Я знал, что нет никакого смысла спрашивать, куда мы направляемся, ответ мы все равно не получили бы. Молчаливый водитель являлся неотъемлемой частью спектакля. Впрочем, это не имело значения. Ситуацию в целом мы знали, а в частности – не вызывало сомнений, что мы ехали на север, но нам не требовалось знать название очередного поместья, находящегося в данном направлении, пока мы могли его себе представить. Или хотя бы часть. Важную часть. Наверное, это склад в каком-нибудь пустынном бизнес-парке, где-то на окраине, в пришедшем в упадок районе города. Или строение на пустыре неподалеку от перекрестка, или настоящий амбар где-то в сельской местности, в часе или больше езды к северу от города. Может быть, нам предстояла долгая поездка. Судя по звуку, у «Шкоды» был дизельный двигатель. Я наклонился вперед, чтобы проверить топливо. Полный бак.

Движение по дорогам было не слишком напряженным, и довольно долго мы находились в пригородной зоне, потом я увидел арку большого футбольного стадиона и понял, что мы добрались до Уэмбли. Мы продолжали ехать на север, однако вскоре свернули, сделали петлю, почти возвращаясь назад, и вскоре въехали в городок Вормвуд-Скрабс. Так называлась знаменитая лондонская тюрьма. Теперь я начал понимать, в какой район мы направляемся.

Однако мы не доехали до тюрьмы. Улицы, по которым мы проезжали, становились все более темными и мрачными, но мы вновь свернули, так и не добравшись до самого центра. «Шкода» неожиданно сделала левый поворот, потом еще раз, снова налево, мы проскочили в открытые ворота в кирпичной стене и оказались внутри большого кирпичного строения, где сотню лет назад находилось трамвайное депо или фабрика. В те времена, когда люди производили в городе что-то полезное, а не только шум и деньги. Теперь здесь расположилась авторемонтная мастерская, если судить по горам колес, шин и запасных частей для микротакси, похожих на «Шкоду». Повсюду стояли побитые седаны, некоторые на подъемниках и со срезанными панелями. Очевидно, они уже не подходили под стандарты, необходимые для микротакси.

«Мы можем потерять лицензию», – сказал парень из Баркинга, и я понял, что такая опасность грозила не только за неправильно взятые заказы.

Мы остановились возле мастерской, словно собирались поменять масло или проверить балансировку колес. Шум двигателя нашей «Шкоды» отражался от стен. Откуда-то сзади появился какой-то тип, подошел к двери и нажал на большую зеленую кнопку. Тут же со скрежетом стали опускаться тяжелые жалюзи. Полоса дневного света становилась все тоньше и тоньше, пока не исчезла полностью, и теперь пространство вокруг освещалось тусклыми электрическими лампочками в патронах на балках у нас над головами.

Серб, который нас привез, заглушил двигатель, вышел из машины и распахнул дверцу для Кейси – то ли такова была старомодная балканская вежливость, то ли он торопился. Найс выбралась из машины, я вышел с другой стороны и перешагнул через инструменты и шланги на свободное пространство за багажником «Шкоды». Тип, опустивший жалюзи, вернулся, к нему присоединились еще двое из обшитой досками комнатки, и мы оказались в тесной близости – двое против четверых. Все они были похожи, не молодые и не старые, смуглые и небритые, примерно одного роста, молчаливые и настороженные. Я не заметил никаких механиков, занятых работой, ни одного человека с гаечным ключом и в промасленном комбинезоне. Вероятно, их отослали на время тайной сделки.

Один из тех, что появились из обшитой досками комнатки, оказался главным. Он осмотрел нас с головы до ног и сказал:

– Нам нужно знать, кто вы такие.

– Мы американцы с деньгами, и мы хотим кое-что у вас купить.

– Сколько у вас денег?

– Достаточно.

– Вы очень доверчивы, – продолжал парень, – если согласились приехать сюда. Нам по силам взять ваши деньги и ничего не дать взамен.

– Вы можете попытаться.

– Вы записываете нашу встречу?

– Нет.

– Докажите.

– Хотите, чтобы я разделась? На это не рассчитывайте.

Серб ничего не ответил, но его губы стали влажными и задвигались, словно мысль о том, чтобы заставить американку раздеться, показалась ему невероятно привлекательной.

– Посмотрите на наши паспорта и подумайте, велика ли вероятность того, что британские власти используют иностранных граждан в качестве агентов, работающих под прикрытием. Затем я покажу вам деньги, и мы поговорим о товаре. Вот как нам следует поступить.

– Неужели? – спросил серб.

– Именно, – сказал я.

Он пристально посмотрел на меня, и я не стал отводить глаз. Первое для него соревнование взглядов на сегодня, но он еще не знал, что его ждет поражение. Смотреть совсем не трудно. Я могу заниматься этим целый день. И не моргая, если возникнет такое желание, иногда это бывает болезненным, но всегда оказывается полезным. Фокус состоит в том, чтобы не смотреть на них, а сфокусироваться на месте, находящемся в десяти ярдах за его спиной, на пустоте, что производит соответствующий эффект: они начинают нервничать – их тревожит то, что может происходить за твоим пустым взглядом.

– Ладно, покажите паспорта, – сказал серб.

Я достал свои документы первым, новенькую синюю книжечку – и, вне всякого сомнения, настоящую. Серб полистал паспорт, пощупал бумагу, сверил фотографию. Очевидно, он прочитал и то, что там было написано.

– Вы родились не в Америке? – спросил он, оторвав взгляд от документов.

– Только технически. Дети военных считаются рожденными в Америке с точки зрения закона и конституции.

– Вы служили в армии?

– Уверен, вы нас помните. Мы надрали вам задницу в Косово.

Серб немного помолчал.

– А теперь вы работаете телохранителем?

Я кивнул.

– И вам лучше в это поверить.

Серб протянул мой паспорт. На паспорт Кейси Найс он смотреть не стал – одного было достаточно.

– Зайдем в комнату и поговорим, – предложил он.

Комната оказалась не слишком просторной и не слишком тесной – пятнадцать на пятнадцать футов, выгороженная от мастерской несколько десятилетий назад так, чтобы не мешать проложенным кабелям. Стены были из кирпичей, сложенных в один ряд, оштукатуренных и выкрашенных в темно-зеленый цвет, как гороховый суп. Под единственным окном в металлической раме стояли письменный стол и три кресла. Никаких шкафов с пистолетами. Никаких кладовок. Обычный офис, где совершаются сделки, как у продавца подержанными машинами, которые мы видели за окном.

– Пожалуйста, садитесь, – предложил серб и уселся сам – возможно, в качестве примера или чтобы нас успокоить.

Мы сели.

– Что вас интересует? – спросил он.

– А что у вас есть? – спросил я.

– Пистолет?

– Два. Мы оба носим оружие. Люди этого не ожидают.

– Что вы предпочитаете?