Я тоже был больше занят планами собственного освобождения, нежели созерцанием сцены этого массового идиотизма. Снова и снова я пытался развязать или хотя бы немного ослабить жесткие ремни, стягивающие запястья, но все было напрасно.

Вдруг Мира с пронзительным криком сорвала с себя остатки шкур, прикрывавших тело, и вся окунулась в потоки холодного лунного света. Ее примеру последовали остальные девушки. Теперь на них оставались только тускло мерцающие золотые украшения. Сейчас уже ничто не отличало их, рычащих и кружащихся в дикой, неистовой пляске, от свирепых лесных хищниц, имя которых они себе присвоили.

Внезапно они застыли на месте, но лица и руки оставались все так же обращенными к небу.

И тут Вьерна, запрокинув голову назад, испустила душераздирающий дикий вой, напоминающий предсмертный вопль смертельно раненного зверя. Она медленно поднялась на ноги и, не спуская с меня горящего взгляда, сорвала с себя толстые шкуры.

При виде ее безупречного тела я почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам.

Теперь уже все девушки медленно повернулись ко мне. Они с трудом переводили дыхание, а глаза их пылали безумием.

Я лежал перед ними совершенно беспомощный. Внезапно они одновременно подняли с земли свои копья и, направив их на меня, стали медленно приближаться.

Вдруг одно из копий метнулось ко мне; на мгновение его наконечник застыл в каком-нибудь дюйме от моего тела и тут же отпрянул назад. Если бы владелец копья хотел лишить меня жизни, я, безусловно, был бы уже мертв.

Девушки медленно двинулись вокруг меня в невообразимом танце. Их движения были полны неистовства и дикой грации.

Я лежал в самом центре образованного ими круга. Не останавливаясь, они одна за другой поочередно испускали боевой клич и резко ударяли в меня копьем, останавливая его наконечник в дюйме от моего тела. Никто из них даже не ранил меня, хотя любой такой удар мог бы оказаться смертельным. Выпады девушек и имитируемые ими удары были столь быстрыми и неожиданными, что вскоре я чувствовал собственную беззащитность каждой клеточкой тела. Я был их добычей. Их жертвой.

Танец становился все более неистовым, все более диким, наконечники копий мелькали у меня перед глазами все чаще. И вдруг девушки по какой-то команде на мгновение замерли и тут же с истошным воплем одновременно направили свои копья прямо мне в сердце.

Я не смог удержаться от крика.

Ни одно из копий не коснулось меня. Девушки отбросили их в сторону и, опустившись рядом со мной на колени, разом принялись ласкать и целовать мое тело.

Я застонал от отчаяния. Долго сопротивляться я им не смогу.

Вьерна подняла голову и рассмеялась мне в лицо.

— Мы тебя изнасилуем, — сообщила она.

Я в который раз рванулся в жестких путах, но девушки, навалившись, прижали меня к земле. Я начал задыхаться, почувствовал чьи-то зубы на своем плече и отчаянным рывком отвернул лицо от впивающихся в меня губ.

Вдруг за спинами сгрудившихся надо мной женщин я заметил в темноте какое-то движение. Одна из девушек громко вскрикнула, и чьи-то руки оторвали ее от меня.

Девушки недоуменно оглянулись. Ошеломленные, они не успели даже опомниться, как оказавшиеся на поляне мужчины одну за другой быстро расшвыряли их в стороны и заломили им руки за спину.

Человека, державшего Вьерну, я узнал сразу.

— Приветствую тебя, — сказал Марленус из Ара.

Руки девушек связали за спиной.

Марленус передал Вьерну одному из своих людей, туго стянувшему веревкой ее запястья. Потом наклонился и охотничьим ножом перерезал кожаные ремни, которыми я был привязан к деревянному каркасу.

— Марленус! Марленус! — донесся до меня женский голос.

Одна из девушек со связанными за спиной руками бросилась вперед, но оказавшийся рядом коренастый мужчина удержал ее.

— Это я, Мира! — закричала девушка. — Мира!

Марленус обернулся.

— Отпустите ее, — приказал он державшему ее человеку.

Тот развязал девушке руки.

Она подняла с земли свои шкуры и надела их, перебросив через левое плечо.

— Предательница! — крикнула ей Вьерна, вырываясь из рук державшего ее мужчины. — Предательница!

Мира неспешно подошла к своей бывшей предводительнице и плюнула ей в лицо.

— Рабыня, — с брезгливым презрением процедила она сквозь зубы.

Вьерна тщетно пыталась вырваться, но державший ее мужчина оказался гораздо сильнее.

— Ты сможешь взять любой город, — заметил Марленус, — если сумеешь доставить свое золото за его стены.

Я сидел, растирая затекшие запястья и лодыжки.

— Спасибо, Марленус из Ара.

— Я буду главной в банде после Хуры, когда ее разбойницы займут эту часть леса, — с горящими от возбуждения глазами сообщила Мира своей бывшей соплеменнице.

Вьерна не ответила.

Марленус поднялся на ноги, и я с трудом последовал его примеру. Он снял с себя плащ и набросил его мне на плечи.

— Благодарю, убар, — с чувством произнес я, оборачивая плащ вокруг тела наподобие туники.

Марленус, как всегда, излучал царственное величие. Он действительно был убаром из убаров.

— Привяжите эту женщину к деревянной раме, — сказал он, указав на Вьерну.

Четверо мужчин, широко разведя разбойнице руки и ноги, привязали ее к деревянным балкам кожаными ремнями, которыми совсем недавно стягивали мои щиколотки и запястья. Она лежала на том самом месте, где до этого пришлось лежать мне.

Марленус смотрел на нее сверху вниз.

— Ты доставила мне много неприятностей, разбойница, — сказал он.

Остальных девушек-пантер, за исключением Миры, связали вместе: их соединяла длинная веревка, перетягивающая правую щиколотку каждой.

— Но хотя ты и разбойница, — продолжал Марленус, — ты все же остаешься женщиной.

Вьерна подняла на него удивленный взгляд.

— Именно поэтому, — заключил великий убар, — я не повесил тебя прямо здесь же, на одном из этих деревьев.

Она продолжала пристально смотреть на него. Их взгляды встретились.

— Возблагодари судьбу, что ты женщина. Только это спасло сейчас твою жизнь.

Кулаки Вьерны напряженно сжались. Она попыталась пошевелиться, но кожаные ремни держали надежно.

— Да, — глядя на нее сверху вниз, повторил Марленус, — только то, что ты женщина, спасло твою жизнь.

Мне показалось, что в обращенных к Марленусу глазах Вьерны, гордой, неприступной Вьерны, блеснули слезы. Она поспешно отвернулась. Значит, только ее пол спас ей жизнь. Ее пощадили только потому, что она женщина!