С девятым разрезом целое V-образное полотнище сети отгибалось вперед, и лодка медленно проходила сквозь это отверстие. Придерживаясь за твердый гребень кожуха лодки при проходе ее через сеть, чтобы иметь возможность освободить любую кормовую часть корпуса при необходимости, водолаз проводил лодку сквозь сеть, затем убирал резак и возвращался в отсек «W & D».

В известной степени самое худшее было еще впереди. Прежде чем осушить отсек, надо было закрыть люк, а это часто было адовой работой. Удивительно, насколько трудно было, особенно с хорошо пригнанным люком, преодолевать несколько повышенное давление воды в отсеке. Прибавьте к этому отсутствие места для маневрирования, чтобы получить хороший упор, да и некоторую усталость после предшествовавшего перерезания сети. Но люк нужно было закрыть, иначе все труды окажутся бесполезными. Чаще всего водолаз застревал плечами, ломая при этом иногда байпасный клапан, и надрывал бицепсы и мышцы живота, может быть, дюжину раз, прежде чем достигал успеха. Тогда он вновь попадал в удобное место «на гальюне». Задраив люк, он был дома.

Как только он восстанавливал дыхание, он должен был повернуть ручку вентиля и затем ждать, пока вода не уйдет вниз, до тех пор, пока можно будет открыть дверь в центральный пост и снять маску. Воздух всегда казался приятным на вкус.

Конечно, дело не всегда шло гладко. Иногда водолаз «срывался» и должен был подниматься на поверхность и на борт обеспечивающего операцию водолазного бота в костюме Слейдена. Джек Пасен относился к этому как к чему-то само собой разумеющемуся.

– Предохранительный клапан? – спрашивал он. – Попробуй вот этот комплект, он вроде в порядке. Ступай вниз.

Конечно, это все было правильно, но как было бы здорово его хоть раз не послушаться!

Еще одним пугалом был боковой снос. Иногда мощное течение с силой прижимало лодку боком к сети. Даже некоторое увеличение хода не позволяло выправить его с помощью руля. Тогда водолазу приходилось делать целых двадцать разрезов. Напротив, следует признать, что были случаи, хотя и не частые, когда сеть можно было перерезать сразу рядом с предыдущим порезом, тогда пара разрезов довела бы дело до конца. Но, как свидетельствуют беспристрастные наблюдатели, это происходило редко.

Так шли дни и недели. Когда подготовка первого набора экипажей была закончена, лодки передавались для последующего тренировочного обучения. Дефицит действий в 1944 г. делал жизнь довольно монотонной. Этому никак нельзя было помочь, разве что джерри стали бы поактивнее и предоставили бы еще несколько целей, а адмиралтейство смогло бы почаще использовать лодки. Окончание обучения сопровождалось обычной горечью отъезда. Лондон определял последовательность обучения партий курсантов, а затем они отправлялись по домам. Спортивные куртки и фланелевые рубашки казались некоторое время такими приятными, но бомбы и самолеты-снаряды не давали забыть, что война была еще пугающе близка.

Атака Х-лодок на «Тирпиц» завершилась успешно только благодаря настойчивости Кэмерона и Плэйса и их экипажей. Из нее было извлечено много уроков, пригодившихся при планировании и оснащении новых типов лодок, а также по крайней мере один тактический урок, а именно что, за исключением самых крайних случаев, будущие операции должны планироваться по принципу «одна лодка – одна цель». Сообразуясь с этим принципом, и была спроектирована операция «Guidance» («Навигация»), выполненная лодкой «Х-24» под командованием лейтенанта Макса Шина (резерв австралийского Королевского флота).

Подготовка к ней была начата в январе 1944 г. и продолжалась до апреля. На протяжении этих четырех месяцев лодка должна была пройти испытания на выносливость и провести бесчисленное количество учебных атак на «Бонавенчур», чтобы достичь высокого уровня профессионализма. До операции к концу этого периода подготовки «Х-24» нанесла визит в Скапа-Флоу с целью испытания надежности боновой защиты якорных стоянок. Первоначально предполагалось, что это должен был проделать Диггер Мак-Ферлан на «Х-22». Но в ходе проведения буксировки через бурное море буксирующая подводная лодка «Сюртис», внезапно развернувшись, чтобы спасти своего вахтенного офицера, смытого волнами с открытого места, протаранила свою небольшую нагрузку. «Х-22» тотчас же затонула, вместе с четырьмя членами своего боевого экипажа.

Поэтому вскоре ряд испытательных пробегов на рубежах Скапа-Флоу начала уже «Х-24». Эти тренировки были включены в план из-за того, что было предположение, к счастью, как оказалось, ошибочное, что немцы захватили одну из Х-лодок во время атаки на «Тирпиц» и, вероятно, захотят отдать аналогичный визит вежливости флоту метрополии. Если бы это произошло, то для боново-заградительной службы было бы полезно научиться различать шумы, производимые карликовой подводной лодкой, или, по крайней мере, удостовериться в том, что таковых нет. Успех, которого достигла «Х-24», должно быть, вызвал головную боль в адмиралтействе среди лиц, ответственных за безопасность якорных стоянок флота.

Присутствие лодки сохранялось в тайне, и после каждого дня учений она должна была возвращаться к «Бонавенчуру» самым длинным из возможных маршрутов, стараясь избегать движения на виду у главных сил флота. Однако старший офицер, ответственный за испытания, в конце концов решил в последний день провести лодку назад через стоянку судов, при условии что она будет строго держаться за его торпедным катером.

«Жучок» должен был покружиться в течение нескольких минут перед большим числом заинтересованных зрителей, выстроившихся вдоль поручней. Но когда они проходили мимо «Дьюк оф Йорк», флагманского линкора командующего флотом метрополии, адмирала сэра Брюса Фрейзера (позднее адмирала лорда Фрейзера Нордкапского), кому-то из офицеров пришла в голову мысль, что надо бы отдать приветствие. На кожухе крошечной Х-лодки стояли две одиноких фигуры, словно осколки от всей команды, что вызывало веселье у тысячи офицеров и матросов «Дьюка», привлекая их внимание.

Раздосадованный этим офицер, глядя снизу вверх на возвышающийся над ним огромный корпус, дал сигнал фонарем Олдиса: «Ну и здоровый ты, ублюдок!» В ответ с флагманского корабля поступило кодированное подтверждение получения сигнала – и ничего больше.

Паника началась на следующее утро, когда от командующего поступило сообщение, гласившее: «Кают-компания просит прибыть на обед сегодня вечером».

Это случилось вскоре после посещения самого адмирала Фрейзера, который только отметил, что для тех, кто стоял на кожухе лодки в полдень накануне, вероятно, было очень сыро. Никто по-прежнему не знал, знает ли большой начальник о том сигнале.

В тот вечер, когда офицерский состав «Х-24» отправился на обед на борт флагмана, их ожидал более чем первоклассный прием. Только в самом конце празднества они узнали от флаг-лейтенанта, что на самом деле адмирал не узнал о том сигнале. Им сразу стало легче.

Вскоре они отправились обратно в Лох-Кернбоун, и в начале апреля все было готово к старту. Им сообщили, что они должны проникнуть в норвежскую гавань Берген, бывшую одним из наиболее защищенных портов, занятых немцами, и атаковать плавучий док «Лаксевааг». Совещание по этому поводу было очень содержательным. В дополнение к секретным источникам, от трех норвежцев, один из которых работал на доке до оккупации, были получены необходимые подробности о самом доке, гавани и подходах. Целью был один из самых больших плавучих доков, бывших в распоряжении немцев. Он использовался подводными лодками, а также обеспечивал энергией два других дока, находившихся в гавани. Если бы этот док удалось потопить, то два других, по крайней мере на время, тоже были бы выведены из строя.