слышать, — сказал я вслух. — Тогда поверьте и Соне Кантор. Я за нее ручаюсь и готов ответить за собственные слова.

— Смотрю, вы настроены решительно, — улыбнулся Всеволод. — Только зачем вам это?

— Честно? — я вопросительно посмотрел на следователя, и тот кивнул. — У нас с вами разные профессии, но многие цели совпадают. Например, помогать людям одуматься и не преступать закон. Вы расследуете, мы пишем, советские граждане читают и делают выводы. И чем больше они будут знать о вашей работе, о том, на что готовы идти расхитители, и о том, как их ловят, тем меньше станет желающих воровать народное добро.

— Все это замечательно, — нахмурился Кайгородов, — но вы не думаете, что сделаете только хуже? Если граждане узнают о подпольных миллионерах, о тех, кто живет припеваючи и способен даже купить некоторых из нас…

— А вы думаете, они не знают? — с жаром перебил его я. — Разумеется, знают! Знают и про красивую жизнь, и про польский гарнитур, списанный якобы из-за брака, и про финскую сантехнику, вместо которой многодетной семье поставили ржавое старье… Знают про украденные миллионы и про импортные телевизоры с диагональю тридцать два дюйма. А про бессонные ночи, боязнь каждого шороха, нервные срывы и лагерь как итог скользкой дорожки — об этом же никто не рассказывает! Сами воры такими подробностями не делятся, а вы, товарищи сыщики, молчите. Молчите о том, как легко раскалываете нечистых на руку кладовщиков, завмагов, директоров ресторанов. Так давайте вместе доносить людям правду. Не голые цифры, а факты — с подробностями, с реальными историями, невыдуманными рисками… И будем бить ворье до кровавых соплей!

Так, кажется, я немного увлекся. Впрочем, Всеволоду моя речь точно понравилась. Особенно про непоколебимость и бескомпромиссность в борьбе за правду.

— А что такое тридцать два дюйма? — реакция сыщика сбила меня с толку.

— Читал недавно статью в одной из центральных газет, — будто бы небрежно пояснил я. — Из рубрики «Их нравы». Как раз о мнимых западных ценностях вроде телевизора в каждую комнату. Это у них там вроде обывательского соревнования — у кого больше экран «ящика». А измеряют в дюймах.

Говорил я и думал, что в будущем так станут «состязаться» и наши граждане. Дети и внуки людей, запускавших спутники на орбиту, освоивших целину и вечную мерзлоту, будут хвастаться друг перед другом, у кого дома больше телеков и у кого более новый айфон. Но, может, будущее все-таки правда не предопределено?

— Интересное предложение, Евгений Семенович, — тем временем кивнул Кайгородов, отвлекая меня от нелегких мыслей. — Мне нравится идея совместной работы. Попробуем для начала, как я и говорил, с ЗКЗ.

Казалось бы, мы пришло к тому, с чего и начинали. Но нет — на самом деле я чувствовал победу. Следователь из ОБХСС проникся, а от нас с Соней и в перспективе других журналистов теперь требуется сделать все в лучшем виде.

— Спасибо, Всеволод, — я вежливо кивнул сыщику. — Я очень ценю ваше доверие.

— Алена, а можно мне какао? — мы с Кайгородовым пожали друг другу руки, а Апшилава тем временем заметил мелькнувшую неподалеку официантку и позвал ее к нашему столику.

Я чуть не рассмеялся вслух, вспомнив, с кем у меня ассоциировалась девушка и как это совпало с реальностью. Аленушка, надо же.

— Простите, какао сегодня нет, — виновато пискнула официантка, подойдя к нам, немного опасливо поглядывая на меня с Кайгородовым.

— Тогда, может, цикория? — попросил Всеволод и, как мне показалось, подмигнул девушке.

— Извините, но тоже нет, — Аленушка начала краснеть. — Сегодня только чай. Но хороший, индийский. Принести?

— Давайте нам тогда на троих, — предложил я.

Эдик меня раздразнил, и мне вдруг очень захотелось горяченького в этот холодный октябрьский день. Кофе бы меня максимально устроил, но в стране с ним пока не так хорошо, как в будущем. А тут, в этой «Березке», почему-то отсутствует даже цикорий. И какао.

В чем же дело? До общего товарного дефицита пока далеко, хотя с докторской колбасой в магазинах уже туговато. Но тут все-таки городское кафе, причем, как я понимаю, одно из лучших. Может быть, я что-то об этом знал в своей прошлой жизни? Кажется, разгорелся какой-то скандал, но я тогда был сопливым детсадовцем. И в архивах мне, как назло, подробностей не попадалось. Тогда попробую сыграть ва-банк и заодно еще больше расположить к себе следователя из ОБХСС.

— Что-то не так с этим кафе, — уверенно сказал я. Не спросил, не предположил, а словно бы раскрыл тайну. — Не должно быть подобного дефицита.

— Вы правы, –сказал Кайгородов. — И проблемы не только в «Березке». В «Юности» похожая ситуация, в «Чайке». А вот в других городских ресторанах с продуктами нет проблем.

Кажется, я начал догадываться, на что намекает мой собеседник. И если я его правильно сейчас понимаю…

— Воровство? — уточнил я. — Продукция не доезжает до ресторанов?

— Не совсем так, — покачал головой Кайгородов. — Возникают проблемы с поставками, и мы даже из-за этого арестовали директора «Сказки». Того самого кафе-мороженое в центре. У него шоколадного не хватало, один пломбир и крем-брюле. Начали раскручивать, и выяснилось, что он-то не виноват — у него один из сотрудников Андроповского треста ресторанов и кафе взятки вымогал. Как вы думаете, за что?

— За тот самый пломбир и крем-брюле? — догадался я.

— Именно, — улыбнулся Всеволод. — Мол, ты мне копеечку, а я тебе дефицитных продуктов. Но директор «Сказки» в итоге все равно нечистоплотным оказался — с сотрудников деньги брал за трудоустройство. Так что там сейчас новый начальник. А здесь и в других заведениях треста ситуация непонятная. Вот ведь какое дело — в торговле рука руку моет, и кто прав, кто виноват, зачастую понять трудно…

— Скажите, товарищ Кайгородов, — задумался я, — а персонал в «Сказке» тот же?

— Да, все повара и официанты остались, — подтвердил он. — Говорят, вздохнули с облегчением, никто денег не требует.

— А если мы моего сотрудника, — я заговорил еле слышно, — отправим в одно из кафе в качестве тайного агента? Ведь если у него… или, скажем, у нее потребуют взятку за теплое место, это ведь будет уликой?

— Недаром журналистов иногда сравнивают с сыщиками, — улыбнулся Кайгородов. — Именно так мы и сделали, вот только не скажу где. Для чистоты следственных действий. При всем уважении к вам, товарищ Кашеваров, мы не можем рисковать людьми. Скажу только, что они не отсюда, не из Андроповска, и местные не подозревают об их связи с органами.

Метод внедрения, который использовали сотрудники ОБХСС, вновь напомнил мне о прошлой жизни. Еще до того, как я попал сюда, в прошлое, наш главред Игорь задумал целую серию публикаций о любгородских заведениях. Журналисты из новеньких и особенно стажеры ходили по ресторанам и кафе, ели за счет редакции и потом писали под руководством опытных коллег критические заметки. Фактически выполняли работу тайных покупателей, только в публичной плоскости. Помню, этот цикл произвел эффект стрельнувшей пушки, и с нами даже пытались судиться. Но Игорь с нашим гендиром Рокотовым остались непреклонны, после чего владельцам кафешек ничего не оставалось, кроме как исправить недочеты.

Идея настолько прижилась, что наши сотрудники стали так проверять гостиницы, автосалоны, кинотеатры и даже один ночной клуб. Рейтинги были заоблачными — все-таки в местных СМИ так почти никто не делал. А потом все просто поутихло. К сожалению, здесь, в советском Андроповске так не сделать, хотя была у меня, признаться, подобная мысль. В двадцать первом веке гораздо больше заведений, у них разные собственники, плюс наши особо одаренные (в хорошем смысле) стажеры умудрялись вербовать собственных осведомителей из действующих сотрудников кафешек. И те им в итоге сливали информацию, которая потом также использовалась в материалах.

Организовать что-то подобное в восьмидесятые, да еще в маленьком райцентре пока что я вижу технически невозможным. А вот потом, в девяностые, когда попрет бизнес… Оставлю это как идею на дальнейшее развитие задуманного мной холдинга.

Но вот еще один приемчик из будущего я могу использовать прямо сейчас.

Глава 36.

Аленушка принесла нам три граненых стакана с крепко заваренным чаем, и я с наслаждением вдохнул знакомый с детства аромат. Казалось бы, чай как чай, но при этом сильно отличается в лучшую сторону даже от того, что я пил в будущем в хороших кафе.

— Действительно вкусно, — я улыбнулся официантке, которая привычными движениями ловко и при этом аккуратно собрала с нашего стола грязную посуду.

Девушка смущенно пробормотала сбивчивые благодарности и ушла на кухню. А вновь повернулся к Кайгородову.

— У меня к вам, Всеволод, есть еще одна небольшая, но важная просьба, —