В Англию мы летели в пустом самолете, хотя везли какой-то груз. То ли сам директор авиакомпании подсуетился, то ли его помощники. Почему бы не взять груз, если можно заработать? Отдать должное, директор очень умело подобрал персонал, да и сделка или проценты с дохода компании всегда стимулируют работников гораздо больше, чем оклад.

Садились мы в международном аэропорту имени Джона Леннона в Ливерпуле (известный музыкант из «Битлз» там родился), который считается одним из самых быстрорастущих в Европе. Там обслуживают регулярные и чартерные рейсы, с упором на бюджетные компании. Наша компания уже неоднократно отправляла туда чартеры. Но не за олигархами и не с олигархами на борту!

Стояли мы недолго. Бегунов очень быстро поднялся на борт в сопровождении двух неизвестных мне мужчин. Фотографии, которые я видела, не отдавали ему должного. Он просто источал энергию! Первой мыслью было: «Какой сексапильный мужик!» А вроде ничего особенного. Если смотреть на фотографию – блеклая, незапоминающаяся внешность. Но в жизни… И какое тело! Он был похож на поджарую гончую. Одет был в рваные голубые джинсы и обтягивающий все его мышцы тонкий серый свитерок. На соседнее сиденье небрежно бросил черную куртку. Сел, вытянул вперед ноги в кроссовках.

В салоне мы с коллегой работали вдвоем (обычно используют двух стюардесс, независимо от количества пассажиров на таком чартере), но наши услуги стюардесс этим мужчинам не требовались.

– Ты Даша Салтыкова? – спросил Бегунов, только раз бросив взгляд на меня и коллегу. Он явно видел мои фотографии. – Сядь вот сюда.

Желание клиента – закон. Я оказалась в кресле напротив Бегунова, рядом с ним – один из помощников, второй сел отдельно и углубился в чтение информации на планшете.

– Что тебе известно про Ивана Разуваева? – прямо в лоб спросил Бегунов, не тратя времени на расшаркивания.

Я тоже не считала нужным ходить вокруг да около. Какие реверансы? Меня интересовало, почему Ивана арестовали. Пока никто мне этого не сказал. Может, скажет Бегунов? Хотя до сегодняшнего дня я и не подозревала об их связи. Я не знала, что они знакомы.

Оказалось – не знакомы.

Я рассказала про встречу с Валентином Валентиновичем Смоленским, про встречу с Виталием Альбертовичем Креницким, про Алину, с которой совсем недавно познакомилась и которой уже нет в живых.

– Как сама думаешь: почему Ивана посадили?

– Кому-то перешел дорогу. Кому – не знаю. У меня среди возможных кандидатов в заказчики были Креницкий и Смоленский. Но теперь думаю, что не они. Может, вы подскажете?

Бегунов спросил, что я знаю про предков Ивана Разуваева. Я ответила, что ко времени нашего знакомства родители Ивана уже умерли, как, впрочем, и бабушки с дедушками. Я ни разу не видела никого из родственников Ивана – если не считать его первую жену (но с ней не общалась), ее сына Валерика и дочь Алины, которая теперь живет у меня.

– А про графа Разуваева, убитого в позапрошлом веке в Санкт-Петербурге, знаешь?

– Про графа знаю, но не уверена, что Иван – потомок именно этого Разуваева.

– Этого, – сообщил мне Бегунов.

Я вопросительно посмотрела на олигарха.

– Ты не знала?

– Мы с ним никогда это не обсуждали, – сказала я вместо прямого ответа на вопрос.

С Иваном не обсуждали, но я это знала от профессора Синеглазова. Я прекрасно помнила, что говорил Симеон Данилович: Иван происходит от одной из законных дочерей графа Разуваева. Только зачем мне это говорить олигарху и его помощнику? Зачем мне показывать, как много я знаю? Они мне кто? Симеон Данилович предупреждал меня, чтобы я была осторожной. Вроде бы он в первую очередь имел в виду бывших сотрудников КГБ, но… Принудительное общение с олигархом Бегуновым мы вообще предположить не могли. Что ему-то понадобилось?

– А с профессором твоим? Симеоном Даниловичем Синеглазовым?

– Обсуждали других Разуваевых, которые живут в Англии. Симеон Данилович с кем-то из них встречался. Ведь незаконный ребенок графа Разуваева уехал туда. Здесь Петенька не мог завести детей. А Иван… Если бы Иван был потомком графа…

Я запнулась. Бегунов же уже это сказал! Только что.

– Ну, какая мысль посетила?

«Что ему сказать-то?»

– Я тоже потомок графа Разуваева, – не дождавшись моего ответа, наконец заговорил помощник Бегунова. Он прилично изъяснялся по-русски, но с сильным акцентом.

На мой немой вопрос этот мужчина ответил, что его зовут Питер Разувайфф и он является потомком Петеньки Разуваева – сына смолянки Анны и убитого в Санкт-Петербурге еще до революции графа Разуваева. Мой учитель Симеон Данилович Синеглазов в свое время встречался с отцом Питера, тоже Питером, пытаясь выяснить историю этой ветви семьи Разуваевых. И с отцом сидящего напротив меня Питера встречался французский потомок лесопромышленника Мещерякова, которого, как и Синеглазова, интересовала судьба потомков воспитанников Аполлинарии Антоновны Пастуховой.

– Не будешь отрицать, что про нее слышала? И что сама из потомков? – спросил олигарх.

– Нет, не буду. Но Иван-то к воспитанникам Аполлинарии Антоновны не имеет никакого отношения! Симеон Данилович вначале решил, что он вообще может быть просто однофамильцем. А потом выяснил, что он из какой-то другой ветви. – «Зачем я это говорю? Но ведь не сбежишь от Бегунова…» – В общем, к Петеньке Разуваеву не имеет никакого отношения. А Симеона Даниловича – и меня – интересовали только воспитанники Аполлинарии Антоновны, а не все потомки Синеглазовых, Салтыковых, Разуваевых и всех остальных. Поэтому он не стал «копать» семейное дерево Ивана. Найти всех потомков – это гигантская работа. Зачем было заниматься еще и их родственниками?

Оба сидевших напротив меня типа хмыкнули.

– Думаешь, Иван просто так женился вначале на Валентине Смоленской и сделал ей двоих детей, потом сделал детей Алине и тебе? Даша, не притворяйся дурой. Я специально тобой интересовался. Ты же не могла не задуматься, почему Ивана заинтересовали именно потомки воспитанников.

– Думали вместе с Симеоном Даниловичем, когда Иван со мной познакомился и стал ухаживать. Про Алину мы не знали. Вообще. Честное слово. Ни как про входящую в состав потомков, ни как про мать дочери Ивана. Про Смоленскую и про меня думали. И я решила попробовать разобраться, чем вызван этот интерес ко мне. Разобраться не смогла. Симеон Данилович отговаривал – в смысле лезть в логово врага. Но я сразу забеременела. После первого секса. Кто же знал, что так получится? В общем, решила влезть. Сам Иван никогда не говорил про родство с графом Разуваевым и меня про родство с Салтыковыми не спрашивал. Аполлинарию Антоновну тоже не упоминал никогда.

Я замолчала. Что я еще могла сказать? И зачем? По-моему, Бегунов с этим потомком графа Разуваева знали гораздо больше меня.

– Иван – потомок одной из законных дочерей графа Разуваева, – сообщил мне Питер Разувайфф то, что я и так знала от Симеона Даниловича.