Единственной проблемой, с которой ей предстояло столкнуться, был шрифт. Она находилась в мусульманской стране. Большинство книг наверняка написаны по-арабски, на котором она не читала. Но не приглашать же переводчика, навлекая тем самым на себя подозрения. Она могла бы обратиться к Ясмине: ее подруга, разумеется, читает по-арабски и с радостью бы ей помогла. Но Ясмина женщина, а женщинам запрещен вход в библиотеки. Кроме того, семья Малека уже и так много сделала для нее. Нельзя злоупотреблять добротой близких людей и подвергать их опасности. Что же ей делать? Она вдруг вспомнила личную библиотеку Али, в которой многие книги были написаны на двух языках. В этих книгах он и пометки делал на двух языках: на арабском, а рядом с ним – на древнегреческом или на латыни. Ей оставалось надеяться только на это. Она владела латынью, а приложив усилия, разобралась бы и в древнегреческом. Решено: после беседы с учеными мужами она останется в библиотеке и пороется в книгах. Она была уверена, что найдет какую-то зацепку.

После окончания полуденной молитвы Беатриче в сопровождении Ясира отправилась в библиотеку. Войдя внутрь, она изумилась.

В огромном зале высокий сводчатый потолок подпирали не менее пятидесяти изящных колонн из серого камня. И повсюду – книжные полки, множество полок, до отказа набитых книгами, рукописями и пергаментными свитками.

Беатриче вздохнула. Каким наивным было ее представление, что она увидит не больше сотни книг. Здесь счет шел на тысячи! Эта библиотека могла поспорить с любой университетской библиотекой XXI века. А ведь Газна была всего лишь маленьким провинциальным городом.

Беатриче увидела маленького щуплого человечка в светло-сером балахоне, который семенил ей навстречу. Он звонко шаркал кожаными тапками по полу, будто тер каменные плиты тонким наждаком.

– Добро пожаловать! Какая радость видеть новое лицо! – воскликнул он. – Молодое, как я вижу, очень молодое лицо. Да хранит вас Аллах. Догадываюсь, что вы и есть…

– Саддин аль-Асим, – ответила Беатриче, почтительно поклонившись. Она не знала, что и думать об этом человеке. Его голос был неестественно радостным, какой бывает у больных маниакально-депрессивным психозом.

– Здравствуйте, здравствуйте, – продолжал он тараторить и кланяться. – Мое имя Реза. Я здешний библиотекарь.

Лицо его было в морщинах того же цвета, что и волосы, одежда и шапочка на голове. Весь вид его говорил о том, что он здесь не просто работник, но органическая часть самой библиотеки. Он будто был сделан из того же серого камня, что и само здание. Неужели этот человечек действительно пропитался ядовитой минеральной пылью, которая проникла не только в волосы, кожу и одежду, но и в его мозг, губительно воздействовав на психику? Вполне возможно.

Классический пример заболевания, вызванного неблагоприятной экологической обстановкой. Однако улыбка Резы светилась добротой.

– Вам нравится? – Он описал рукой несколько кругов в воздухе. – Я имею в виду библиотеку.

– О да! – ответила Беатриче. Наверное, у нее был крайне удивленный вид. – Должен признаться, что я поражен. Библиотека действительно огромная.

– Это так, – ответил он польщенно, переминаясь с ноги на ногу. – Конечно, ее не сравнить с библиотеками в Багдаде или Дамаске, не говоря уже о Иерусалиме. – Он потирал руки, и в его глазах Беатриче заметила алчный блеск, как будто он хотел ей предложить двинуться с войском Субуктакина на Иерусалим, чтобы захватить там библиотеку. – Мы стараемся пополнять наш фонд. Каждую неделю у нас появляется что-то новое. Наш повелитель, благороднейший Махмуд ибн Субуктакин, покровитель всех правоверных – да хранит его Аллах и да пошлет ему долгие годы жизни, – всячески нас поддерживает. – Откашлявшись, он подошел к Беатриче так близко, что она ощутила запах металлической стружки от его одежды. Это подтвердило подозрения Беатриче. Его голос вдруг понизился до заговорщицкого шепота. – Вы случайно не захватили с собой пару книг для нашей библиотеки? Да благословит вас Аллах и ниспошлет вам долгие годы жизни и большое потомство!

– К сожалению, у меня нет книг, – быстро ответила Беатриче, невольно отступив на несколько шагов назад. В выражении глаз библиотекаря было нечто такое, что вызвало в ней омерзение. Если бы ей сказали, что в Газне пропали без вести какие-то чужестранцы, от которых остались только книги, она бы не удивилась. – Я не мог взять с собой в дорогу много вещей и вынужден был ограничиться самым необходимым. У меня с собой нет даже достаточного количества одежды.

– Ученый – и без книг, как грустно! – Реза покачал головой и снова заулыбался. Но эта улыбка показалась Беатриче фальшивой. Фальшивой и опасной. – Вы по достоинству оцените наше собрание. Если будут вопросы, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Я всегда здесь. Я знаю каждую книгу, каждый пергамент.

– Премного благодарен. Вы очень любезны, – ответила Беатриче, выдавив из себя улыбку. Она решила действовать со всей осторожностью. Если он действительно знает наперечет все книги, то наверняка знаком и с описанными в некоторых из них ядами: как их приготовить и применить. – Я обязательно воспользуюсь вашей помощью.

Библиотекарь сделал легкий поклон.

– Господин, все ученые собрались за столом мудрецов. Сейчас подадут обед. Следуйте за мной, Саддин аль-Асим, чтобы занять место в их кругу.

«Стол мудрецов» оказался помещением размером около тридцати квадратных метров в дальнем конце библиотеки. Потолок здесь был ниже, чем в основном зале. На маленьких выступах в стене стояли лампы из меди, освещая пространство вокруг.

Обстановка была простой, почти убогой. На каменных плитах лежали потертые ковры и выцветшие подушки. На низких обшарпанных столах располагались подносы с фруктами, овощами, сыром и хлебом. Повсюду стопками стояли книги. Их было множество – толстых и тонких, больших и маленьких.

Около дюжины человек громко и оживленно спорили, перебивая друг друга, листая книги и делая заметки углем, а между делом запихивали в рот первые попавшиеся куски. Эта картина напомнила ей студенческую столовую в университетской клинике в Гамбурге, где студенты, сидя за расшатанными столами, обсуждали свои проблемы и делились друг с другом экзаменационными вопросами. Еда для них была приемом пищи – и не более, – необходимым для поддержания функции мозга. Вкус варева в пластиковых мисках никого не интересовал.

Дизайн примитивной мебели также был неважен. Неудивительно, что об этой столовой среди гамбургских медиков шла самая нелестная молва. «Надеюсь, здешняя еда вкуснее», – подумала Беатриче. С годами она стала более привередливой в еде.

– Добро пожаловать, Саддин аль-Асим, – громко объявил Абу Рейхан. Разговоры мгновенно стихли, все взгляды устремились на нее. Поднявшись, Абу Рейхан сделал несколько шагов навстречу гостю. Беатриче поклонилась.

– Благодарю за приглашение принять участие в вашей беседе, – сказала она, стараясь никому не смотреть в глаза. Пристальные, почти враждебные, взгляды ученых мужей буквально продырявливали ее насквозь.