— Как отреагировал ваш муж, когда вы наконец сообщили, что уходите и желаете развестись?

— Он должен был ехать в Калифорнию, на премьеру нового фильма Марисы Янг. Он собирался нанять сиделку для меня на это время. Именно тогда я ему и сказала, что бесконечно благодарна, но больше не могу висеть грузом на его шее. Весь наш брак был сплошным актом благородства с его стороны, но я знаю, что смогу справиться со всем в одиночку, и возвращаю ему свободу. Я заявила, что решила переехать. Он оказался настолько добр, что даже помог мне в этом.

«Они хотя бы не обвиняют меня, пока задают мне вопросы насчет Теда», — подумала Зан.

— Когда именно вы поняли, что носите под сердцем Мэтью?

— У меня после гибели родителей несколько месяцев не было женских дней. Доктор сказал, что тут нет ничего необычного, это просто результат потрясения. Потом месячные вернулись, но были нерегулярными. Так что лишь через несколько месяцев после расставания с Тедом я поняла, что жду Мэтью.

— Как вы отнеслись к своей беременности? — спросила Дин.

— Сначала я была потрясена, а потом — бесконечно рада.

— Несмотря на то, что вы взяли ссуду в банке, чтобы начать свое дело? — спросил Коллинз.

— Я знала, что будет нелегко, но меня это не пугало. Конечно, я сообщила Теду, но сразу добавила, что ему незачем беспокоиться за мое финансовое положение.

— Почему нет? Он ведь отец, разве не так?

— Конечно, он отец! — энергично согласилась Зан.

— К тому же у него свое успешное агентство по организации общественного мнения… так это официально называется, да? — подчеркнула детектив Дин. — Это не реклама в обычном смысле. Вы заодно не сказали ему, что вообще не хотите, чтобы он имел какое-то отношение к вашему ребенку?

— К нашему ребенку, — возразила Зан. — Тед настаивал на том, чтобы оплачивать няню, пока я не встану на ноги в деловом смысле. Если я не хочу принимать от него финансовую помощь, то он мог бы открыть счет на имя Мэтью и переводить деньги на него.

— Вы рисуете слишком уж идиллическую картинку, мисс Морланд, — саркастически произнесла Дженнифер Дин. — Но разве на самом деле отца Мэтью не беспокоило то, что вы очень уж надолго оставляете ребенка с няней? Разве он, по сути, не давал вам понять, что предпочел бы полностью взять на себя заботу о сыне — по мере того как вы все больше и больше сил отдавали своему бизнесу?

— Это все ложь! — закричала Зан. — Мэтью всегда был всей моей жизнью! Поначалу мой помощник работал только часть дня. Если ко мне не приходил какой-то заказчик или я не отправлялась на встречу, то Гретхен, няня, приводила Мэтью в офис на обратном пути из парка. Проверьте мой деловой дневник за все время с момента его рождения и до исчезновения — я же почти каждый вечер проводила дома, с ним. Мне и не хотелось никуда ходить. Я слишком его любила.

— Вы его любили, — рявкнула Дин. — Значит, думаете, что он мертв?

— Нет, не мертв. Он сегодня утром меня звал.

Детективы не сумели скрыть изумление.

— Он вас звал сегодня утром? — резко спросил Билли Коллинз.

— Да, я хочу сказать, что сегодня рано утром слышала его голос.

— Зан, мы уже уходим, — заявил Чарли Шор, сам немало потрясенный. — Допрос окончен.

— Нет. Я хочу объяснить. Отец Эйден был так добр со мной вчера вечером, когда я с ним познакомилась. Я знаю, что даже Альвира и Уилли не верят, что это не я на тех фотографиях в Центральном парке. Но отец Эйден дал мне ощущение покоя, и оно не оставляло меня всю ночь. Потом, едва проснувшись утром, я услышала голос Мэтью так отчетливо, как будто он был в одной комнате со мной. Я поняла, что он жив.

Зан встала, так резко оттолкнула стул, что тот опрокинулся, и закричала:

— Мой сын жив! Зачем вы меня мучаете? Почему никто не ищет моего малыша? Почему вы не верите, что это не я на тех фотографиях? Вы считаете меня сумасшедшей, но сами слепы и глупы! — Голос Морланд звучал уже истерически. — Слепы те, кто не желает видеть! На тот случай, если вы не знаете, так говорится в Библии! Два года назад, когда вы не пожелали услышать мои слова о Бартли Лонге, я тоже так думала! — Александра повернулась к Чарли Шору и спросила: — Я что, арестована? Если нет, то идем отсюда, ко всем чертям!

Альвира позвонила в студию Зан и узнала от Джоша, что Чарли Шор повез Морланд в полицейский участок на допрос. Потом Грин рассказал ей о билете в Буэнос-Айрес и заказах, которые Зан отправила их поставщикам.

Когда Уилли вернулся с утренней прогулки по Центральному парку, жена с тяжелым сердцем пересказала ему все это и добавила:

— Ох, Уилли, я чувствую себя такой беспомощной. Эти фотографии не оставляют сомнений. А теперь Зан покупает билет в один конец в Бразилию и заказывает материалы для работы, на которую ее никто пока что не нанимал.

— Может быть, она думает, что ее загоняют в угол, и хочет сбежать? — предположил Уилли. — Послушай, Альвира, если это действительно она сама унесла Мэтью, может, он теперь где-то в Южной Америке, с каким-то ее другом? Разве Зан тебе не говорила, что знает несколько языков, в том числе и испанский?

— Да. Она много ездила по разным странам, еще в детстве, вместе с родителями. Но, Уилли, это же все равно что назвать Зан настоящей злоумышленницей! Не думаю, что это правда. Мне кажется, проблема в том, что она страдает провалами памяти или же раздвоением личности. Я много читала о таких случаях. Человек не имеет ни малейшего понятия о том, что творит. Вспомни-ка ту книгу, «Три лица Евы»![6]В одной женщине скрывались даже три разные личности, и ни одна из них ничего о других не подозревала. Может быть, в Зан живет та особа, которая похитила Мэтью? Вдруг она передала мальчика какому-то другу, тот увез его в Южную Америку и теперь именно та вторая личность и собирается поехать к ним?

— Знаешь, милая, вся эта ерунда с раздвоением для меня звучит как какой-нибудь фокус-покус, — возразил Уилли. — Я все готов сделать для Зан, но действительно думаю, что она психически нездорова. Надеюсь, что мать не сделала малышу ничего плохого, пока совсем не соображала.

Утром Уилли гулял, а Альвира занялась уборкой квартиры. Они с мужем вложили большую часть своего выигрыша в надежные финансовые бумаги и солидные паевые фонды, получали теперь неплохие дивиденды, но Михан так и не смогла заставить себя нанять уборщицу. По настоянию Уилли она пыталась это сделать, но тут же обнаруживала, что сама работает в три раза быстрее и вдесятеро тщательнее, чем любая женщина, приходящая к ним раз в неделю.

Вот уже их трехкомнатная квартира, выходящая окнами на Центральный парк, засверкала, лучи солнца, наконец-то выглянувшего из-за облаков, бодро заиграли на сияющей поверхности стеклянного кофейного столика и в зеркале, висевшем на дальней стене. Когда Альвира пылесосила, протирала мебель и полы в кухне, это помогало ей успокоиться. На время данного занятия она надевала мыслительную шляпку. Так именовался некий воображаемый головной убор, помогавший ей найти решение многих проблем.