В избытке преобладали события, которые можно было отнести к двум разным каналам распада бозона Хиггса. Это был распад бозона на две W-частицы и затем на два заряженных лептона и два нейтрино (записывается в виде H → W+W— → l+ν l—ν)[169] и несколько более редкий канал, в котором бозон Хиггса распадается на две Z0-частицы и потом на четыре заряженных лептона (записывается в виде H → Z0Z0 → l+ l— l+ l—)[170]. Ожидалось, что первый канал будет преобладающим каналом распада бозона Хиггса Стандартной модели с достаточной массой, но, разумеется, нейтрино и антинейтрино, получаемые подобным образом, приходилось выводить логически, так как их невозможно обнаружить, а всем известно, как тяжело отличить истинные события с бозоном Хиггса от фоновых. Поэтому данные для этого канала позволяли только вывести диапазон масс бозона.

Второй канал гораздо чище. На самом деле этот канал называют «золотым», потому что в нем почти отсутствуют фоновые события и таким образом он обеспечивает потенциально очень точную оценку массы бозона Хиггса. Он, кроме того, встречается очень редко, примерно один на тысячу бозонов Хиггса распадается таким образом.

Наблюдаемый избыток событий в объединенных данных коллаборации ATLAS составил в целом 2,8 среднеквадратичного отклонения, или 2,8 сигмы выше фона. Это было не вполне 3 сигмы и далеко не 5 сигм, которые требовались, чтобы объявить об открытии. Тем не менее это весьма прозрачный намек. Что же нашел CMS?

Коллаборация CMS объявила, что можно с 95-процентной уверенностью исключить диапазоны 149–206 ГэВ, большую часть диапазона 200–300 ГэВ и диапазон 300–440 ГэВ. Объединенные данные CMS также показали любопытный избыток событий в районе 120–145 ГэВ, со статистической значимостью, которую оказалось трудно определить, но которая была чуть меньше, чем у коллаборации ATLAS.

Все это очень будоражило. ATLAS и CMS, которые до конференции работали по отдельности, втайне и соревнуясь, обнаружили почти одно и то же.

Но впереди по-прежнему лежал еще очень долгий путь. После презентации несколько членов коллабораций ATLAS и CMS собрались поднять по бокалу шампанского за новости и обсудить дальнейшие шаги. Предстояло создать небольшую рабочую группу, чтобы соединить результаты обеих групп, обновить их в соответствии с последними данными и представить более точную оценку.

Коллайдер продолжал бить собственные рекорды. 30 июля он достиг пиковой светимости 2030 обратных микробарнов в секунду (более 120 миллионов протон-протонных столкновений в секунду). Несмотря на некоторые проблемы со стабильностью, к 7 августа обе коллаборации собрали более 2 обратных фемтобарнов данных. Это уже вдвое больше данных, чем было проанализировано и представлено на конференции ЕФО.

ЦЕРН успел бы подготовить объединенные и обновленные результаты к следующей крупной конференции – XV международному симпозиуму по лептон-протонным взаимодействиям с высокими энергиями, который должен был начаться 22 августа в Институте фундаментальных исследований Тата в Мумбаи, Индия.

Казалось, что ответ на шекспировский вопрос будет получен в ближайшие месяцы.

Эйнштейн однажды заявил: «Господь Бог изощрен, но не злонамерен»[171]. И даже если новая глава эпоса о поиске бозона Хиггса и не говорит о кознях особо злонамеренного божества, но все-таки развитие событий намекает, что у Господа Бога по крайней мере довольно хулиганское чувство юмора.

За несколько недель до Мумбайской конференции блогосфера наполнилась слухами, что объединенные данные ATLAS и CMS уже гораздо менее неопределенно говорят о бозоне Хиггса с энергией около 135 ГэВ. Объединенные данные двух коллабораций как будто предполагали избыток событий распада бозона Хиггса с гораздо более высокой статистической значимостью, чем 3 сигмы. Ожидание становилось все напряженнее. Хотя 3 сигмы еще не соответствовали открытию, по уверенности физиков, прямо связанной с результатами, можно было бы судить о том, верят ли они, что это действительно «оно».

Я встретился с Питером Хиггсом дождливым четвергом в Эдинбурге, за несколько дней до начала Мумбайской конференции. Хиггс ушел на пенсию в 1996 году, но оставался в Эдинбурге и поддерживал связь с университетской кафедрой, где впервые стал преподавателем математической физики в 1960 году. Сейчас это был 82-летний бодрячок. Мы сидели в кофейне с его коллегой и другом Аланом Уокером и разговаривали о его жизни и надеждах на ближайшее будущее.

Статью, которая навеки связала его имя с названной в честь его частицей, Хиггс опубликовал в 1964 году[172]. Он 47 лет ждал хоть какого-то подтверждения. Мы говорили о том, чего ждать от Мумбайской конференции, и какие основания у нас есть для оптимизма, и стоит ли ожидать сообщения о чем-то эпохальном. «Я с трудом вспоминаю того человека, которым я был тогда [в 1964 году], – сказал Хиггс. – Но я рад, что дело идет к концу. Будет здорово, если после всех этих лет я окажусь прав»[173].

После обнаружения бозона Хиггса открывателей механизма Хиггса непременно будет ждать Нобелевская премия, и споры велись как раз из-за того, кого из них признает Нобелевский комитет: Энглера, Хиггса, Гуральника, Хейгена или Киббла[174]. Мы говорили о том, что вокруг уверенного подтверждения из Мумбаи и всех последующих заявлений Шведской академии, скорее всего, поднимется большая шумиха. Придется высказаться и пресс-службе Эдинбургского университета. И если шумиха зайдет слишком далеко, Хиггс просто отключит телефон и не будет открывать дверь.

Однако пока что в таких экстремальных мерах не было необходимости. Когда в следующий понедельник, 22 августа, открылась Мумбайская конференция, Джеймс Гиллис из ЦЕРНа опубликовал пресс-релиз. Там не упоминались объединенные данные ATLAS и CMS, обещанные в Гренобле. После поправок в соответствии с новым обратным фемтобарном данных по столкновениям, собранных в период между конференциями, статистическая значимость избытка событий, который наблюдали ATLAS и CMS в нижнем диапазоне масс около 135 ГэВ, фактически уменьшилась. «После анализа дополнительных данных значимость этих флуктуаций существенно понизилась», – уныло гласил пресс-релиз[175].