Легендарный кубанец, генерал-лейтенант А. Г. Шкуро, найдя для финансирования своего проекта некоего мецената-сирийца, организовал цирковую труппу, набрал казаков-добровольцев и зарабатывал «на жизнь» исполнением головокружительных трюков, параллельно выплачивая своему «продюсеру» грабительские проценты. Бедственное материальное положение делало из бравых поручиков и штабс-капитанов балалаечников в русских ресторанах и чайных. Многие офицеры на чужбине становились хористами и развлекали публику волнующей душу русской песней. Лица, имевшие в запасе курс императорских гимназий, нанимались на разные работы, где только могли применить знание иностранного языка, а недавняя военная молодежь, получившая возможность учиться гражданским профессиям, спешно переквалифицировалась в инженеров различных специальностей, биологов, врачей, агрономов и почвоведов.

Для желающих была открыта и военная карьера, сопряженная со службой в Иностранном легионе, дававшая право на получение французского гражданства по прошествии времени и при наличии заслуг перед Республикой. Перед детьми и эмигрантской молодежью открывались возможности поступить на учебу в русские кадетские корпуса. Русским офицерам, желающим повысить свой образовательный уровень, рекомендовалось поступать слушателями на Высшие военные курсы, организованные в Париже под руководством генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина. Замыслы о подготовке квалифицированных военных кадров появились у Врангеля сразу после переезда частей на Балканы. Тогда у командования Русской армией преобладало мнение о том, что советская власть неизбежно должна рухнуть, и после ее гибели страну может охватить полная анархия, как это уже было в 1917 году. В ходе наведения государственного порядка особое значение приобретет новая армия, которую нужно будет создавать на основе существующей Красной армии, что, в свою очередь, потребует немалого количества грамотных офицеров, довольно хорошо знакомых с опытом Великой войны и его влиянии на современную военную науку. Эти офицеры должны будут встать у истоков формирования и воспитания нового корпуса офицеров, поскольку существовавший тогда командный состав РККА в массе своей был малопригоден для этих целей. После окончания Гражданской войны в распоряжении Главнокомандующего осталось совсем немного штаб-офицеров с высшим военным образованием, и для пополнения их рядов в будущем Врангель рассчитывал открыть русскую Академию Генерального штаба на территории Королевства СХС и в Болгарии.

Выбор Врангеля пал на Николая Николаевича Головина, которому Главнокомандующий хотел поручить заботу о создании высшего военно-учебного заведения за границей. Однако тот не торопился принять предложение Врангеля, обосновывая свое нежелание браться за организацию учебного процесса отсутствием документально обобщенного опыта Великой войны и нехваткой квалифицированного профессорско-преподавательского состава. Принимая доводы Головина, Врангель тем не менее настоял на проведении подготовительной работы и обретения всего необходимого для открытия полноценной военной академии, как только для этого в эмиграции создадутся все предпосылки. Головин согласился, приступив к работе над фундаментальным научным трудом под общим названием «Мысли об устройстве будущей Российской вооруженной силы», в котором конспективно осмыслил боевой опыт каждого из родов русского оружия в Великой войне. На основании ряда выводов, сделанных Головиным в ходе написания книги, им были сформулированы замечания на основе обобщенного военного опыта организации вооруженных сил России, а также его влияния на внутреннюю политику государства в мирное время. Работу над своей книгой Головин проводил при непосредственном участии великого князя Николая Николаевича, бывшего, как известно, Главнокомандующим русской армией до той поры, как эту ношу принял на себя покойный Государь император. Трудясь над книгой, Головин знакомил великого князя с проектами каждой главы, вносил замечания его высочества принципиального характера и согласовывал с ним окончательную редакцию каждой главы.

Для подготовки полноценного учебного пособия Головину потребовалось целых 5 лет. Параллельно с написанием книги генерал Головин занимался подбором потенциальных преподавателей будущих курсов, которых он выбрал из числа русских офицеров, занимавшихся самообразованием в военных кружках. Именно этой аудитории Головин предлагал ознакомиться с оттисками отдельных глав его будущей книги по мере их опубликования. Таким образом, очень скоро в Париже стало насчитываться несколько десятков самообразовательных кружков, число которых со временем достигло более полусотни, в которых занималось свыше полутысячи офицеров, объединившихся со временем в «Курсы Высшего военного самообразования». Курсы получили дополнительную материальную поддержку от великого князя и стали прообразом знаменитых парижских Высших военно-научных курсов генерала Головина.

В начале зимы 1926–1927 годов генерал прочитал пять публичных лекций в помещении Галлиполийского собрания в Париже, посвященных боевым действиям в ходе Великой войны. С первой же лекции количество слушателей, желавших присутствовать на ее чтении, превзошло самые смелые ожидания организаторов. Аудитория слушала генерала Головина, стоя в проходах зала, а также полностью заполнила прихожую, расположенную перед залом, где выступал лектор.

Хорошо осведомленный об успехе прочитанных лекций, великий князь Николай Николаевич дал свое согласие на их окончательное открытие с учетом трех его основных пожеланий. Они состояли в том, что Положением о курсах должно было служить бывшее Положение о Николаевской военной академии в редакции 1910 года. При этом окончившие полный курс могли иметь право быть причисленными к Генеральному штабу будущей русской армии. В академический знак лиц, успешно окончивших курс, должен быть включенным вензель великого князя с императорской короной. И, наконец, присвоить курсам полное название «Зарубежных Высших военно-научных курсов генерала Головина».

Примерно в середине первого цикла лекций сам Головин объявил офицерской аудитории об открытии Высших военно-научных курсов в Париже и предупредил, что все желающие пройти на них обучение должны подать рапорт о зачислении в число слушателей до известного срока. К рапорту необходимо было приложить сведения о прохождении службы и рекомендацию командира части или старшего представителя части соискателя, а в некоторых случаях – полкового объединения за границей.

Когда курсы наконец открылись, их действительными слушателями были зачислены все офицеры, которые закончили военные училища во время Великой войны. Для тех лиц, которые были произведены в офицеры из вольноопределяющихся за отличия в боевых действиях, были учреждены особые военно-училищные курсы, позволявшие слушателям освоить программы военных училищ в кратком виде и дающие право по их окончанию поступать на военно-научные курсы.

В 1930-е годы на них поступало немало эмигрантской молодежи, получившей уже среднее образование за границей. Согласно приказу председателя РОВС генерала Миллера, лицам, окончившим военно-училищные курсы, после сдачи офицерского экзамена присваивался чин подпоручика.

Высшие военно-научные курсы были торжественно открыты в Париже первой вступительной лекцией Николая Николаевича Головина 22 марта 1927 года. В начале марта у помощника главного руководителя курсов по строевой и хозяйственной части генерал-лейтенанта Михаила Ивановича Репьева скопилось более сотни рапортов офицеров, желающих получить высшее военное образование. Прохождение полного курса рассчитывалось на 4–5 лет и подразделялось на младший, старший и дополнительный класс. Отличие младшего класса состояло в том, что его слушателями теория боевых действий изучалась в рамках дивизии. Наряду с этим предметом слушателями младших классов проходились тактика родов войск[118] и ряд военных дисциплин, требующихся для понимания и решения вопросов, возникающих при изучении боевых действий дивизии. В старшем классе слушатели проходили использование дивизий в корпусах и в армии. А дополнительный класс давал возможность подробнее изучить стратегию и связанные с ней вопросы.