз и вьюга, и колкий снег, как когда он больно хлещет в лицо. — С мельником?

— С Филиппом Вольхартом, ваше величество, — ответила я, с трудом ворочая языком.

В какой-нибудь сказке тут полагалось бы появиться прекрасной фее. Она взмахнула бы волшебной палочкой, расколдовала бы беднягу мастера, разоблачила бы ведьм и… отменила мою помолвку. Но в реальной жизни фея не появилась, а король вдруг воткнул серебряную вилку в булочку — да так, что расколол тонкую фарфоровую тарелку.

— Иоганнес! — огорчилась принцесса. — Да что с тобой!

— Мне пора, — бросил король. — Встретимся на этом чертовом собрании невест.

Он ушел, чеканя шаг, и стук каблуков его сапог болезненно отдавался в моем сердце. Как будто с каждым шагом король вонзал серебряную вилку мне в грудь.

— Он не в духе, — извинилась за брата принцесса Маргрет.

— Все мужчины перед свадьбой такие, — утешила ее Клерхен. — Это для девушек свадьба — приятное волнение, а мужчины оплакивают свою свободу. Ваш жених тоже не в духе, барышня Цауберин?

— Да, — сказала я, не особо думая над ответом.

— Я сделаю вам подарок к свадьбе, — пообещала мне принцесса. — Значит, венчание в воскресенье?

— Да, — опять машинально ответила я.

— Как это мило! — принцесса даже прослезилась. — В пятницу будет бал по случаю помолвки Иоганнеса, где он наденет избраннице кольцо Прекрасной Ленеке, в воскресенье — две свадьбы! Ваша свадьба и свадьба Иоганесса! Только вы уверены, что справитесь с подготовкой? Ведь у вас медовый месяц…

— Уверена, — ответила я быстрее, чем следовало, и Клерхен хихикнула. — Ничто не помешает мне приготовить к свадьбе его величества лучшие сладости в этом королевстве.

— Охотно в это верю, — принцесса благожелательно склонила голову к плечу. — Надеюсь, на свадебном пиру вы поразите нас своим искусством.

— Приложу к этому все усилия, ваше высочество.

— А у меня уже есть подарок для барышни Цауберин, — лукаво сказала Клерхен. — Ваше высочество, вы позволите мне отлучиться? Я провожу барышню и вручу ей подарок — от нас с мамой. Мы так благодарны девушке, что она смогла вас удивить и развлечь…

— Конечно, дорогая Клерхен! — принцесса захлопала в ладоши. — Эта милая девушка заслуживает награды!

— Благодарю, — пробормотала я, чувствуя, как перехватило дыхание — будто на шее затягивала кольца огромная змея.

— Идемте, барышня Цауберин, — Клерхен протянула ко мне руки, словно желая заключить в объятия, и я едва не шарахнулась в сторону.

Попрощавшись с принцессой, я пошла за Клерхен с покорностью овечки, которую вели в волчье логово. Клерхен оглядывалась через плечо, улыбаясь глазами и сияя, как новенький серебряный талер.