Б. (после паузы): Конечно. Мне кажется, я уже не раз доказывал свою лояльность вашей организации…

Ч.: Ваш коллега Андрей Гумилев тоже выполнил немало заданий нашей организации. Однако он знает лишь то, что ему положено знать, не больше. Вам же, Михаил Борисович, мы доверяем полностью.

Б.: Я польщен.

Ч.: Однако это означает куда большую ответственность. Думаю, не нужно предупреждать вас, какие санкции последуют, если что-либо из того, что сейчас будет здесь сказано, выйдет за пределы этой комнаты.

Б.: Я принял все необходимые меры…

Ч.: Не сомневаюсь. Итак, истинный план, неизвестный никому из участников сегодняшней встречи, заключается в том, что накануне выборов в России и США произойдет дестабилизация политической ситуации. В этом управляемом хаосе к власти придут люди, тесно сотрудничающие с Четвертым Рейхом. Такие, как вы, Михаил Борисович.

Б.: Вы предлагаете мне…

Ч.: Пост вице-премьера, курирующего сырьевую промышленность и энергетическую систему страны. Фактически вы станете полноправным хозяином Арктики.

Б.: Вы серьезно?..

Ч.: Разумеется. В США аналогичную позицию займет мистер Уорвик. Там мы приведем к власти группу ультраконсервативных политиков, противников политической корректности и сторонников восстановления расовой сегрегации.

Б.: Это невозможно! Штаты — это вам не Россия-матушка. Там такие фокусы не проходят.

Ч.: После того, что мы устроим в Штатах, американцы даже Гитлера выберут себе в президенты.

Б.: И что же вы собираетесь там устроить? Если не секрет…

Ч.: Для вас, Михаил Борисович, никаких секретов. Осенью в Нью-Йорке и Вашингтоне произойдет несколько крупных террористических актов. В Линкольн-центре будет захвачено пятьсот заложников — представители высших кругов общества. Кроме того, террористы уничтожат музей Метрополитен и взорвут атомную электростанцию…

Б.: А что произойдет в России?

Ч.: Захват Большого театра и уничтожение Эрмитажа. Чтобы никому не было обидно…

Б.: И атомная электростанция?..

Ч.: Обязательно. Ведь одна из наших главных задач — не дать человечеству слезть с нефтяной иглы.

Б.: Но это же огромные жертвы!

Ч.: Относитесь к этому как деловой человек. Просчитайте, сколько миллиардов принесет вам отказ развитых стран от атомной энергетики.

Б.: В вашем плане, как мне кажется, есть изъян. После 11 сентября в США не произошло никаких политических потрясений. Кто поручится, что после этих ваших… акций… нация не сплотится вокруг черного президента?

Ч.: Потому что Метрополитен взорвут негры… извините, афроамериканцы. А Линкольн-центр захватят колумбийцы и мексиканцы.

Б.: А, так вы хотите, как это у нас называется, разжечь межнациональную рознь?

Ч. (со смешком): Именно. Догадываетесь, кому будет поручено захватить Большой театр в Москве?

Б.: Наверное, чеченцам?

Ч.: Ну не белорусам же. Хотя и для Белоруссии у нас есть свой план. Впрочем, вам эти детали вряд ли интересны, ведь в Белоруссии нет нефти.

Б.: И когда все это произойдет?

Ч.: В самом конце ноября. Вы успеете подготовиться. Сразу после этих событий акции нефтедобывающих компаний взлетят до небес. Ваша партия, Михаил Борисович, получит на выборах не меньше сорока процентов голосов, что позволит ей выдвинуть своего кандидата в президенты.

Б.: Вы уже знаете, кто это будет? А то у нас сегодня по этому поводу была дискуссия…

Ч.: Вы что, всерьез полагаете, что это имеет значение? Все равно он будет делать то, что будем говорить ему мы. Михаил Борисович, вы, вероятно, еще до конца не осознали: теперь вы один из тех, кто по-настоящему принимает решения. Еще немного — и весь мир будет принадлежать нам. А когда я говорю «нам», то имею в виду и вас.

Б.: Выдвинуть кандидата — одно. А выиграть выборы — совсем другое.

Ч.: Не волнуйтесь. На волне беспорядков, которые захлестнут мир, привести к власти наших людей будет несложно. Европейские страны содрогнутся от социальных взрывов. В Лондоне и Париже начнутся уличные погромы. В это время силы НАТО, которые уже будут праздновать победу над Каддафи, потерпят сокрушительное поражение в Ливии…

Б.: Это шутка? У полковника нет ничего, кроме старых зениток и ржавых СКАДов.

Ч.: Все так думают. И очень удивятся, когда по авиации союзников начнут стрелять новейшие системы ПВО.

Б.: Откуда они там возьмутся?

Ч.: За это нужно поблагодарить нашего общего друга Андрея Львовича. Он любезно профинансировал покупку и доставку этих систем компанией «TSG Railways Ltd». В Афганистане талибы внезапными нападениями уничтожат несколько американских гарнизонов. Все это уронит престиж Обамы ниже нулевой отметки. Кроме того, на Ближнем Востоке и в Северной Африке к власти придут мусульманские фундаменталисты. Продавать нефть неверным они станут неохотно и по таким ценам, что нефтяной кризис семидесятых покажется безобидной шуткой. А если и это не поможет, мы обрушим на головы властителей Запада море небесного огня.

Б.: Что вы имеете в виду? У вас есть ядерное оружие?

Ч.: Об этом пока рано говорить. Но поверьте, по сравнению с небесным огнем атомная бомба — всего лишь детская хлопушка.

Пауза.

Б.: Даже не верится, что все это может организовать горстка людей, которая шестьдесят лет не вылезала из арктических льдов…

Ч.: Не нужно недооценивать наших нордических друзей, Михаил Борисович. Они слишком долго ждали реванша, чтобы проиграть и на этот раз.

Б.: Хорошо, хорошо. Вернемся к более насущным вопросам… Мне достанется пост министра энергетики. А что будет с другими участниками заговора?

Ч.: Вы имеете в виду Гумилева?

Б.: В проницательности вам не откажешь.

Ч.: Я бы с удовольствием смахнул эту фигуру с доски после того, как будет разыгран эндшпиль. Гумилев слишком опасен и непредсказуем. К сожалению, у нашей арктической старушки есть на него какие-то виды…

Б.: Опрометчиво было оставлять ему память.

Ч.: А что было делать? Орел на него не действовал. Точнее, подействовал не так, как на обычных людей. Вместо того чтобы поддаться внушению, Гумилев впал в кому. Поэтому рейхсфюрер и решила контролировать его при помощи ребенка.

Б.: А с генералом… все надежно?

Ч.: Да, лишенный предметов, он потерял свою силу. Теперь это всего лишь старый пенсионер, которого никто не принимает всерьез и который никому не опасен.

Б.: И все равно… для большей уверенности я бы… как вы там выразились?.. смахнул бы с доски и его.

Ч.: Всему свое время, Михаил Борисович. Всему свое время.

Пауза.