анализом брало верх стремление постичь великое целое, мистико-религиозное пропитывало все устройство общества, религиозная область, как и все прочие, еще не выделилась, не обособилась.

Астрономические и геометрические занятия жрецов, земледелие были такими же священнодействиями, как и совершение религиозных церемоний.

Но так же точно смешаны были наука и политика: так, например, в Древнем Китае экзамен был единственным средством повышения в служебной иерархии, а астрономические наблюдения составляли предмет государственной службы. В Индии духовной касте — браминам было совершенно чуждо политическое честолюбие. Честолюбие и гордость их были совершенно иного характера: они почитали свое духовное призвание — религиозное, научное, художественное — чем-то несравненно высшим, чем грубое, земное политическое дело, которое и предоставляли низшим кастам, требуя для себя лишь почета, а не власти. В том же роде было и влияние египетских жрецов.

В Египте еще за двадцать веков до нашей эры существовали живописно спланированные и регулярные города (столицы, в истории страны их было несколько; храмовые, торговые города; стратегические укрепленные и крепостные пункты близ государственных границ) с геометрически правильной сетью улиц и ярко выраженными городскими центрами, включавшими дворцовые и храмовые комплексы.

Обитаемой частью Египта издавна была только узкая долина по берегам Нила, вокруг которой простирались пустыни: с запада — песчаная Ливийская, а с востока — каменистая Аравийская.

Необходимые для выживания в этих условиях ирригационные работы сформировали неповторимую древнюю цивилизацию.

Здесь впервые при строительстве наземных и пещерных храмов, пирамид, зиккуратов, некрополей, дворцов, царских резиденций, других сооружений, обладавших подавляющей колоссальностью и лаконизмом архитектурных форм, были решены проблемы создания ансамблей, включавших в себя произведения архитектуры, скульптуры и живописи, разработаны идеи организации пространства, монументальности и пропорций.

По свидетельству Диодора Сицилийского — автора "Исторической библиотеки", написанной в I веке до нашей эры, одна из древних столиц страны — город Фивы имел в окружности 140 стадий (опираясь на результаты наших исследований, мы можем предположить, что это были 144 стадии), то есть 25 километров, у него было 100 врат, через которые к храму бога Амона и дворцам стекалось множество паломников.

В городе было водохранилище — "священное озеро", росли священные рощи, в которых пальмы с обнаженными стволами и остролистой развесистой кроной производили сильное впечатление.

Большой храм Амона в Фивах, более известный под названием Карнакского храма, заслуженно считался одним из чудес света, так как в монументальности архитектурных форм и в гигантских абсолютных размерах он не имел себе равных.

Карнакский храм вместе с соседними малыми храмами составлял систему ансамблей, различных по расположению и размерам, а если учесть, что и Луксорский храм, лежавший на расстоянии около трех километров от храма Амона, был связан с ним специально построенной аллей сфинксов, то станет понятным размах этой замечательной композиции.

Карнакский храм создавался постепенно, рос с востока на запад, то есть от святилища в сторону Нила, на берегу которого была построена специальная пристань.

В процессе строительства один за другим вырастали пилоны, появлялись дворы и колонные залы, и в результате тысячелетнего развития храм приобрел прямоугольную строгую форму почти четыреста метров длиной.

Зрителей, подходивших к храму Амона со стороны нильской пристани, встречали входные пилоны, поднимавшиеся из земли подобно несокрушимым скалистым утесам на высоту сорока трех метров.

Перед пилонами высились гигантские мачты, окованные золотыми листами, а через раскрытые двери, висевшие на бронзовых петлях, открывалась анфилада дворов и зал.

Естественная оптическая перспектива всегда сокращает предметы, но здесь перспективный эффект обострялся ритмическим сокращением расстояний по главной оси, и зритель, стоявший перед первым пилоном, ощущал беспредельную глубину анфилады.

Большой квадратный двор храма начинал собой анфиладу внутренних пространств.

Двор был залит солнечным светом, так как колоннады стояли только у стен, а центральная ось отмечалась свободно стоящими колоннами.

Но когда зритель проходил через второй пилон, то попадал в совершенно иную обстановку. Это был так называемый Большой гипостильный зал.

Блеск солнца сменялся здесь полутьмой, так как только центральный проход освещался через высоко прорезанные решетчатые окна, в то время как боковые стороны зала были лишены естественного освещения. Вся территория зала, занимающая более пяти тысяч квадратных метров, была заполнена колоннами.

Колоссальность этих каменных масс вызывала в зрителях ощущение благоговения.

Гипостильный зал Карнакского храма внушал трепет перед божеством, особенно во время торжественных молебствий, когда между стволами колонн при свете факелов и в дыму благовоний жрецы проносили золотую ладью Амона — реликвию храма.

Впечатление дополнялось цветовым решением зала. Обилие ярких разноцветных рельефов обогащало интерьеры, а синий потолок с золотыми звездами и парящими змеиноголовыми коршунами напоминал в полутьме ночное звездное небо.

Чем дальше двигался зритель по продольной оси Карнакского храма, тем меньше становились по высоте преграждавшие путь пилоны и теснее залы, и наконец в далеком и почти темном небольшом святилище при свете пламени блистала золотая ладья Амона. Так, в результате ритмического убывания размеров залов, их освещенности и убранства достигались сильнейшие архитектурные эффекты.

На левом берегу Нила вдоль высоких ливийских гор тянулись дворцы и храмы.

Путешественники, покидавшие Фивы, уносили с собой неизгладимое впечатление о великом городе храмов.

Египтологов, изучавших топографию древних Фив, долгое время удивлял ничем, казалось бы, не мотивированный архитектурно-планировочный беспорядок. В то время как пирамиды располагаются на безукоризненной прямоугольной канве, почти все фиванские храмы (особенно на левом гористом берегу Нила) кажутся рассыпанными абсолютно произвольно. Невозможно найти планировочную ось города, нет параллельно стоящих художественно согласованных между собой архитектурных ансамблей.

Вплоть до самого последнего времени эти чрезвычайно важные композиционные вопросы не получали никаких объяснений. Однако разгадка тайны Стоунхенджа, предложенная англо-американским астрономом Хокинсом, осветила проблему размещения строений и в древних Фивах.

В эпоху Нового царства Фивы являлись не только крупнейшим политическим центром страны, но и ее религиозным центром, в котором жреческая каста обладала диктаторской властью.

Естественно допустить, что высокоразвитая астрономия, неразрывно связанная с теологией, накладывала свой отпечаток на строительство храмов, дворцов и дорог, как и предопределяла установление видовых контрольных точек для наблюдения небесных светил.

Но по сравнению с солсберийским кромлехом Фивы представляли собой значительно более развитый механизм для наблюдений, превращавший великий город в ни с чем не сравнимую астрономическую обсерваторию.

К каким же выводам склоняются ученые при расшифровке местоположения фиванских храмов, дворцов и гигантских статуй?

Главный храм, посвященный культу бога Амона-Ра, был направлен своей продольной осью на западный горизонт, точнее на ущелье, в которое почти вертикально спускалось солнце в день летнего солнцестояния.

Второй по значимости Луксорский храм своим последним звеном был оптически связан с храмом Амона, как и направлен на яркую звезду Капелла из созвездия Ауриги.

Так называемые