– Не хочу! – Девушка увернулась от руки кудрявого, отступив на шаг.

– Да ладно вам, девчонки! Что вы в самом деле? – широкоплечий тоже встал. – Никуда мы не поедем…

– Это ты так решил? – вызывающе спросила Светлана.

– Молодые люди, позвольте вмешаться в ваш спор. – Ромашов неспешно забросил в рот подушечку мятной жвачки. – Я бы настоятельно рекомендовал вам какое-то время не появляться здесь. Поверьте, это опасно. Убийца где-то рядом. Поэтому советую сесть прямо сейчас в машины и разъехаться по домам. Возможно, он и сейчас за нами наблюдает. Поэтому садитесь и поезжайте-ка отсюда подальше. У меня к вам только просьба будет. Если вам что-то вдруг станет известно, позвоните мне. – Сыщик покопался во внутреннем кармане куртки. – Вот мои телефоны. Если вдруг по дороге встретите кого-нибудь или при выезде из леса – позвоните.

Широкоплечий потянулся за визиткой, которую ему передал следователь.

– Фотоаппарат у кого-нибудь в телефоне есть? – спросил Ромашов.

– У меня есть, – охотно отозвался кудрявый. – Да у нас у всех есть.

– Сможешь сфотографировать незаметно, если кого увидишь, пришли мне. Хорошо? – Ромашов подошел к «Ауди». – Чья машина?

– Моя, – ответил парень в спортивном костюме.

– Хорошая машина! – Сыщик похлопал автомобиль по капоту.

– Да. А может, мы вам поможем как-нибудь? – спросил спортсмен.

– Только без самодеятельности. – Ромашов нахмурился. – Лучше уезжайте побыстрее отсюда. Этим и поможете…

Он уже утратил к этой компании интерес.

Екатеринбург. Съемная квартира на Нижнеуральской

Умар молча слушал собеседника, практически ни разу не перебив его. Лишь задал два-три наводящих или уточняющих вопроса. Да и то эти вопросы Муса мог бы охарактеризовать как несущественные. Никакой нервозности киллер не испытывал. В отличие от всех остальных, на кого Умар оказывал крайне угнетающее действие, Муса чувствовал себя свободно и уверенно.

– Ладно, я все понял, – резюмировал Абдулин, когда наконец Муса закончил излагать свою легенду. – Надеюсь, что ты тоже понимаешь, зачем ты здесь? Так?

– Догадываюсь, – сидя в глубоком уютном кресле, Муса закинул ногу на ногу и опустил одну руку на колено. – Меня проверяют для того, чтобы в итоге, если эта проверка пройдет успешно, привлечь к чему-то серьезному. К чему-то, что позволит мне, как и прежде, служить на благо Аллаха. Если тебя интересует мое мнение, Умар, я согласен. Согласен на все и сразу. Я за чистоту веры. И мне уже приходилось доказывать это с оружием в руках. Лучше скажи, к чему весь этот разговор, Умар? Я рассказал тебе все, что мог. Ну, или, во всяком случае, все, что вспомнил… А ты наверняка, и я готов поспорить, уже наводил обо мне справки. Что тебя беспокоит, Умар? Ты все еще колеблешься? Все еще не уверен во мне? Да?

Пальцы Умара сжались в кулаки, а краска прилила к его лицу. Очередной приступ неконтролируемой агрессии. Муса заметил это, но никак не отреагировал. Он был полностью готов к подобному. Так же, как и был готов к тому, чтобы в случае необходимости дать обидчику отпор. Муса не сомневался, что сумеет справиться с Абдулиным.

– А ты дерзок, – констатировал Умар сквозь зубы.

– Не дерзок, Умар, а горд, – с достоинством парировал Муса. – Разве это не главное достоинство нашего народа? А вот твои люди, похоже, забыли, что такое гордость, если позволяют тебе обращаться с ними, как с псами.

Умар вскочил с такой силой, что стул, на котором он до этого восседал, едва не опрокинулся на пол. Муса остался неподвижен, не желая даже снимать одну ногу с другой.

– За такие слова можно и ответить! – предупредил Умар.

– Отвечу, если потребуется. Но я думал, что тебе нужны люди, Умар. Живые, а не мертвые. Я ошибся?

Некоторое время Абдулин хранил напряженное молчание, словно старательно взвешивал для себя, к чему могут привести последствия импульсивного поступка. Воздух со свистом вырывался из раскрытого рта. Шрам на подбородке побелел от напряжения. Муса смотрел на этот шрам и вспоминал слова Панкратова. Теперь уже сомнений не осталось. Перед киллером находился тот самый человек, который был причастен ко всем последним бесчинствам в городе. Но Панкратов ясно дал понять и тот факт, что персоной Абдулина он не удовлетворится. Ошибок своих коллег из Питера майор повторять не собирался. На место Умара придет другой, за ним третий… И так далее. Количество невинных жертв будет только расти. Терроризм нужно искоренять на корню. Но это уже вопросы Панкратова. Муса делал только то, что считал нужным делать.

Умар справился со своими эмоциями, подвинул стул и вновь опустился на него. Помимо собственной воли он не мог не проникнуться искренним уважением к сидящему напротив мужчине. Муса был прав в своей позиции, и Абдулин подсознательно признавал это.

– Ладно, – сдержанно произнес он. – Но имей в виду, что, если ты поступишь под мое начало, Муса, тебе придется заметно убавить пыл. Гордость – это хорошо, но я не потерплю в своей группе неподчинения приказам. И это не прихоть. Я сам выполняю инструкции тех, кто назначил меня старшим в екатеринбургском объединении.

– Это я понимаю. – Муса покорно склонил голову. – Мы служим делу Аллаха. И что такое приказ старшего, мне известно не понаслышке. Так ты меня принимаешь?

– Да.

Теперь они уже встали вместе, и Умар первым протянул руку. Муса ответил крепким, уверенным рукопожатием.

– Аллах акбар! – произнес Абдулин чересчур пафосно и напыщенно.

– Аллах акбар! – куда более сдержанно откликнулся Муса.

Умар улыбнулся, но его собеседник легко смог определить, что в этой улыбке не наблюдалось и толики добродушия.

Екатеринбург. Здание Генпрокуратуры

– Гулечка! Наконец-то! Привет! – бодро произнес Ромашов, поднимаясь из-за стола.

Гульнара Сибагатурина, сотрудница отдела по расследованию особо важных дел, остановилась на пороге его рабочего кабинета. Узкий разрез глаз, широкие скулы, длинные темные, доходящие почти до поясницы волосы выдавали восточное происхождение девушки.

Иван Викторович вышел на середину комнаты.

– Проходи, садись сюда, – сыщик освободил для Гульнары стул перед своим столом.

– Мне передали, что вы просили зайти. Я тут выходила к прокурору… – начала Сибагатурина.

– Да-да… Все нормально? – Ромашов показал Гульнаре на стул, предлагая ей сесть. – Что к начальству-то по утрам? – спросил он, возвращаясь на свое место.

– Да я акты с молокоперерабатывающего завода по соблюдению температурного режима приобщила к делу. Там расхождения с показаниями инспекции по труду. – Гульнара села на стул, аккуратно сложив руки на коленях.

– Да-да, я понял… И что прокурор?

– Владимир Артемьевич сказал, чтобы отдали в производство, и просил протоколы проверок инспекции затребовать…