Как ни странно, эти слова подействовали на Леонарда наилучшим образом. Если он сумеет продемонстрировать Стивен, что желание жениться на ней серьезнее, чем уверенность в Гарольде, он сможет вернуть ее расположение. Он не мог поверить, что никакого расположения нет. Опыт общения с другими женщинами вселил в него убеждение, что заверениями в любви он способен преодолеть их сопротивление, гнев или дурное настроение.

– Ничего подобного! Он и слова не сказал об этом до момента, когда решил убить меня – такой грубиян!

О, такая новость стоила потраченного времени! Стивен была довольна услышанным и продолжила:

– А могу я поинтересоваться, что привело к возникновению столь кровавых намерений?

– Он узнал, что я собираюсь жениться на вас! – уже произнося эту фразу, он понял, что совершает ошибку, а потому поспешил добавить. – Он знал, что я люблю вас. О, Стивен, разве вы не понимаете? Разве не видите, что я люблю вас? Я хочу, чтобы вы стали моей женой!

– И что же – он угрожал убить вас из чистой ревности? Вы по-прежнему боитесь за свою жизнь? Может быть, следует арестовать его?

Леонард был шокирован тем, что она проигнорировала его любовное признание, однако был настолько зациклен на себе, что продолжал развивать прежнюю тему.

– Я не боюсь его! А кроме того, я так понял, что он сбежал. Вчера я заходил к нему, но слуга сказал, что они понятия не имеют, где он находится.

Сердце Стивен рухнуло. Именно этого она и боялась. С трудом переводя дыхание, она переспросила:

– Сбежал! Он уехал?

– О, да он вернется когда-нибудь. Не станет же он отказываться от уютной жизни, которую здесь ведет.

– Но почему он сбежал? Когда он пытался убить вас, он не называл других причин?

Леонарду уже надоело говорить про Гарольда. Он начинал сердиться, так что лишь отмахнулся:

– О, не знаю. Более того, мне нет до этого никакого дела!

– А теперь, – отозвалась Стивен, которая получила уже всю интересующую ее информацию, – расскажите, о чем вы хотели со мной поговорить.

Внезапная смена темы ошарашила Леонарда. Да и потом – он ведь уже сказал ей, что любит ее и хочет жениться… Сначала она игнорирует его слова. А теперь спрашивает, о чем он хочет поговорить, словно ничего не слышала.

– Какая ты странная девушка! Ты совсем не слушаешь, что тебе говорят! Я ведь уже сказал: я люблю вас, прошу выйти за меня замуж. А ты словно не слышала! – Он сам не замечал, как странно звучит его собственная речь.

Стивен ответила сразу, очень мило, с улыбкой превосходства, сводившей его с ума.

– Но эта тема запрещена!

– Что значит «запрещена»?

– Я вчера уже все сказала!

– Но, Стивен, – воскликнул он в панике, – но разве ты не понимаешь, что я люблю тебя всем сердцем! Ты так прекрасна, так прекрасна!

Он и вправду чувствовал в этот момент, что любит ее.

Поток его слов был так стремителен, что она не успевала возразить. Она вынуждена была слушать, и даже в какой-то мере это льстило ее самолюбию. Поскольку он сидел на достаточном расстоянии от нее, она не опасалась резкого движения – по крайней мере, она успела бы среагировать, если бы он встал. Он отказал ей, но теперь умолял ее выйти за него замуж, и она знала, что умолял напрасно, так что могла торжествовать. Чем искреннее было его красноречие, тем больше ее удовлетворение, она не чувствовала к нему жалости.

– Я знаю, каким был глупцом, Стивен! В тот день на холме у меня был шанс, если бы я испытывал тогда те чувства, которые охватывают меня сейчас, если бы я все видел так же ясно, о, я не был бы так холоден. Я бы обнял и целовал тебя – снова и снова, и снова. О, дорогая! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! – он протянул руки в ее сторону. – Полюбишь ли ты меня? Будешь ли…

Он осекся на полуслове, парализованный тем, что увидел: она смеялась. Он побагровел. Руки его все еще были протянуты вперед, несколько секунд показались ему долгими часами.

– Простите меня! – вежливо сказала она, вдруг снова став серьезной. – Но все это, правда, так забавно, вы теперь такой милый, так много слов говорите, и я ничего не могу поделать. Честное слово, вы должны простить меня! Но помните: я говорила вам, что эта тема запрещена, так что вам некого винить, кроме себя!

Леонард был в ярости, он растерянно пробормотал:

– Но я люблю вас!

– Может быть, сейчас так и есть, – ответила она ледяным тоном, – но слишком поздно. Я не люблю вас, и я никогда вас не любила! Конечно, если бы вы приняли тогда мое предложение, вы бы об этом никогда не узнали. Как бы велик ни был мой стыд и унижение, когда я осознала бы, что наделала, я бы с честью исполняла свой долг и приняла бы на себя всю ответственность за совершенную ошибку. Но вы и вообразить не можете, как я рада и благодарна вам за то, что вы удержали меня от этого. Я отлично понимаю, что в этом нет вашей заслуги, вы действовали исключительно в собственных интересах и поступали так, как вам хотелось!

– Но так поступают все мужчины! – с искренним цинизмом возмутился Леонард.

– О, не хочу без необходимости ранить вас, но мне не хотелось бы поддерживать заблуждения. Теперь, когда я осознала свою ошибку, я не стану впадать в нее снова. А чтобы вы не повторяли мою ошибку, повторяю: я никогда не любила вас, не люблю и не полюблю.

Только теперь Леонард начал понимать, что она говорит всерьез. Он растерянно выдавил:

– И вы не думаете, что это означает для меня?

– Что вы имеете в виду? – она высоко подняла брови, на этот раз искренне удивившись.

– Вы возбудили во мне ложные надежды. Если прежде я не любил вас, то своим предложением жениться вы спровоцировали меня, а теперь, когда я влюбился и не могу жить без вас, вы говорите, что никогда меня не любили!

В своем возбуждении он не сразу заметил, что она снова с трудом сдерживает смех, – он остановился, лишь когда она положила руку на гонг, стоявший на столе рядом с ней.

– Я думала, это женская привилегия – внезапно передумать! А потом – будем считать, что я выделила некоторую компенсацию за ваши пострадавшие чувства… за то, что, используя ваши собственные слова, обошлась с вами, как с женщиной!

– Черт!

– Вы весьма изящно выражаете свое негодование, но согласна – ужасно раздражает, когда против вас оборачиваются ваши собственные опрометчивые слова, такой эффект бумеранга, знаете ли. Я передумала, но кое-что для вас все же сделала: заплатила ваши долги.

Последнее утверждение оказалось для Леонарда чрезмерным, так что он резко бросил в ответ:

– Нет уж, спасибо! Хватит с меня всех этих лекций и снисходительных поучений, не говоря уж про стеклянный глаз ужасной старухи, я не намерен…

Стивен встала, опираясь рукой на гонг.