Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты чего? Это же ребёнок! – ругаю тётю, шокированная её поведением и обращением с дочерью. – И она хочет есть. Пусть съест одну булочку. От неё ей ничего не будет.
– Ты посмотри на неё и её щёки! – недовольно кидает взгляд в сторону дочери. – Огромные! Пусть худеет и терпит! Если хочет в будущем хорошего мужчину, то пусть с детства привыкает к порядку.
Да-да, в её возрасте она только и думает, что о мужчинах в будущем. Она есть хочет сейчас.
– Ты совсем больная? – кручу пальцем у виска. – Ты понимаешь, что это ребёнок? Ты так ей болезнь живота какую-нибудь поймаешь! Серьёзно! Я не шучу! Поймаете!
– Не учи меня!
– Купи ребёнку что-то поесть сейчас же, или я накормлю её булочкой, – ставлю её перед условием, потому что не могу смотреть на плачущую и голодную малышку.
– Я папе скажу, что ты меня не кормишь, – хнычет девочка, почуяв во мне защиту. – И он больше не будет уезжать.
– Не будь крысой, Милена!
– Милена, бери булочку, – пихаю девочке выпечку. Прямо в руку пихаю, но она не сдаётся. До того матери боится. – Всего один кусочек.
– Не буду, – мотает головой. – Мама потом ругаться будет. Не буду!
– Правильно, – довольно тянет Розали. – Аурора, вот ключи, – достаёт из сумки связку. – Охрана предупреждена. Пропуск…
– Розали, прошу, ради меня! Покорми ребёнка сейчас же, – продолжаю давить на своём. Плевать на дом и на пропуски. Сейчас перед глазами проблема в сто раз серьёзнее.
– Аурора!
– Прошу! Умоляю! Я не могу на такое смотреть. Ради меня!
– Ладно, – сдаётся она и наклоняется к дочери, сквозь зубы заговорив с ней. – Днём будешь бегать вокруг дома и разгонять всё, что наешь. Я пойду и куплю тебе салат и курицу.
– Я с ней побуду, – говорю Розали, и она соглашается. Кинув последний недовольный взгляд в сторону дочери, уходит по направлению к одному из ресторанчиков. – Я Аурора, – представляюсь девочке, опустившись рядом с ней на корточки. – Твоя сестра.
– А можно булочку? – спрашивает она, с опаской взглянув на ресторан. – Пока мама не видит? Ты же ей не скажешь, что я съем твою булочку? Не скажешь? Скажи, что сама съела. Папа так всегда делает.
– Бери, – заговорщицки отдаю ей круассан. – Не скажу.
– Мне папа всегда покупает булочку. Но мама не разрешает, – рассказывает, жадно кусая выпечку.
– Кушай-кушай, – глажу её по голове. – Папа скоро вернётся?
– Через два дня, – отвечает с набитым ртом и показав мне пальцами цифру два. – И мы поедем к врачам. Я уже по нему скучаю. Лучше бы мама уехала, а не он.
– А няня? Почему её уволили? – пользуюсь случаем, чтобы расспросить малышку.
– Она мне давала конфеты в обед, – поясняет. – Иногда даже две могла дать. С орешком. И маме это не понравилось. Она всегда говорит, что я жирная буду. И я её боюсь. Она меня заставляет отжиматься и бегать. А потом мне плохо.
– Почему? Почему тебе становится плохо?
– Сердечко болит, – указывает на грудную клетку, доев круассан.
Закрываю глаза и проклинаю тётю. Она совсем больная! У неё больная дочь, а она её спортом терзает. Совсем больная?!
– А папа знает? – спрашиваю девочку, чувствуя, что у меня слёзы из глаз литься начинают. И совсем не от моей жизни. А оттого что Милену жалко.
– Нет, – мотает головой, вытирая руки друг о друга. – Мама ему не разрешает рассказывать. Она сказала, если я ему скажу, то она меня накажет. Что тогда папа от нас уйдёт.
Я найду номер мужа Розали и сама сообщу ему. Девочку надо спасать. Так быть не должно!
Теперь я точно её ненавижу.
______________
Книга про Милену "Тайный ребенок от ректора"
Глава 26
Марк
– Лапочка, – тянет Аурора, обнимая и прижимаясь ко мне. – Лапочка, а ты меня любишь?
– Аурора, я работаю, – бросаю ей, полностью зарываясь в бумаги.
– Ну, пап, – доносится откуда-то сзади, и я поднимаю взгляд на мальчишку лет семи или восьми. – Ты же обещал со мной поиграть! И обещал, что будешь всегда рядом!
– Сейчас допишу отчёт, сынок, и будем играть, – обещаю ему, столкнувшись с его строгим и недовольным взглядом, который точь-в-точь как у злючки.
Родили сына на свою голову. Характером в меня, а энергетикой весь в мать!
– Нет! Сейчас вставай! И давай играть! Сейчас! Сейчас! Сейчас! – кричит ребёнок, и…
И я вскакиваю на постели как подстреленный.
Какой-то сон дурацкий. Вроде и нестрашный, а сердце колотится, как будто мне кошмар приснился. И паника непонятная в душе.
Скидываю с себя одеяло и встаю с кровати. Но стоит мне оказаться на ногах, понимаю, что что-то не так. Окидываю кровать сонным, но внимательным взглядом и отмечаю, что Ауроры нет. Ни на ней, ни в комнате в целом.
– Злючка! – кричу на всю квартиру, зовя её. – Принеси и мне воды. Пожалуйста.
Но в ответ мне слышится лишь тишина. Уснула, что ли? Или в туалете? А если сразу и уснула, и в туалете, то комбо. Можно фотографии наделать и потом шантажировать.
Подозревая что-то неладное, вновь встаю и выхожу из спальни, ища хоть где-то включённый свет. Но нет. Успокаиваю себя лишь тем, что Аурора могла сбежать от меня на диван спать. Кто её знает. Я ведь мог неожиданно захрапеть. Такое уже разок было в доме Мириам, но мы с отцом тогда крупную сделку отмечали и… и были слегка… не в себе. И всё! Мог захрапеть.
На диване Ауроры тоже не обнаруживаю, как и в туалете и ванной. Срываюсь и бегу к вещевому шкафу в спальне, чтобы проверить единственную и самую ужасную версию. Злючка сбежала.
– Твою мать! – выкрикиваю, ударив по полупустому шкафу.
Подлетаю к тумбочке и, схватив телефон, набираю отца. Он близок с Ауророй и, надеюсь, хоть что-то знает.
С чего вдруг она ноги сделала? Может, обидел я её чем-то? Вроде и в постели всё не так ужасно было. После близости обнял её. Сказал, что утром повторим. Может, испугалась, и я был слишком напорист?
– Алло. Марк. Ты чего так рано? Мы только уснули. Тройняшки все никак не ложились, – бормочет отец, явно с закрытыми глазами и лёжа на подушке.
– Аурора сбежала!
– Чего?! – его голос вмиг становится серьёзным и бодрым.
– Алим, прошу, тише, – ворчит на заднем фоне Мириам.
– Извини, любимая. Сейчас, – на том конце раздаются шорохи. – Как Аурора сбежала?! Вы поссорились? Ты её обидел?! И кто тебя за язык тянул? Девочка и так боялась, а ты гордость свою поубавить не
