– А его можно приручить? – вздрогнув, подивилась я таким словам. Сразу же представился Кей с шипастым ошейником и длинным кожаным поводком, конец которого держит в руках хохочущая Нинка, облаченная в открытый кожаный наряд.

– Любого мужчину можно приручить. Они же мужчины, – презрительно произнесла Нинка. Проходящий мимо нее господин с дипломатом неодобрительно поглядел на девушку.

– Старый хрыч, – прошипела она тут же едва слышно, – идет и упивается тем, что он мужик. А еще, прикинь, Катька, рыло мало приставало ко мне сегодня. Оно хотело нежности и ржало. А я, честно сказать, думала, что он уволочет меня в темную комнатку и воспользуется моей беззащитностью.

– Как это так твое рыло умудрилось?

Подруга вдруг призналась:

– Как-то он позволил себе лишнего, меня это взбесило, и я ударила его по щеке. Ты ведь знаешь, что я могу больно ударить. Келлочка тут же убрал лапки и смиренно попросил прощения, после чего все перевел в шутку. Встал на одно колено, взял за руку и провозгласил себя моим рыцарем.

– Признайся, он ведь тебе ну очень сильно нравится, да?

– Нет, – отрезала девушка. – Забьем на синильное рыло. Давай лучше о Максе поговорим.

– Давай не будем, – тут же перестала я улыбаться.

– Будем. Я же сказала, что я тебе сейчас круто помогу поставить его на место. Та-а-ак, а про Ирочку ты спрашивала? – осторожно поинтересовалась подруга.

– Нет. А должна была? – недовольно спросила я ее.

– Да, – безапелляционно отвечала Нинка. – Я бы спросила, да я бы вообще много чего сказала бы ему! И так сказала бы – все сапожники мира стали преклоняться передо мной! А эта змея все же стала фотографом. Нет, ты видишь, что делается на белом свете? У подонков исполняются мечты, а хорошие люди даже дотянуться не могут, чтобы прикоснуться к ней. Ладно-ладно, молчу, – увидела мое выражение лица подруга, – я всего лишь хотела тебя, Катя, развеселить. Ну, сделай рожу повеселее? Нет, я бы и у него, и у дорогой Ирочки вырвала бы все вены через рот и задушила бы их ими… Может, вернемся, и врежешь? Может, она с ним приехала?

Я ничего не ответила. Вспоминать прошлое, очень неприятное прошлое, мне совершенно не хотелось. А кому бы доставило удовольствие воскрешать в памяти несчастную, нет, глупую, первую любовь, которая по каким-то своим любовно-тараканьим законам заканчивается едва ли не в добрых девяносто случаях несчастливо? Ехидная Нинка, относящаяся ко всем там «шурам-мурам навек» с огромной долей здорового скептицизма, скепсиса и нигилизма, в шутку называет это явление Законом Первой Любви (ЗПЛ). Лет с пятнадцати она, не верящая в настоящую любовь, организовала себе небольшое хобби – следила за развитием отношений действительно влюбленных друг в друга парней и девушек, а потом с невыразимой радостью констатировала их расставание, которые, видите ли, подтверждали ее теорию ЗПЛ. Когда она услышала Легенду Красной Нити судьбы, то хохотала как безумная и обозвала меня сумасшедшей.

– Катя, ты думаешь, что у тебя есть вторая половинка? Вот умора! На Земле сейчас больше шести миллиардов человек, и среди них живет твой один-единственный? Ты больная? И как ты его, прости, искать будешь? Мало ли в какой он дыре живет. В Уганде, например, или на Мадагаскаре.

На это я не обижалась и только пожимала плечами. Но вообще, лучшая подруга оказалась права – моя первая любовь исключением из этого глупого закона не была и закончилась не хеппи-эндом, а, скорее, наоборот.

– Что ты опять задумала, Нина? Я так и не поняла. – Я дала ей увести себя от этого места вполне осознанно. – Куда мы идем?

– Навстречу маленькой легкой мести мы идем, но вообще-то мы идем покушать, – завернула блондинка к небольшому уютному ресторанчику со странным названием «У дядюшки Диккенса».

– Я тут еще ни разу не была, – хищно оглядела полупустой зал девушка и уселась за столик.

– Удивительное дело.

– Зануда ты. Сейчас мы тут отобедаем, и я поведаю тебе план боевых действий.

– У меня, как всегда, нет денег, – вздохнула я, садясь за круглый деревянный стол. На улице было жарко, а это помещение радовало своих клиентов прохладой бесшумных кондиционеров.

– Я, как всегда, буду щедрой, – расхохоталась подруга, – хватит всякой фигней забивать свою костяную голову.

– Почему?

– Потому что она на тебя совсем обидится.

– Ой, отстань от меня, – надулась я.

– Да ладно тебе, мои баблосы – твои тоже, ты же знаешь, – как-то по-мальчишески ткнула меня кулаком в плечо Нинка, перегнувшись через стол, и обратилась к только что подошедшему официанту – миловидному молодому человеку в смешном фартуке с вопросом:

– Скажите, а у вас тут реально сам Диккенс готовит?

– Простите, что? – не понял работник общественного питания.

– Я говорю, у вас работает тот самый известный английский писатель – Чарлз Диккенс?

– Нет, – явно обалдел паренек от такого вопроса. Что-то мне подсказывало, что он совсем ничего не знал о великом английском классике девятнадцатого века. Я тоже о нем ничего не знала, пока Нинка лет в 11 не притащила кучу его книг из библиотеки ко мне домой, коварно стащив их у очередной врагини, чтобы ее наказала библиотекарша за их потерю. Так вышло, что я прочитала эти книги вместе с некомпьютеризированным Эдгаром.

– А почему тогда ваш общепит так называется? – уставилась на официанта Ниночка с таким видом, будто бы это он придумывал название ресторана.

– Он один из соучредителей, – выкрутился паренек.

– Да-а-а? – со скепсисом протянула девушка, заставив молодого человека ошарашено на нее взглянуть. – Ох, ну и круто. Он что, воскрес и соучредил это местечко? Забавно, весьма забавно. Не находите?

– Нина, перестань, – одернула я ее.

– А что? Если он неграмотный, разве я виновата? А не зря говорят, что чтение хорошей литературы повышает уровень развития интеллекта. Молодой человек, клиентам врать нельзя. Ладно, записывайте, что я хочу заказать, – милостиво дала команду официанту, а когда он, злой, удалился, она расхохоталась.

– Иногда мне кажется, что основная масса людей, с которыми ты общаешься, тебя ненавидят.

– Тебе это не кажется, так и есть, слабые всегда ненавидят сильных или же без ума от них, – весело отозвалась Ниночка.

– Ты – сильная. Значит, я – слабая.

– Я бы так не сказала, госпожа Радова. Может, с виду ты и ромашка, но, – Нинка задумалась и коснулась кончиками указательного и среднего пальцев своего виска, – но вот здесь ты не такая. Сильная. Я это чувствую. Твоя крыша просто тщательно скрывает ото всех силу твоего характера. Иногда ты можешь быть и такой, без крыши, – и жестом подруга изобразила себе выстрел в голову этими же пальцами. – Ты сильная, мягкая и добрая. Терпеливая. Те, кто говорит, что добрые люди – слабые, просто конченые идиоты. Нужно уметь различать доброту и силу. Сильный может быть и добрым, и злым, и спокойным, и огненным, и даже сумасшедшим, сечешь фишку, Катя?