По ходу с Томой то же самое творится.

Даже на расстоянии замечаю, как её глаза шокировано распахиваются, а рот чуть приоткрывается удивлённо.

Не ждала такого сюрприза. Вот как пить дать! Не ждала.

Самодовольная усмешка скользит по губам. А Тома, уже придя в себя, пилит к нашему столу решительным маршем. А дальше – никаких прелюдий.

Край чёрного подноса врезается в и так покоцанную временем деревянную столешницу.

- Чего ты тут забыл? Что тебе надо?

- А у вас все бармены такие любезные?

Откидываюсь на спинку стула и прохожусь взглядом по всей фигуре Томы, особо пристально ощупываю грудь и крутые бёдра. Ещё даже не трогал, а ширинка натягивается. Только на неё такая реакция. Даже когда думаю о Томе, возбуждаюсь, а тут увидел стерву во плоти. На щеках Тома загораются два ярких пятна. От возмущения или чего-то другого? Таким взглядом, как у неё, убивают. Но меня не берёт.

- К особым гостям особое отношение, - подчёркивает она, затем поворачивается в сторону Колина и улыбается ему. – А ты что будешь?

- Мне светлого нефильтрованного, если есть.

- Так всё-таки признаёшь, что я особенный? – отвлекаю её.

- Рот захлопни, а то через него эго фонтанирует. Ещё затопишь всё тут ненароком.

Я бы Томе сам рот захлопнул. Вернее, заткнул бы… своим.

У меня она заказ, естественно, не принимает. Уходит, нет, убегает к стойке.

- Интересные у тебя знакомые, - тянет Колин, но больше никак не комментирует.

- Да, вежливые  не в меру.

По глазам вижу, что ему интересно, но он спокойно дожидается, когда Тома вернётся и поставит перед ним бокал.

- Вот, приятного вечера, - говорит она, улыбаясь ему. – Если надо повторить, зови.

Я знаю, что её излишняя любезность в сторону Колина, чтобы позлить меня. И, чёрт возьми, это работает. Потому что я очень зол. Нет, взбешён!

До той степени, что хватаю её за запястье и тяну на себя, когда она уже собирается уйти.

- У меня заказ принять не хочешь?

- Извини, но… нет!

Она пытается вывернуться, только я не пускаю. Вместо этого дёргаю резко вперёд, и Тома приземляется мне на колени, а чёрный пластиковый поднос летит под стол.

Ощущение её стройного тела в моих руках такое позабытое и до невозможности невыносимое. А ещё возбуждающе охренительное. Наши плечи сталкиваются, когда она пытается подняться, а я не пускаю.

- А если я на чай щедро оставлю? – приподнимаю бровь и кидаю на стол ту самую пачку, которую она мне вернула.

И как вернула! Сложила всё аккуратно: банкнота к банкноте, резинкой перетянула. Можно не пересчитывать, уверен, там всё до «копеечки».

Если секунду назад щёки Томы горели, то сейчас пылает всё лицо. И сто процентов, что от возмущения.

А я на взводе. Даже в каком-то предвкушении.

Тома больше не умоляет её выслушать, не просит, она готова спустить на меня всех собак, послать в ад и дальше, только чёрта с два я куда пойду!

- Не нужны мне твои чаевые.

Кладу ей ладонь на затылок, потом перемещаю на шею и дёргаю на себя, так что мы лбами сталкиваемся.

Ягодные ноты её дыхания дурманят, и в паху уже тяжело, и терпеть невыносимо.

- Ты как? Не залетела? – спрашиваю, внимательно смотря ей в глаза. – А то я что-то разволновался.

Зрачки её, реагируя на свет, сужаются, а потом снова становятся шире.

- Выдохни и успокойся. Не залетела.

Наши взгляды буравят друг друга, и никто не хочет сдаваться первым.

- Отпусти меня. Ты же выяснил, что хотел.

- Не совсем.

- Что еще?

- Очень хочется услышать твою версию, - поясняю с усмешкой.

- Версию чего?

Тома хмурится, ещё и потому, что ей не встать, очередную попытку я предотвращаю резким рывком на себя. Мы опять сталкиваемся лбами, как два упрямых барана.

- Того, что у тебя случилось, ну о чем ты там хотела мне рассказать. Про тебя и мужика этого. Стаса.

Она внезапно замирает, прекращая сопротивляться, а потом смеется.

- Ты серьезно?

Киваю.

- Тебе интересно?

Еще кивок.

А затем Тома, почувствовав, что я ослабил хватку, всё-таки выворачивается и вскакивает на ноги.

- Ну так мне уже не хочется тебе рассказывать. Поезд ушёл. – Она хватает деньги со стола и швыряет мне. – А это можешь засунуть себе в одно место, Логинов.

Она отворачивается и уходит, а я поднимаюсь из-за стола

- Тома, стой, я не договорил.

- А теперь мне неинтересно, - через плечо бросает и прёт дальше.

Мстит, сучка…

Ну, а я за ней, естественно. Даже не обращая внимания, что переступаю порог подсобного помещения.

- Эй, туда нельзя, - вырастает передо мной белобрысый жлоб, с которым Тома любезничала перед входом.

- Подержи-ка!

Бросаю ему пачку денег, которую он по инерции ловит, а сам устремляюсь следом за Тамарой, которая уже успела пересечь тёмный коридор и шмыгнуть куда-то за угол.

Убыстряю шаг, но не вижу Томы. Справа дверь, слева дверь. Куда ушла? Толкаю первую наугад и вываливаюсь в проулок позади бара.

И вижу Тому, застывшую у кирпичной стены. Спрятаться от меня тут решила?

Невольно ухмыляюсь и иду к ней.

- Даже не думай, - предупреждает она.

- Что не думай.

- Подходить ко мне.

- Не слушаюсь и не повинуюсь.

Примерно с этими словами, впечатываю свои бёдра в неё и прижимаю к стене. Воздух с шумом выходит из её лёгких. Так как Тома не ожидает моего манёвра.

И я не ожидаю, что аромат её духов и тела мигом окутает меня, отбрасывая в невменяемое состояние.

Чёрт, в голове дымка. Нет, бля, там грёбанный смог… туманище, как в лесу на закате. Я тону в эмоциях и ощущениях. В джинсах становится до неприличия тесно, и вижу, как глаза Томы распахиваются шире, когда она ощущает моё возбуждение.

- Не смей, - шепчет одними губами.

- Стерва упрямая, - вдавливаюсь в неё сильнее, игнорируя ладони, упёршиеся мне в плечи.

Наклоняю голову и впиваюсь в её рот, пытаясь языком пробиться внутрь и взять своё.

Но Тома меня кусает. Реально, бля, кусает.

- Точно стерва, - а мне весело, - крови захотелось? Получай.

Игнорирую её слабые трепыхания и недовольное выражение лица, снова целую. И снова.