«Завтра утром эти цветы обагрятся кровью, – ликующе подумал он. – Кровью матери и сына. Как уместно, что они умрут вместе, пусть даже мне потом не удастся уйти».

– Я была права, – прошептала Лори, завершив звонок. – Доктор Моррис сказал, что сейчас они снимают кардиограмму папы, так, на всякий случай. Но можно ли в это верить?

– Лори, что именно сказал врач? – спросил Алекс.

– Что вчера вечером у папы была аритмия. – Дрожащим голосом Лори начала объяснять, что ей сообщил доктор. – Я знаю причину этой аритмии. Папа боится за меня из-за того, что я делаю эту передачу. Он думает, что один из этих шести человек – убийца, который под давлением может пойти вразнос.

«Может быть, он и прав», – подумал Алекс, но вслух произнес:

– Знаете, Лори, когда вы вечером закончите работу, давайте я отвезу вас прямо в больницу. Вам не придется ждать студийный фургон. Пусть Джерри и Грейс займутся погрузкой оборудования.

Потом, повинуясь внезапному порыву, он добавил:

– Я подожду в холле больницы, пока вы навещаете отца, а потом мы пойдем поужинать, если у вас нет других планов.

– Я планировала вечером съесть вместе с отцом по гамбургеру. Как экс-полицейский номер один, он всегда хочет знать в подробностях, как прошел день.

– Тогда отчитайтесь перед ним в больнице, а потом съешьте гамбургер вместе со мной, – настойчивым тоном предложил Алекс.

Лори колебалась. Учитывая нынешние обстоятельства, она не могла представить, как пойдет в ресторан в одиночестве. «В присутствии Алекса Бакли безопаснее, – подумала женщина. – И кроме того, я смогу поговорить с ним об интервью, которые мы снимаем».

– Хорошо, ловлю вас на слове, – ответила она со слабой улыбкой.

Алекс продолжал смотреть на нее. Лори набрала номер ассистента и сказала:

– Джерри, ты не попросишь операторов и Элисон Шефер прийти сюда?

Тон ее снова стал строгим и властным.

С выражением мрачной решимости на лице Регина разыскивала Джоша Дамиано. Она нашла его пылесосящим большую общую комнату. Регина вспомнила, как Бетси торжественно именовала эту комнату «салоном». «До того, как она вышла замуж за Ричарда Пауэлла, единственный салон, в котором она бывала, – это салон красоты», – вспомнила Регина давние слова матери.

Джош поднял взгляд и, увидев ее, выключил пылесос.

– Я знал, что вы ищете меня, Регина, – сказал он с радостной улыбкой.

Регина заранее включила свой айфон, чтобы записать каждое слово их разговора.

– Я смотрю, вы на все руки мастер, Джош. И шофер, и горничная, и шантажист. Очевидно, ваши таланты беспредельны.

Улыбка пропала с лица Дамиано.

– Будьте осторожны, Регина, – ровным тоном произнес он. – Я прибираюсь в доме единственно потому, что мистер Пауэлл отменил вызовы клининговой службы до четверга, когда все посторонние разъедутся.

– Вам не нравится, когда вас называют горничной, Джош? – спросила Регина. – А как насчет именования «вор»? Вас не задевает подобное обращение?

Джош Дамиано и глазом не моргнул.

– Я предпочту думать, что защищаю вас от обвинения в убийстве Бетси Пауэлл. Предсмертная записка вашего отца дает вам самый веский повод убить ее. И не забывайте, вы снова и снова лгали копам о том, что не находили никакого предсмертного письма ни на трупе вашего отца, ни около.

– Лгала, верно, – согласилась Регина. – С другой стороны, я оказала Роберту Пауэллу большую услугу, не открыв это. Как вы это оцените? Записка объясняет, почему он позволил своей жене завести роман с моим отцом, чтобы она могла якобы сливать любовнику инсайдерскую информацию о хеджевом фонде Пауэлла. В результате мой отец потерял все свое состояние и тем самым спас Пауэллов от банкротства.

– И что? – спросил Дамиано.

– А то, что я солгала сыну в разговоре, который вы записали в машине. У меня есть еще одна копия отцовского письма. Теперь я даю вам выбор: или вы возвращаете мне письмо, и на этом закончим, или я сегодня же отнесу копию и запись нашего с вами разговора начальнику полиции Пенну, и вы окажетесь за решеткой. Я полагаю, что вы записывали разговоры и других людей. Держу пари, они все предоставят эти записи, если нажать как следует.

– Вы шутите.

– Нет, не шучу. Мне было пятнадцать лет, когда я нашла это письмо. Самоубийство отца само по себе дало толчок к медленному угасанию моей матери. Она могла бы умереть и быстрее, если бы знала, что у него был роман с Бетси.

Джош Дамиано попытался выдавить смешок.

– Тем больше у вас было причин воспользоваться шансом и остаться на ночь в этом доме, чтобы отомстить Бетси.

– Не считая того, что Бетси Пауэлл не стоила подобной жертвы – провести остаток жизни в тюрьме. У меня легкая клаустрофобия. Надеюсь, у вас ее нет.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты. И лишь оказавшись в коридоре, дала волю крупной дрожи, сотрясшей все ее тело.

Сработает ли этот разговор? Это было единственной надеждой Регины. Она поднялась в спальню, где ей предстояло провести ночь, заперла дверь и проверила телефон.

Аккумулятор оказался разряжен.

Элисон вошла в комнату для отдыха, внешне спокойная, но внутренне сходя с ума от тревоги.

«Я была в комнате Бетси в ту ночь», – билась в ее голове мысль.

Элисон попыталась вспомнить успокаивающие слова Рода, но, как ни странно, на ум приходили только ее собственные слова о том, что он не может понять, каково это: жаждать чего-то так страстно и потерять это.

«Разве он не может?» – спросила она себя.

Она помнила кричащие заголовки газет, когда он подписал контракт с «Гигантами». Предсказания ему блестящего будущего.

Все то время, что она занималась учебой, он уделял футбольным тренировкам.

С детского сада Род всегда был рядом с нею, всегда был готов помочь.

«Но я намеревалась выйти замуж за ученого, – думала она. – Мы были бы новыми доктором Кюри и мадам Кюри… Доктором Кюри и доктором Кюри, – поправила она себя. – Я была самонадеянна. И Род принял это. Он сделал мне брачное предложение, и я приняла это предложение из-за того, что он обещал отправить меня на медицинский факультет. Пока он был болен, я сумела стать фармацевтом, но я не смогла покинуть его. В глубине души я всегда была обижена на него за то, что чувствовала себя обязанной оставаться с ним. И даже сейчас я думаю, что если бы приехала сюда одна, то не было бы никакого разговора в машине и никакой записи».

– Входите, Элисон, – пригласила Лори Моран.

Алекс Бакли встал, чтобы поприветствовать женщину.