Реализация модной одежды не относилась к основным видам торговли на Нижегородской ярмарке и давала относительно небольшие прибыли:

Эти триста тысяч – не удачная рифма, а примерная цена вопроса. В 1845 году в Нижний завезли «модных товаров, как-то: шляпок дамских, искусственных цветов, чепцов, салопов, шинелей и разного готового платья» на 282 432 рубля серебром и осталось непроданного на 120 885 рублей серебром. В следующем году завезли на 300 494 рубля серебром, осталось – на 104 209 рублей серебром641. В 1848 году эпидемия холеры осложнила торговлю на ярмарке. Тем не менее туда было доставлено русских модных товаров на 340 000 рублей, из них «осталось за продажею» на 140 000 рублей642.

Много модных товаров прибывало на Коренную ярмарку. «Так называемая Панская линия, представлявшая собою громаднейшую галерею магазинов, равной которой не знала ни одна русская ярмарка, не исключая и Нижегородской, была устлана зеленой травой и наполнена множеством нарядных посетителей… По временам здесь раздавались звуки военного оркестра, а с утра до ночи лились волшебные трели многочисленных соловьев, клетки с которыми висели над магазинными витринами… Этот соловьиный концерт-монстр, подобного которому и найти трудно, представлял одну из приманок Панской линии.»643 Галерея магазинов обслуживала потребности дворянства и богатого купечества и составляла «одну из трех главных и прямых линий большого корпуса гостиного двора. Здесь вы найдете модную мантилью и ученую книжку, тонкие кружева и черкесское седло, брильянтовый браслет и икону в окладе, косметические товары, подзорные трубы, шляпы московского изделия и прочее»644. Статистические отчеты 1830—1840-х годов отражают приблизительные объемы привозимого и проданного товара. В 1837 году модных дамских уборов привезено на 138 900 рублей, продано же только на 45 750 рублей645. В следующем году их было на 140 850 рублей, разошлось – на 52 940 рублей646. В 1846 году общая стоимость приготовленных модных дамских товаров составила 750 300 рублей серебром, продано на 150 500 рублей серебром647. В 1847 году их общая сумма равнялась 32 000 рублей серебром, продано же на 10 500 рублей серебром648.

Некоторые московские модистки активно посещали ярмарку, это, например, Марья Рисс (бывшая Урбен) и чета Монигетти. Хозяйка модного магазина на Кузнецком Мосту Марья Рисс в 1818–1822 годах нанимала две лавки в верхней галерее, она привозила шелковые материи, голландское полотно, батисты, ковры для комнат, «новейшаго фасона шляпы, платья, фарфоры, духи, также и большое количество дамских башмаков». Едва вернувшись из Парижа, Рисс уже готовилась к следующему путешествию – на ярмарку. Однажды с ее товаром выехала родственница и коллега Шарлотта Монигетти649. Шарлотта Осиповна тоже выезжала на ярмарку, снимая павильон в Суконной линии650. В 1850-х годах на ярмарке «красовались вывески Матье, Матьяса, Гайдукова»651. Десятилетие спустя современник утверждал, что «панская линия не уступает красотою ни с. – петербургскому пассажу, ни московской голицынской галерее. Магазины московских купцов Рахманина и Голофтеевой предлагают оптом и в розницу большой выбор модных дамских нарядов и привлекают к своим прилавкам целые рои прекрасного пола. Между дамскими нарядами заслуживают внимания коллекции мантилий поплиновых, драповых и бархатных, первые – от 8 до 15 руб., вторые – от 14 до 60 руб. и последние – от 60 до 140 руб. За ними идут по количеству оборотов магазины курских купцов Пузанова и Богданова и елецкого Назарова. Комиссионер придворного поставщика Королева предлагает выбор лучшей дамской и мужской обуви. Тут же теснились две книжные лавчонки из Москвы, с Никольской улицы – Исакина и Преснова, дело которых шло довольно плохо»652.

Ильинская ярмарка была «знаменита как источник мод, к которому стекались представители и представительницы высшего общества целого южного края. Съехавшееся в Ромны дворянство не спешило уезжать в свои поместья. Наняв квартиру на все время ярмарки, окруженное крепостной дворней с месячными запасами деревенской провизии, дворянское семейство проводило время в городе самым приятным образом, несмотря на пыль и духоту, свирепствующие в Ромнах в это время года. Дамы, одетые «по последнему костюму», и мужчины, облаченные во фраки и мундиры, съезжались на вечера в контрактовый дом и ездили на обеды друг к другу. Днем к услугам мужчин была огромная конная площадь и ренсковые погреба, часто заменявшие в те времена рестораны, а к услугам дам – галантерейные и модные магазины»653. Тот же источник сообщает: «В конце сороковых годов московский погреб француза Дюлу привлекал к себе самое избранное общество»654. В романе «Монастырка» роменские барышни «как зайдут к мадам Дюлу, так рады просидеть там целый день!»655. Позднее на ярмарке в Полтаве присутствовали торговцы «Матье и Лемерсье, множество модных магазинов. и всего одна книжная лавка с малым количеством книг»656.

На Ирбитскую ярмарку купцы и фабриканты доставляли многочисленные мануфактурные товары, а также «невероятное множество. готового платья, женского и мужского, которое быстро распродается»657.

Качество привозимых предметов одежды бывало сомнительным, но оценить это могли только искушенные жители столиц. Москвичка Е.П. Янькова вспоминала ярмарку в Лебедяни (1802): «Была какая-то торговка-француженка, мадам, с модным старьем, которое в Москве уже не носят: наколки и шляпы преужасные, с перьями, с лентами и цветами, точно вербы; и все это втридорога»658. Традиция сбывать невостребованный товар на ярмарочных распродажах сохранялась и в дальнейшем. В Нижнем Новгороде «под арками главного Биржевого дома, где постоянно движется густая толпа, развешаны персидские ковры, восточные ткани и т. под.; лавки загромождены модными товарами. В рядах, примыкающих к главному проспекту (от Биржевого дома до собора), сотня магазинов наполнена также дорогими изделиями, фарфором, хрусталем, ювелирными работами, шелковыми материями, предметами роскоши и щегольства, и в этих магазинах теснятся покупатели с утра до поздней ночи. Притом товары эти большею частию состоят из брака или из вещей, залежавшихся в столичных магазинах и привозимых на Нижегородскую ярмарку для верного сбыта по разным захолустьям России»659.

Тем не менее посетители ярмарок ждали прибытия модисток и сильно огорчались их отсутствием, как это случилось на летней Онуфриевской ярмарке, переведенной в Киев из Бердичева: «Приезжих модисток к сожалению дам не было ни одной. Но особенно наши дамы жалели, что на время ярмарки, по примеру Контрактов, не приехала из Москвы M-me Babst, которая восхищала своими изящными шляпками, наколками, чепцами, мантильями, дорогими материями и кружевами»660.