я ведь до сих пор помню, как мучилась и страдала, потеряв тебя, и они ребенка, конечно, он негодяй, но. — Герман мертв, а ребенок скрасит их старость, детей больше у них нет, может, ты подумаешь о том, чтобы малышку отдать в родные руки.

Я подскочила как ошпаренная, напугав бабушку своей вспышкой ярости, но взяла себя в руки и сухо произнесла, — Они тоже убийцы, именно они подговорили Лидию избавить их от Насти и непонятной внучки, даже пообещав сына ей в мужья. — Мария Александровна, мне очень неприятно выслушивать ваше предложение, как вы могли, договариваться с убийцами за моей спиной, я не могу находиться в вашем доме, и тем более отдать свою приемную дочь. — Лиза живой ребенок, а не вещь, что бы кто — то мог ей распоряжаться, и она не сиротка. — Даже Андрей не стал отказываться от девочки, хотя мог, и имел на это полное право, а от вас я такого предложения не ожидала.

Бабушка побледнела и растерялась, она не ожидала такой реакции от меня, я же снова поднялась к себе в комнату, боясь сорваться в крик. Бабушка не была плохой, но все что происходило за стенами их дома, казалось ей не важным, она не понимала, почему, когда-то я взяла себе чужого ребенка, когда у меня уже был один. Она, не видя Лизу, уже готова была ее отдать, забыв о том, что произошло, только потому, что она уже столько лет дружит с этими милыми людьми. И что вот с ней делать, кричать на нее, так она даже не поймет. Она ведь даже не подумала, что отдает живого ребенка ее убийцам. А назвать при мне Лизу сироткой, это как плевок в лицо. Малышка ухожена и в ласке, да и она уже не бедная давно, я слежу за тем, чтобы Андрей исправно переводил деньги на счета детей. И, вношу свой вклад, перечисляя свою прибыль также им на счет, не все же Андрею волочь на своих плечах, а вот в семье убийц с деньгами туго, а она как-то об этом и не подумала. Забавно, но вот все они были похожи, волшебники, давно не знающие реальной жизни, жившие замкнуто, закрыто, какими — то своими воспоминаниями, традициями. Сидела я долго, на своей кровати опустошенная, брать в этом доме мне нечего, уйду, в чем есть, хорошо, что Питирим подсуетился, знал ведь, что может возникнуть такая ситуация. Уже на пороге дома меня прихватил, стремительно вернувшийся домой Дед. Бабушка, я так поняла, позвонила Деду, и объяснила ему, что случилось, он бросил работу и приехал быстро.

— Елена, давай сначала поговорим, — сказал он, заворачивая меня в дом, — давай ка не на людях поговорим, не спеши.

Он протащил меня за руку до своего кабинета, захлопнул дверь. Обеими руками взял меня за лицо и прижал к себе.

— Ты должна относиться к нам снисходительно, бабушка слишком долгое время жила в своем мире, поверь, я бы ей не позволил такое, если бы мы могли увидеть Лизу и Кира, она бы такого не сказала. — Она тебя никак не может представить с чужими детьми, да, и не принято у нас так жить. — Но мы любим тебя и постараемся измениться, дай нам еще шанс.

Ну да, я понимала метания бабушки, и как ей тяжело получить меня такую странную и уже взрослую внучку.

— Иван Анатольевич, — тихо сказала я, — у меня талант привлекать неприятности и попадать в приключения, думаю, может нам все — таки разойтись, вам будет спокойнее и не придется краснеть за меня перед знакомыми.

— Как ты можешь так говорить, мне и Мари, чем мы провинились так перед тобой, — зарычал Дед, прижимая меня к себе, — я не хочу ничего менять, и Мари тоже, мы тебя любим и гордимся что ты такая, не похожая ни на кого, сильная и думаешь своей головой. — Просто дай нам еще шанс, и пожалуйста, успокой Мари, она уже рыдает от своей глупости в голос, а Лизу я и сам бы не отдал. — Твоя Бабка немного сглупила, да больно, понимаю, но ты должна ее простить, ей также тяжело, как и тебе.

Теперь я понимала вполне Питирима, что он меня украл и воспитал сам, думаю, что даже без родового проклятья в этой семье я бы выросла совсем другой, похожей на бледную тень самой себя. Но и просто хлопнуть дверью и уйти я не смогла, они уже столько сделали для меня, значит привыкнуть и к детям. Спустилась в гостиную, бабушка действительно рыдала, я обняла ее, и с трудом успокоила, вся ее привычно благополучная жизнь сломалась с моим появлением, но она любила меня, слишком разная у нас была жизнь, но если я сейчас уйду, мы и правда станем чужими, толком и не узнав друг друга.

Зато у меня появились первые настоящие успехи в спортзале, хоть я так и не могла драться на равных с Николаем, но уже выдерживала темп и не позволяла избивать себя, научившись ловко уклоняться от его ударов и владеть ножом намного уверенней. Теперь оружие всегда было со мной, даже в спальне, нож стал продолжением моей руки и не доставлял мне никаких неудобств. В медицине тоже были успехи, Виктор стал не просто шевелить ногами, а даже вставать на них, разминаясь на специальных тренажерах, но ему еще нужно было восстановить мышцы ног, которые просто усохли. Но, тем не менее, успехи были потрясающими и не только с лечением охотников.

Так как дед теперь работал с Андреем Долгновым, то большей частью их производства были лекарства для детей Ночи. И Андрей хоть и был против моего участия, но именно мои рецепты как признался Дед, выстреливали, принося прибыль, да еще перевод книги, затем превращался, тоже очень удачно в новые лекарственные средства, принося деньги. Хоть я вклинилась уже в работающее предприятие, но мой вклад был уже вполне так осязаем. Андрей, стал посматривать на меня уважительно, а Дед повторять, что именно благодаря мне мы так взлетели и смогли занять лидерское положение. Даже те лекарства которые уже были в ходу, я смогла переделать, иногда и-за этого лекарство становилось намного дороже, так как приходилось вводить в него множество дополнительных ингредиентов, но эффект у моих препаратов был выше чем у аналогов и быстро стал пользоваться спросом. Дети Ночи обычно далеко не самая бедная публика, и покупать дорогие, но при этом качественные лекарства было для них не проблемой. Компания быстро