– Но я думаю, что до этого дело не дойдет, – успокоил его Штубер. – Пойдем, мой фельдфебель. Не будем мешать господину Готванюку, господину старосте, наслаждаться своим одиночеством.

Громову и Казимиру повезло. Как только они вышли на дорогу, одна из проходящих машин остановилась, и сидевший в кабине рядом с водителем унтер-офицер предложил им подъехать. Он даже готов был уступить капитану свое место в кабине, но садиться туда Громов отказался.

Доставшийся им в попутчики раненый ефрейтор встретил их молчаливо. Он был ранен в шею, но, судя по всему, легко и уже выздоравливал.

– Село, названное унтер-офицером, находится рядом с тем, которое нужно нам? – вполголоса спросил Громов у Казимира.

– Да, в пяти километрах.

– Ехать туда минут тридцать-сорок?

– Чуть больше, господин капитан, – неожиданно вмешался в разговор раненый. – Около часа. Дорога здесь отвратительная.

– Скверная дорога – это точно, – согласился Андрей. – Но под Киевом, где сейчас сражаются наши войска, она не лучше.

– Разве наши уже дошли до Киева? – удивился раненый. – Я слышал, что бои идут только возле этого, как его… возле Житомира. Это уже недалеко от Киева, но все же…

Громов и Казимир переглянулись. Андрей специально запустил этот пробный шар, пытаясь выяснить, что ефрейтору известно об обстановке на фронте.

– А вы, господин унтер-офицер, наверное, из польских немцев, – вдруг обратился ефрейтор к Казимиру.

– Как и господин капитан. Только он раньше уехал из Польши. Намного раньше. Сейчас нашел меня. Спасибо ему, все-таки земляки. Мне будет легче.

«Вот и готова легенда, – подумал Громов. – Молодец, Казимир».

В одном месте машина притормозила и начала медленно съезжать с дороги.

– Что случилось? – выглянул из кузова Громов.

– Два дня назад здесь была взорвана машина, – ответил унтер-офицер. – Видите – огромная воронка. Говорят, появился какой-то террорист-одиночка, лейтенант Беркут.

– Беркут? Впервые слышу. Ну и что? Его до сих пор не вздернули?

– Это не так просто. Говорят, он очень агрессивный, храбрый и неплохо владеет немецким. Этим и опасен.

– Ничего, попадется. Ребята из гестапо и полевой жандармерии знают свое дело.

– Приготовьте оружие, господин капитан. Въезжаем в лес. Беркут бродит в этих местах. Вчера, слышал, пропало трое солдат. Вместе с подводой. Тоже, говорят, его работа.

– Езжайте спокойно, унтер-офицер, – весело посоветовал Громов. – Сегодня нападения не будет. Меня хранит мое везение.

– Становишься известным, – вполголоса сказал Казимир по-польски. Теперь он мог не опасаться за свой язык.

– Чем страшнее легенда, тем больше страха, – ответил ему Громов по-немецки. И по-украински добавил: – Я не честолюбивый, но считаю, что нужно поддерживать эту легенду. Вряд ли солдат сможет отличить польский от украинского.

Они проехали лес. Справа оставалось село, то самое, в котором Андрей расстался с Марией. Вон и дом старика. Как она там?

– Ты-то сам где воевал? – вдруг спросил раненого Казимир.

– Да здесь, недалеко, за Днестром. Командир сказал, что представил меня к Железному кресту. Собираются присвоить унтер-офицера. В госпитале меня проведал товарищ из нашей роты, он и передал.

– За что такие почести? Взяли в плен офицера? – поинтересовался Громов.

– Я в плен не беру. Это не в моих правилах. Поляков мы расстреливали сотнями. Непонятно, почему сейчас требуют: пленных, пленных… Дескать, нужна рабочая сила. Отбирают наиболее здоровых…

– Где ты был в Польше? – прервал его Казимир. – Ты что, и там успел повоевать?

– Там я был во втором эшелоне. Мы сгоняли в лагеря бывших солдат и евреев. Вылавливали и сгоняли. Офицеров сразу расстреливали. С поляками мы вообще не панькались. Наш ротный говорил, что они все подлежат истреблению. Все без исключения.

Громов сумел предвидеть, что именно должно последовать вслед за этим признанием, однако предвидение это озарило его слишком поздно, и поэтому упредить реакцию поляка он уже не успел. Казимир выхватил из-за голенища финку, бросился к фашисту и, вцепившись левой рукой ему в глотку, с силой ударил под сердце.

Конечно, майор погорячился: то, что он сделал сейчас, было совершеннейшей глупостью, – однако обсуждать или осуждать его поступок было уже бессмысленно. Прислушались. Мотор работал, как и прежде. В кабине пока не всполошились. Тем не менее эту приятную поездку пора было прерывать. Лейтенант подхватил автомат убитого и выглянул из машины.

– Впереди лесок, – предупредил он.

– В леске-то они как раз могут насторожиться.

– Плевать. Постучишь в кабину. Я объясню, что нужно побывать в кустах. Берешь на себя шофера. Машину когда-нибудь водил?

– Приходилось.

– Божественно. Руль твой. Обоих в кузов – и в лес.

Как только въехали в рощицу, Казимир постучал. Унтер-офицер высунулся из кабины и настороженно поинтересовался, что случилось. Громов объяснил.

– Сейчас, только проскочим эти заросли. Потерпите, господин капитан, они небольшие.

И захлопнул дверцу.

Громов и Казимир переглянулись. Выпрыгивать и убегать?

– Они видели нас. И хорошо запомнили, – процедил Казимир. – А нам еще как минимум два дня предстоит побыть в этой шкуре. Не дадут. Перекроют постами все дороги.

По ту сторону леса, как только впереди открылось село, унтер-офицер сам приказал водителю остановиться возле небольшого кустарника. И сразу же вышел из кабины.

Андрей и Казимир выпрыгнули из кузова, но увидели впереди, на изгибе дороги, мотоцикл с пулеметом, две машины… и снова мотоцикл.

– Ждем, – предупредил Громов, оставаясь у заднего борта машины.

Майор молча кивнул.

Шофер снова вскочил в кабину и съехал на обочину, уступая место колонне.

Все трое сидевших на первом мотоцикле подозрительно покосились на стоявших у левого борта водителя и унтер-офицера, а пулеметчик на всякий случай повернул в их сторону пулемет.

– Что случилось? – высунулся из кабины первой машины офицер.

– Все в порядке, господин лейтенант! Проверка кустов!

Чтобы не привлекать внимание своими погонами, Громов зашел за правый борт. Колонна медленно ползла, пробуксовывая в песчаных колеях. В первой машине был какой-то груз, там сидело два охранника. Во второй машине находилось еще несколько солдат.

– Эй, герой, как дела?! – крикнул унтер-офицер, обращаясь к ефрейтору, который должен был сидеть в кузове. И, поскольку ответа не последовало, пошел к задку.