В итоге получаем против двух советских корпусов (3 стрелковые, 2 танковые и 1 моторизованная дивизии) три немецких (8 пехотных дивизий). Соотношение по дивизиям 1:1,34 в пользу вермахта.

Рис. 14. Левый фланг Западного фронта

Здесь противостоящие силы могут только обороняться. Поэтому немцы здесь и не планируют наступать. Они создали здесь прочную оборону с некоторым преимуществом. Оно скажется, когда расположенная южнее 2-я танковая группа начнет наступление и советский 5-й стрелковый корпус окажется вынужденным загибать свой южный фланг или отходить, чтобы не оказаться под угрозой выхода немецких танков в тыл.

И наконец, левый фланг Западного фронта (рис. 14). Здесь границу держат 28-й стрелковый корпус (6, 42, 49, 75 стрелковые дивизии) и 22-я танковая дивизия 14-го механизированного корпуса. Всего 4 стрелковые и одна танковая дивизия.

Им противостоят XXXXIII армейский корпус (131, 134, 262 пехотные дивизии), XXXXVII моторизованный корпус (17 танковая дивизия, 167 пехотная дивизия, 29 мотопехотная дивизия), XII армейский корпус (18 танковая дивизия, 31, 45 пехотные дивизии) и XXIV моторизованный корпус (3, 4 танковые дивизии, 10 мотопехотная дивизия, 34 пехотная дивизия, 1 кавалерийская дивизия).

Итак, четыре корпуса против одного. Иначе говоря, против 4 стрелковых и одной танковой немцы имеют 7 пехотных дивизий, 2 мотопехотные, четыре танковые и одну кавалерийскую дивизию.

Соотношение в дивизиях 1:3,5. Снова классическое превосходство в силах, необходимое для наступления. И здесь как на правом фланге Западного фронта мы видим немецкую ударную группировку.

В целом мы видим, что даже если не обращать внимания на то, что советская дивизия в 2–3 раза слабее немецкой и предположить, что все советские войска выведены в поле и изготовились к обороне, то даже в этом случае положение советских войск крайне сложное и отбить первый удар немцев очень трудно. Даже если точно знать их расположение и намерения. Может, было бы расположить советские войска иначе, т. е. лучше? Лично я не вижу такой возможности.

Следует принимать во внимание и то, что немецкая армия начала мобилизацию еще 1 сентября 1939 года (см. в кн. 3 «Военные дневники Гальдера») и к 22 июня подошла полностью сформированной, обученной, обкатанной в войнах против Польши и Франции, получившей в свое распоряжение все ресурсы покоренной Европы, включая всю бронетехнику и автотранспорт. Войска имели точно определенные цели и задачи, настроены на войну.

Нам же пришлось проводить мобилизацию уже с началом боевых действий. Хотя частично под видом больших военных сборов она была проведена весной-летом 1941-го, однако далеко не полностью. Автотранспорт из народного хозяйства до начала войны не мобилизовывался вообще. Этого сделать было невозможно. Времени на обучение приписного состава уже не оставалось. О наличии боевого опыта в войсках и говорить не приходилось. А ведь, как говорится, за одного битого, трех небитых дают. Я имею в виду не боевой опыт отдельных военнослужащих, как бы много их не было, а боевой опыт частей и соединений в их полном составе.

Есть еще один очень существенный фактор. Это связь, т. е. возможность управлять войсками. У немцев полевая связь была налажена отлично как проводная, так и радиосвязь. Командующие могли легко получать сведения с линии фронта и оперативно отдавать приказания, быстро реагировать на изменение обстановки. Добавим сюда наличие шифровальных машинок «Энигма», позволяющие быстро шифровать отправляемые и расшифровывать принимаемые радиосообщения.

Не стоит забывать о том, что Германия в те годы в области развития радиосредств была самой передовой страны в мире.

У нас в силу очень многих причин, по большей части объективных, радиосвязь находилась в зачаточном состоянии. Кодирование примитивное и ручное на уровне — «коробочки» это танки, «огурцы» это снаряды. Проводная связь в основном базировалась на стационарных линиях Наркомата связи. А в зоне Западного Особого военного округа на узлах связи по большей части сидели сотрудники, доставшиеся нам в наследство от панской Польши, которые отнюдь не горели желанием помогать Красной Армии. Поэтому в ночь начала войны Западный Особый округ в одночасье полностью лишился связи со своими армиями, корпусами и дивизиями. Произошло самое страшное — потеря управления.

Не проиграть приграничное сражение в полосе Западного фронта мы не могли!

Отсюда, вина генерала Павлова не столь уж и велика. Даже если бы он проявил больше полководческих способностей, смелости перед Сталиным, добиваясь проведения ряда мероприятий, все чего он добился бы, это несколько меньших потерь и частичного сохранения боеспособности 3, 4 и 10-й армий.

Впрочем, может быть, вермахту и не удалось бы продвинуться столь далеко. Но это уже из области предположений и гипотез. Что случилось, то случилось.

* * *

Современные российские демократические историки, которые со сладким причмокиванием описывают трагедию Западного фронта (да полно, русские ли они?) в июне 1941 года, почему-то обходят стыдливым молчанием трагедию с обратным знаком, разыгравшуюся ровно три года спустя. Напомню, 22 июня 1944 года на рассвете началась наступательная операция Красной Армии «Багратион». Результатом операции явился полный разгром немецкой группы армий «Центр». К 28 июля советские дивизии вышли к Бресту, т. е. на государственную границу. Группа армий «Центр» перестала существовать. Ее 30 дивизий были полностью уничтожены.

Заметим: Красная Армия наступала не на мирно спящие в казармах неотмобилизованные и не имеющие боевого опыта немецкие дивизии. Удар был вовсе не внезапным. Немецкое командование знало и готовилось к отражению наступления. В его распоряжении были дивизии, имевшие многолетний боевой опыт, техника и вооружение, опробованные длительной войной.

И проиграли, причем проиграли куда страшнее и тяжелее, чем наш Западный фронт в 41-м. Мы все же сумели оправиться от удара и остановить немцев под Москвой. Гитлеровцы Красную Армию под Берлином нет.

Так, чей успех более свидетельствует о полководческих талантах генералов, знаниях офицеров и умениях солдат? Одно дело сбить с ног тяжелым ударом не готового к драке человека и совершенно иное нокаутировать на ринге сильного, знающего, опытного и умелого соперника.

Разгром Западного фронта не привел вермахт к победе. Разгром группы армий «Центр» стал предтечей падения Берлина.

Во многих советских и российских исторических и мемуарных трудах утверждается, что на Юго-Западном направлении Красная Армия имела значительное превосходство в численности и что это была наиболее мощная группировка из всех советских сил на западной границе. В основном, эти силы входили в состав Киевского Особого военного округа, преобразованного 22 июня 1941 года в Юго-Западный фронт. И дескать, это превосходство при умелом и грамотном руководстве могло обеспечить не только успешное отражение удара, но и переход в контрнаступление, которое разом могло резко изменить всю обстановку на всем советско-германском фронте.