Он явно собирался порадовать меня длинным страстным монологом на тему «всякому занятию свое место». Ну, то есть что работать якобы следует в рабочем кабинете, а у меня на крыше, напротив, валять дурака в свое удовольствие. Но вовремя вспомнил, с кем имеет дело, представил, что я могу на все это ответить, и больше ничего не сказал.

– Все-таки ты большой начальник, хочешь того или нет, – объяснил я. – А большим начальникам не следует срываться с места по первому секретарскому зову. Это же его работа – бегать за тобой, куда бы тебя ни занесло. Да хоть в Арварох, где, как недавно выяснилось, скачут стада ядовитых зайцев. Моя крыша все-таки гораздо меньшее зло.

– Это тебе только кажется, – довольно сухо сказал сэр Шурф. Но подумав, добавил: – Ясно, что тобой движет понятное и даже отчасти простительное желание шокировать моего секретаря. Тем не менее, по сути ты прав. Совершенно не ожидал, что ты разбираешься в тонкостях субординации.

– Да ладно тебе, – улыбнулся я. – Ни в каких тонкостях я не разбираюсь, просто придумал наспех аргумент, который теоретически мог бы прийтись тебе по душе. Хвала Магистрам, угадал. Но «шокировать» – это все-таки слишком сильно сказано. Человека, пережившего Смутные Времена в качестве правой руки Нуфлина Мони Маха, и настоящим-то демоном, пожалуй, не проймешь, не только моей скромной персоной. Просто мне до смерти любопытно посмотреть на существо, которым ты настолько доволен. То есть даже не им самим, а его секретарской работой – что это вообще должно быть?!

– Тебя можно понять, – неожиданно согласился мой друг. – На твоем месте мне бы и самому было любопытно. К тому же, твои соображения о том, что начальнику не следует бегать за своим секретарем, кажутся мне более чем разумными. Ладно, твоя взяла. Я его позову.

Хваленый секретарь появился не сразу, то ли собирал заранее разложенные на столе документы, то ли наспех зубрил какое-нибудь старинное заклинание для одоления демонов, чтобы, воспользовавшись счастливым стечением обстоятельств, покончить с одним из них в моем лице. Так или иначе, а ждать его нам пришлось минуты три. Я, конечно, извелся от нетерпения и любопытства. Чтобы отвлечься и заодно насмешить Шурфа, время от времени возмущенно восклицал: «Ну и где мой сегодняшний ужин? Куда подевался? Мне что, опять невинных студентов по библиотекам ловить?» – и все в таком роде. Мой друг делал вид, будто ему совершенно не смешно, но мы оба знали ужасную правду: еще как смешно. За долгие годы знакомства я привил ему вкус к идиотским шуткам. Не зря в старину в здешних краях говорили: с кем поведешься, в то и превратишься. Так оно и есть.

Разумеется, секретарь сэра Шурфа появился ровно в тот момент, когда я особенно удачно взревел насчет ужина. Я имею в виду, достаточно громко. И свирепую рожу скорчил, хоть на карнавал с ней иди.

– Извините, что вам пришлось так долго меня ждать, – вежливо сказал он, как бы нам обоим сразу. То есть своему начальнику и его другу, голодному демону. Ай молодец.

– Мое имя Клари Ваджура, – церемонно добавил он, обращаясь уже только ко мне. И руку к лицу поднес именно так, как это делают колдуны старой школы, стремительным, угрожающим жестом, каким перед дракой обнажают кинжал. Хорошо, что я такого уже навидался и инстинктивно складывать пальцы в щепоть для обороны при знакомствах давно перестал.

А потом он отнял руку от лица, и я увидел перед собой совсем молодого человека, почти мальчишку. Загорелая физиономия подростка в обрамлении выбеленных солнцем кудрей, круглые глаза цвета зимнего моря и в довершение всех бед трогательные веснушки. Я, конечно, понимаю, что все мало-мальски опытные колдуны могут выглядеть, как пожелают, то есть внешность в подавляющем большинстве случаев вообще ни о чем не говорит. Но все равно, совершенно не таким я ожидал увидеть ближайшего соратника Великого Магистра Нуфлина Мони Маха – тот остался в моей памяти древним стариком, почти лишенным лица, а потому состоящим как бы из одного только вкрадчивого голоса, от которого, как мне говорили, мороз шел по коже; к счастью, я в ту пору был настолько наивен, неопытен и заранее, авансом оптимистически дружелюбен ко всем, кого встречал на своем пути, что обошлось без мороза. Но теперь, задним числом, могу понять, почему он всех продирал.

В общем, заранее допуская, что Магистр Клари Ваджура может придать себе любой облик, я почему-то был уверен, что он выберет что-нибудь солидное, если не откровенно зловещее. Ну или просто окажется слишком высокомерен для такого спектакля и предстанет перед нами как есть, скорее всего, пожилым человеком с печатью усталости от могущества на бледном лице. Но увидеть кудрявого мальчишку я совершенно точно не ожидал.

Мальчишка при этом натурально пожирал меня глазами. Хотя чего меня пожирать, я-то как раз выгляжу более чем заурядно, особенно когда сижу у себя дома, а не слоняюсь по городу, стараясь остаться неузнанным, просто чтобы никого лишний раз не волновать. Для таких целей я, конечно, выбираю совершенно инфернальные рожи, чтобы всем сразу становилось ясно: это кто угодно, только не сэр Макс, который всегда притворяется безобидным.

Пока я удивлялся такому вниманию, Клари Ваджура молча передал Шурфу несколько самопишущих табличек и стопку тонкой голубоватой бумаги из Богни, которая стоит дороже, чем драгоценные камни и используется для самых важных документов: считается, что на нее почти не действует колдовство, а значит, подделать такой документ крайне затруднительно. Разве только лезвием аккуратно подчистить, как в школьном дневнике, но таким хитроумным трюкам избалованное доступностью магии местное население не обучено.

Убедившись, что начальство занято делом, секретарь уселся рядом со мной и почти беззвучно, но все-таки вслух сказал:

– Извините, пожалуйста. Мое внимание, вероятно, показалось вам назойливым. Надеюсь, меня извиняет то обстоятельство, что я о вас довольно много слышал. И все это оказалось неправдой. Не большая часть информации, как обычно, а вообще все.

– Ничего, – утешил его я. – Так довольно часто бывает, и не только со мной. Просто наши близкие обычно не сплетничают о нас с кем попало, поэтому все остальные ничего не знают и вынуждены сочинять. К счастью, люди не настолько могущественны, чтобы их вымыслы хоть как-то влияли на предмет разговоров. Я имею в виду, что, если даже все население Ехо примется говорить, будто у меня на лбу растут рога, они все равно не вырастут. Это большое облегчение для любимцев публики вроде меня.

– На самом деле вымыслы влияют, – все так же тихо сказал Клари Ваджура. – Просто не радикально. Чужие взгляды – своего рода внешняя опора нашего бытия, не то чтобы наиважнейшая для нас, но довольно существенная. То есть рога у вас действительно не вырастут, но голова вполне может разболеться от разговоров. А если, скажем, весь город, или хотя бы тысяча человек считают вас ужасающим демоном, это может ощутимо прибавить вам могущества. И одновременно немного испортить характер.

«Это, кстати, многое объясняет», – заметил сэр Шурф. Он воспользовался Безмолвной речью, как я понимаю, из чувства такта, чтобы не насмехаться надо мной при своем секретаре.