– Нас будут искать. И кроме того… нам ведь нужны деньги, разве нет?

– Да.

– Я могу взять свои украшения. Это будет не лишним.

– Ты мне дорога без украшений.

– Лонс, но почему нет? Не нам, так нашим детям.

Анелия выглядела такой невинной…

– Милая… не могу без тебя.

Принцесса уперлась Лонсу в грудь обеими руками.

– Приди в себя. Если нас тут застанут…

– Когда я увижу тебя? Как?

Анелия задумалась.

– Я тут чужая, я ничего не знаю… Ты бываешь во дворце?

Лонс кивнул. Как сопровождающий Лилиан Иртон или Миранды Иртон он мог пройти.

– Бываю, но лучше… В двух шагах от дворца храм Альдоная. Приходи туда по утрам на службу.

– Не завтра, но я приду. Клянусь, – поспешила согласиться женщина.

– Я сообщу, когда все будет готово. Ты согласна уехать со мной?

– Да. Готовься.

Лонс поцеловал ей руку:

– Любимая…

– Я тебя тоже люблю, – торопливо сказала Анелия. – А сейчас уходи. Если нас застанут вместе…

Лонс чуть наклонил голову, соглашаясь. И исчез за шторой.

Анелия посидела еще минут десять, приходя в себя. Чудо, что ее никто не хватился. Но ведь есть место, куда даже принцесс не сопровождают. А в круговерти бала, в суматохе и разноцветье, так легко потерять из виду подопечную…

Самая страшная опасность устранена. Бежать сию секунду ей не придется. Но… что же делать? К кому советовал обратиться Альтрес Лорт? Не сейчас, не на балу, но…

Бежать невесть куда с воскресшим (Мальдоная бы его забрала!) супругом Анелия не собиралась. Только не тогда, когда она может стать королевой Ативерны. Вот еще не хватало!

Умер? Ну и не являйся живым. Или придется отправить тебя обратно, к мертвым.

Свежий воздух после бально-зальной духоты оказал на Лилю почти опьяняющее воздействие. Она сидела, откинув назад голову, и почти «плыла».

Хорошо, уютно…

Мужчина, чье уединение она нарушила, тоже молчал, не делая ни малейших попыток приблизиться. Вот и чудненько. Ей был нужен не флирт, а отдых.

Но увы. Идеальных мужчин не бывает. И тишина вскоре оказалась нарушена.

– Странно, что такая красивая женщина – и одна. На месте вашего спутника я бы вас не оставлял ни на минуту.

– Откуда вы знаете, что я красивая, – лениво парировала Лиля. – Может, у меня все лицо в бородавках?

– Зато голос у вас восхитительный.

Смотрел он при этом на грудь, что не осталось незамеченным. Надо бы фыркнуть и уйти, но лень…

– И уши приятные, правда?

– Уши? – растерялся Джерисон. Но многолетняя выучка ловеласа взяла свое. – Не сомневаюсь, что вы прекрасны – полностью. Каждой частью… э-э-э…

– Моего безусловно прекрасного тела. – Ехидства в голосе Лили и на троих хватило бы.

Джерисон покаянно вздохнул, меняя тактику.

– Смейтесь над несчастным, сраженным вашей красотой, милая дама. Смейтесь… Как жестоко ваше сердце!

Лиля вздохнула.

Еще один канис вульгарис. То есть кобель обыкновенный. Как же вы все надоели.

– Дама благодарна вам за приют. Всего хорошего.

Лиля хотела было встать и выскользнуть из беседки, но Джерисон перегородил проход.

– Прошу вас, не обижайтесь. Я не питал недобрых намерений…

Лиля вздохнула. И разъяснила:

– Сейчас вы начнете извиняться. Я приму извинения, и мы продолжим посиделки. Потом вы опять начнете свои заигрывания, я захочу уйти, вы меня опять удержите… и так достаточно долго. Пока одному из нас не надоест. Считайте, что мне уже надоело.

Джерисон моргнул.

– Я вам так неприятен?

– Вы мне безразличны. Как и любой незнакомый человек.

– Так разрешите мне представиться. Джерисон, граф Иртон.

Лиля пошатнулась. Схватилась рукой за опору беседки.

– Д-джерисон?

Граф с удивлением увидел, как лицо собеседницы под маской заливает мертвенная бледность. На миг ему показалось, что она сейчас упадет. Но нет. Выпрямилась, глубоко вздохнула…

А Лиле действительно стало плохо. Под маской она просто не узнала мужа. Голос показался смутно знакомым, но и только. А вот когда он представился… это было как удар под дых.

– Мы знакомы? Не могу поверить. Я никогда не забыл бы такую красавицу…

Ага, встречались в кровати.

Лиля решительно тряхнула головой.

«Спокойствие, только спокойствие. Ты не нервничаешь… Нет, ну вынесли же черти?! И что теперь? Здравствуйте, дорогой супруг? Да, я твоя супруга, каз-зел? Нет уж. Лучше третий вариант».

– Посольство уже вернулось?

– Да, мы прибыли только сегодня днем.

– И попали с корабля на бал?

– С приказом его величества не спорят.

– А вы тут выполняете задание его величества? Какое же? – прищурилась Лиля.

– Это государственная тайна.

Лиля вскинула брови.

– Тогда я не стану выспрашивать. Кстати, я знакома с вашей супругой. Милейшая женщина… Она с вами?

Джерисон скривился так, что даже под маской стало заметно.

– Д-да… она на балу.

Лиля уже поняла, что ее не узнали, и решила воспользоваться случаем по полной программе. От своего-то имени она ни скандал, ни сцену не закатит… Генрих Айзенштайн[4]хоть руки супруги вспомнил. А этому можно весь организм показать – и не поймет, что к чему. В любом случае раскрывать свое инкогнито и выяснять отношения сейчас не стоит.

– Очаровательная женщина. Вам очень повезло с женой.

– Д-да, безусловно.

– И такой талантливый докторус… это так необычно для женщины.

– Вы давно с ней знакомы?

– Я бы не сказала. Но она уже успела произвести впечатление на придворных. Мой друг сказал, что хорошо вас понимает. Такую женщину надо держать в глуши, а то уведут… столица ведь полна искушений.

– Да…

– Она меня к вам не приревнует?

– Н-нет. Она сейчас с принцессами, – нашелся Джерисон.

Ага, с принцессами. Погоди ж ты…

– Скажите, а истории про барона Холмса вы ей рассказывали? Или это в детстве?

– Барона Холмса? – Джерисон напоминал себе попугая. Причем – глупого. Это надо было прекращать. – Прошу вас, госпожа, назовите хотя бы свое имя, и вы осчастливите меня на всю жизнь!