litbaza книги онлайнТриллерыСоветы по домоводству для наемного убийцы - Халлгримур Хельгасон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 57
Перейти на страницу:

Глава 29. Каунасские связи

Назад мы едем молча. Даже радио не издает ни звука. Я гляжу в окно, думая о своих двух нью-йоркских сумках, которые уже восемьдесят дней крутятся на транспортере в загребском аэропорту. Закат отпылал, но несколько облаков на горизонте еще сохраняют красноватые очертания; они висят, как цеппелины над фудзиподобным ледником, венчающим полуостров Сноу-Фоллз-Несс или как бишь его. И вот уже Рейкьявик раскидывает перед нами свои улицы и городские кварталы, как дама, раскидывающая ноги в отчаянной жажде понравиться. Чем-то это мне напоминает ночной Лос-Анджелес: огромная доска, вся в огнях. Единственная вертикаль — церковь с немыслимым названием на холме в центре города, такой фаллос, темнеющий на фоне розового неба.

Ган въезжает в мой вымерший квартал мебельных магазинов и ночлежек для беженцев и тормозит на транспортном кольце, или круге, или как он там называется, неподалеку от моего дома. Я позвоню, говорю ей. В ответ она мрачно втягивает губы, что делает ее похожей на мать.

В наш отель я вхожу около трех пополуночи. Работяги спят без задних ног, как и их грязные башмаки с железными носами на лестничной площадке. В конце коридора слышится тихий стрекот телевизора. За кухонным столом сидит Балатов в некогда белых трусах и пока еще белой майке, а также черных носках. Шерстистый, как горилла. Трудно понять, где кончается носок и начинается нога. Чтобы сбрить весь волосяной покров, ему понадобилась бы тонна „крема для битья“. На экране какой-то придурочный актер изображает из себя наемного убийцу, при этом пистолет он держит, как Папа Римский — вантуз.

— Ебал я белые ночи. Хочу черную, — раздается бормотание на уровне волосатых плеч.

Кажется, впервые за все время нашего знакомства я не испытываю к нему неприязни. Я достаю пиво из холодильника и сажусь напротив. Сейчас мне нужен друг.

— А исландские девушки? Они тебе не нравятся? — спрашиваю.

— У Бабули нет исландская девушка.

Желания моего нового друга ограничены некими рамками.

Какое-то время мы молча смотрим на экран. Показывают кино из серии „Всем стоять!“. Сдается мне, в каждом втором фильме на этой планете главный герои либо списан с меня, либо битых два часа гоняется за таким, как я, причем всегда добивается успеха за минуту до того, как титры начинают вылезать из могилы плохого парня, точно привидения. Киллер-мафиози один из самых популярных героев нашего времени. Тогда почему я не могу жить, как актер, который меня играет: в голливудском особняке с нобелевским бассейном и пальмами вокруг? С прислугой, выясняющей на кухне отношения по-испански, и голодными до секса маленькими старлетками с большой грудью, с утра галдящими под моей дверью? А вместо всего этого я болтаюсь, как говно в проруби, — заново родившийся мойщик посуды с идиотским именем и подружкой-неврастеничкой, попивающий ворованное польское пиво и философствующий с внуком Кинг-Конга.

— Что ты думаешь по поводу киносценариев о мафии, написанных всякими сопляками, которые ничего крепче соевого кофе не пили? Всеми этими небритыми студентами, которые в жизни своей не видели настоящего оружия?

— Что говоришь?

— Ничего. Проехали.

Мы смотрим кино, Балатов ругается по-болгарски. Мы с ним родом из мест, которые можно назвать родиной цветистого языка. Хорватия — чемпион мира по мату. Меня так и подмывает высказать Балатову все, что я про него думаю: „Ты что, с дикобразом перепихнулся? Ну и видок!“ Или лучше: „Я тебе не говорил? Я отымел твою покойную мамочку так, что она теперь в гробу лежать не может!“

— У тебя хороший девушка, — вдруг говорит этот ублюдок.

— Моя девушка?

— Я видел твоя девушка в салон, — уточняет он с омерзительнейшей ухмылочкой, поднимая вверх волосатый большой палец. — Хороший.

— Ты хочешь сказать, что ты?..

— Вы делали секс в салон, я видел. Дочь священника, да?

Получите, распишитесь. Он за мной шпионил. Все-таки этот сукин сын работает на Федеральное Бюро Раздолбаев.

— Что ж ты им не позвонил? Повяжите меня!

— Что говоришь?

Нет. После короткого допроса я прихожу к выводу, что он не может быть секретным агентом. Для этого он слишком глуп. Но тогда что он здесь делает? Какого черта он торчит в стране ярких ночей и санскритских субтитров, которую он так ненавидит?

— Я работаю стройка дома. Мне нет зарплата. Я жду деньги.

Конечно, не исключено, что я имею дело с гением, изображающим из себя идиота и действительно работающим под прикрытием. Но если это так, то его прикрытие настолько плотное, что через него не просочится никакая информация извне.

Следующий день выходной, и меня будит традиционная воскресная утренняя служба на польском языке. Церковное вино и проповедь на тему рабства в современном западном обществе. Но довольно быстро шумную попойку заглушает волнение в литовском стане. После часа жарких дебатов в дальнем отсеке кто-то выскакивает в коридор и с грохотом хлопает дверью. Все литы на одно лицо: темные прямые волосы и бледные лица в родинках.

Я выползаю из своей каморки и узнаю от Балатова, что на нашем этаже появился труп. Умер коротышка, присоединившийся к нашей тесной компании неделю назад. Он прилетел в страну с килограммом кокаина в желудке, и тут у него случился запор. Пять дней он пролежал у себя в комнатке, рассказывает мне черная борода. Так и не просрался.

— Я вижу его. Живот большой.

Балатов предложил свою помощь, но от нее отказались. Почему-то черноморец считает себя знатоком, когда дело доходит до естественных отправлений.

Печальная новость каким-то образом доходит до поляков, и они вылетают из кухни, как стая пьяных ворон. Поляки рвутся звонить своему обожаемому хозяину Гуд-Ни, а более горячие головы даже поминают „белые каски“. Но литы стоят стеной. Забавная сцена, если вдуматься. Разборки по-английски между Польшей и Литвой.

— Полиция не звонить!

— Нет! Звонить! Пожалуйста!

Спор обрывается, когда один из литов достает пушку. Компактный немецкий пистолет, каким пользуются ганноверские полицейские. Озадаченные поляки тут же затыкаются и уходят допивать свою „Выборову“, а Балатов, выступая в роли третейского судьи, предлагает вооруженному литу расслабиться.

При виде огнестрельного оружия я сразу растаял. Все равно что увидел старого друга после долгой разлуки. Стою и молча гляжу, как этот парень уходит по коридору, а у самого голова кружится от огнестрельной болезни. Потом поворачиваюсь и ухожу к себе.

Воскресенье тянется бесконечно. Я лежу на кровати с Библией, открытой на истории воскресения Лазаря, а в голове звучит музыкальная тема из „Пограничной зоны“[62]. Я звоню Ган три раза. Она не отвечает. Я бы мог улизнуть из барака и пробраться в свою комнатенку в торчеровском подвале, но лучше не суетиться. Опасаться же мне следует не столько „белых касок“, сколько литовских товарищей. Я извлекаю из пальто Томми исландский паспорт и перекладываю его в карман брюк. На всякий случаи.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?