Тогда к королю Ричарду подошел один рыцарь

И сказал: «Я полагаю, самое время бежать,

Ибо вон там Стэнли, а они такие люди —

Против них никто не может устоять.

Вот твой конь под рукой, наготове,

В другой день твоя милость сможет победить,

Дабы править с королевским достоинством,

Носить корону и быть нашим королем».

Он ответил: «Дай мне мою боевую секиру,

Возложи корону Англии на мою главу повыше,

Ибо клянусь тем, кто сотворил море и сушу,

Я умру сегодня королем Англии,

Я никогда не отступлю ни на шаг,

Пока дыхание есть в моей груди».

Как он сказал, так и случилось,

Раз он потерял свою жизнь, оставаясь королем.

(Then to King Richard came a knight

And said, ‘I hold it time for to flee

For yonder Stanleys they be so wight

Against them no man may dree

Here is thy horse at thy hand ready

Another day may thy worship win

And for to reign with loyalty

To wear the crown and be our king’.

He said, ‘Give me my battleaxe in my hand

Set the crown of England on my head so high

For by him that shaped both sea and land

King of England this day I will die

One foot will I never flee

Whilst the breath is my breast within.’

As he said, so did it be

If he lost his life if he were king.)[248]

Второе предание, заслуживающее рассмотрения, — это «корона в кустах боярышника». Существует стойкое представление о том, что корона, которой лорд Стэнли короновал Генриха VII сразу после сражения, была найдена в кустах боярышника («thornbush», «hawthorn bush»). Именно Полидор Вергилий первый описал коронацию нового короля на поле боя в таких выражениях: «Когда Томас Стэнли увидел это, он тотчас возложил на его [Генриха] голову корону короля Ричарда, найденную среди трофеев на поле боя»[249]. Позднее Холл скопировал этот фрагмент в свой труд. Вероятно, наиболее ранняя ссылка на корону, найденную под кустом (или в кусте) боярышника, появилась в начале XVII столетия в манускрипте сэра Уильяма Сегара, герольдмейстера Ордена Подвязки (Sir William Segar, Garter King of Arms). Как бы то ни было, нет никаких сомнений, что Генрих VII использовал в качестве эмблемы корону и куст боярышника. На крыше хоров Винчестерского собора до сих пор существует рельефное украшение в виде куста, увенчанного короной. Оно было создано в период между 1503 и 1509 годами, и сохранилось много похожих символов в часовне Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. Эмблема в виде веток, листьев или цветков боярышника использовалась как до Генриха VII, в основном представителями дома Ланкастеров, так и его потомками из династии Тюдоров[250]. Кажется весьма вероятным, что Генрих VII решил добавить корону к уже существовавшему символу куста боярышника. Мы не знаем причины, но, возможно, это случилось потому, что его новая корона действительно была найдена под кустом боярышника.

Обычно принято считать, что корона, которую использовали в церемонии на поле боя, на самом деле была небольшим венцом (coronet), закрепленным на шлеме Ричарда. Такие короны известны по средневековым книжным миниатюрам с батальными сценами, и мы знаем, что Генрих V носил такую корону при Азенкуре, благодаря сообщению о том, что она была сбита с его шлема в ходе сражения[251].

Как бы то ни было, недавно было высказано предположение, что Ричард, желая воодушевить армию, провел формальную церемонию ношения короны перед битвой — торжественный ритуал, заново повторяющий его коронацию[252]. Корона, использованная на этой церемонии, якобы была короной Святого Эдуарда, священной реликвией, использовавшейся при коронации. В некоторых средневековых источниках корона Святого Эдуарда характеризуется как «самая драгоценная корона», а между тем Кроулендский хронист говорит, что Генрих был коронован на поле боя «бесценной [или самой драгоценной] короной, которую прежде носил король Ричард»[253]. Выражение «прежде носил» может быть попросту понято как «носил перед битвой и в ходе нее», то есть на своем шлеме. Кажется наиболее вероятным, что корона Святого Эдуарда, иногда называемая в инвентарных списках «великолепнейшим венцом», как священная реликвия бралась у монахов Вестминстерского аббатства (хранителей коронационных регалий), а затем, после использования, возвращалась обратно в аббатство. Корона Святого Эдуарда не была личным имуществом короля, поэтому у него была своя «державная» корона («Imperial» crown), которую он носил после коронационной церемонии и по другим случаям. Возможно, что Ричард взял свою собственную «державную» корону на поле боя. То, что корона, находившаяся на поле боя, была очень ценной в денежном смысле, утверждается в «Кастильском донесении». Там сказано, что Ричард носил «королевскую корону» стоимостью в 120 тысяч крон. В недостоверной шотландской «Хронике Питтскотти» («Pittscottie’s Chronicle») сообщается, что корона вскоре была похищена из шатра Ричарда шотландцем по имени Макгрегор, предположительно, из-за ее большой ценности. Как бы то ни было, кажется, нет нужды истолковывать слова, использованные в «Кроулендской хронике», как-нибудь иначе помимо того, что Ричард имел при себе очень дорогостоящую корону. Он мог устроить церемонию ношения короны; если он взял с собой корону, то наверняка с какой-нибудь определенной целью, но с какой именно, мы не знаем. Ни в одном из источников не описано ничего похожего на формальную церемонию ношения короны.

Свадебный медальон Генриха VII и Елизаветы Йоркской. Этот медальон (его фотография помещена на противоположной странице) за последние 35 лет несколько раз упоминался в различных книгах и статьях, где был описан как золотой медальон, изготовленный в память о бракосочетании короля Генриха VII и Елизаветы Йоркской. Неясно, когда впервые была использована эта идентификация, однако нет ни малейших сомнений, что медальон никак не связан с эпохой Генриха Тюдора. Это уже отмечалось в одной книге 1885 года[254], но нисколько не было принято в расчет исследователями. Медальон, разумеется, был отчеканен в память о свадьбе, поскольку надпись на его лицевой стороне гласит: «Ingimus optatas sub amico foedere dextras» («Соединяем правые руки в брачном союзе, нами страстно желанном»), «Sicut sol orien dei sic mulier bona domus eius ornamentum» («Подобно восходящему солнцу Бога, добрая женщина является украшением ее дома»). На лицевой стороне изображены новобрачные, держащие друг друга за правую руку; голова мужчины украшена венком из роз. На оборотной стороне медальона, внутри венка роз расположена надпись: «Uxor casta est rosa suavis» («Целомудренная жена — сладкая роза»). Слово «casta» («целомудренная») выделяется среди других слов благодаря более затейливой чеканке. Кажется вероятным, что неверная идентификация произошла из-за присутствия в изображении символики в виде роз, так как говорили, что брак Генриха и Елизаветы представляет собой «союз роз» Йорка и Ланкастера.