Взглянув ему в глаза, Маркус заметил в них прежнюю решимость и устремленность к цели.

— Я не разочарую тебя, — сказал Бирн серьезно. — Обещаю.

Филиппа, с комфортом расположившаяся в глубине своего бокса, увидела в бинокль Маркуса, покидающего павильон для скачек. Компанию ей составляли Нора, Пенни Стерлинг и Битей. Все гости уже высыпали наружу, включая и саму устроительницу празднеств леди Гемпшир. Это был ее знаменитый день, и она охотно принимала дань признательности от своих гостей. Здесь был простор для встреч и общения…

Однако Филиппой овладела непонятная нервозность. Она теребила кружевной платок, мучаясь необходимостью развлекать Пенни Стерлинг, к сильному неудовольствию Норы, с усмешкой следившей за ними. Пенни еще многому надо было учиться, и в отсутствие матери ее тянуло к Филиппе, хотя та и была старше ее всего на четыре года.

— Вчера сэр Риджуэй танцевал со мной и попросил также и следующий танец, но папа сказал, что я должна обещать его мистеру Кроули, — поведала она. — Но сэр Риджуэй нравится мне намного больше. Как я должна была поступить, на ваш взгляд? — Пенни смотрела на нее с надеждой.

— Скажи, дорогая, что ты думаешь о мистере Кроули? — спросила Филиппа.

— Совсем ничего. Он работает с моим отцом и часто бывает у нас. Но он далеко не так хорош, как сэр Риджуэй.

— Конечно, сэр Риджуэй — весьма общительный и изысканный джентльмен, — согласилась Филиппа. — Ты можешь осчастливить его двумя танцами, но при условии, что дважды станцуешь и с мистером Кроули. Мы не должны показывать мужчинам, что они могут так быстро обрести преимущество в наших глазах.

— Конечно, нет! — порывисто воскликнула Пенни. — Но… но почему?

— Потому что они решат, что ты можешь сдаться без всяких ухаживаний.

— О! — Пенни несколько сконфузилась. — Но папа говорит, что если я дам понять, что влюблена, то так я быстрее выйду замуж.

— Быстрее? — ужаснулась Филиппа. «Как он может торопить ее, когда она не имеет еще ни малейшего представления о взрослой жизни?! Ее отец — единственный источник сведений о поведении мужчин в браке».

— Да, папа говорит, что на следующий сезон он не сможет вывозить меня в свет. Это чересчур утомительно.

«И дорого, — подумала Филиппа. — Судя по нарядам Пенни, с доходами в их доме не совсем благополучно».

— Лучший способ привлечь мужчин — это одеваться как можно выигрышнее, чтобы подчеркнуть преимущества своего лица и фигуры, — произнесла Филиппа и услышала за спиной сдавленное фырканье Норы, которая привыкла осуждать туалеты Пенни.

— Полностью с вами согласна, — подхватила Пенни. — Я изучала журналы для леди месяцами, готовясь к дебюту. Этот фасон моего платья я выбрала сама. Что вы о нем думаете? — Она взмахнула своим подолом из тусклого, красновато-коричневого твида.

Возможно, беда не столько в стесненных средствах, сколько в бедном вкусе самой Пенни, подумала Филиппа. Впрочем, любая семнадцатилетняя дебютантка мало что смыслила в женском гардеробе. А тут еще отсутствие материнского глаза и солдафон папа. Не зная, что сказать, она промычала нечто невразумительное. Но тут подошла миссис Даннингем с дочерью Луизой. К счастью, они увели Пенни с собой. Теперь она могла устроиться более удобно на мягких подушках, но нервозность не отпускала ее.

— Филиппа, детка, ты искромсаешь платок в клочья! Что с тобой? — воскликнула Тотти, продолжая следить одним глазом за состязанием.

Филиппа наконец поднялась и встала рядом с Тотти у входа в бокс. Нора присоединилась к ним.

— У нее есть причина переживать, это ни для кого не секрет, — процедила она сквозь зубы. — Любая на ее месте вела бы себя так же.

— Хм… что такое? — вскинулась Филиппа, переставая терзать комок кружев. — О чем ты, Нора? Что могло выбить меня из равновесия?

— Ожидание, разумеется, — прошептала Нора, чтобы не быть услышанной другими леди. — Прошлой ночью маркиз разочаровал тебя, теперь ты ждешь наступления следующей ночи и его… визита.

Филиппа смерила свою младшую подругу снисходительным взглядом. Но та ничуть не смутилась, ее черные глаза с металлическим блеском излучали уверенность.

— Что с тобой, Нора?

Та, сконфуженно покраснев, продолжала:

— Ты и… Бротон… Во всех книжках пишут, что ожидание и предчувствия изматывают влюбленных до того момента, как…

— Тебе больше нельзя читать эти книжки, — авторитетно заявила Филиппа. — Они явно портят твою голову.

— Но… ты же сама давала мне их… Ее перебила Тотти:

— Мисс Нора, я правильно догадываюсь, о чем вы спрашиваете Филиппу? Это то, о чем и я хотела бы спросить?

— Нам всем известно о твоих делах, Филли. Ты должна что-то предпринять, — заявила Нора.

— Но о чем вы?

— О твоих отношениях с маркизом, разумеется. Молодой джентльмен, который охотится за развлечениями, вдруг укладывается спать раньше одиннадцати, разве это… нормально? Ты не могла чем-то задеть его?

Филиппа уже не в первый раз пожалела о том, что слишком хорошо натаскала Нору в премудростях флирта. Ее замечания становятся назойливыми.

— И он до сих пор не навестил тебя в твоем боксе, — продолжала Нора, разглядев Бротона, стоявшего в окружении молодых щеголей. — Миссис Даннингем уже спрашивала меня, что между вами произошло, а также леди Плесси и лорд Дрей.

Несколько секунд Филиппа растерянно моргала, онемев от возмущения. И почему они без конца возвращаются к тому, что для нее уже почти не важно? Что за нелепая ситуация! Всех волнует, во сколько она легла в кровать и заснула, во сколько заснул Бротон.

А в ее крови до сих пор тлеет жар желания, пробужденный Маркусом. Она готова была склониться к нему, ласкать его и принимать его ласки… И вдруг… этот его нелепый школярский вопрос! С какой стати она должна равнять Бротона со своим мужем?

Противоречивые чувства разрывали ее. Как бы и в самом деле не началась мигрень! Или она не выдержит и швырнет им всем в лицо слова о том, как ей наскучила потерявшая смысл возня вокруг Бротона. Боже упаси ее от этого!

— Хотя леди Джейн уже здесь, ты не должна слишком беспокоиться на ее счет, — упрямо продолжала Нора. — Ты оставила ее позади. Сегодня ночью он непременно явится к тебе.

Филиппа готова была рассмеяться ей в лицо.

— Я хочу немного подышать, — объявила она и, подхватив своего славного померанского шпица, шагнула за порог.

Светская публика сновала повсюду, но, пока никто не приставал с вопросами, можно было насладиться относительной свободой.

Мысли ее постоянно возвращались к Маркусу. Ей только кажется, или он и в самом деле переменился в последнее время? Стал уделять больше внимания своей внешности и выглядит теперь весьма привлекательно. У него появились элегантность и живость в манерах. И это его чувство иронии, которое, впрочем, никогда не оставляло его. И главное — он такой открытый, что просто не вяжется с его профессией.