Гильемо любил петь почти так же, как он любил учить детей. Музыка была его страстью, языком его души. Когда аплодисменты отзвучали, он присел на стул. Как всегда, его ожидала тарелка букероне, кусок сыра кабралес и стакан с маслинами. Клодия знала его вкусы.

Едва он успел отправить первую маслину в рот, как из кухни появился худой усатый бармен с подносом, на котором стояли еда и напитки.

Гильемо прежде никогда не видел этого человека.

— А где Клодия? Она тут раньше работала, — спросил он незнакомца.

— Болеет, — пожал плечами бармен. — Женские проблемы. — Взглянув на пустую рюмку Гильемо, он спросил: — Еще?

— Можно, — ответил Гильемо. Одна из посетительниц бара подошла к нему, взяла за руку и интимным шепотом сообщила ему о том, как она наслаждается его пением. Гильемо так и не обратил внимания, как новый бармен, наполнив его рюмку, добавил туда несколько капель из миниатюрного серебряного сосуда, который он мгновенно убрал обратно в карман.

Гильемо думал только о том, что публика любит его, что женщина улыбается ему, как близкому человеку, и что от нее исходит пьянящий аромат каких-то духов. Жизнь казалась ему прекрасной.

Гильемо быстро осушил рюмку.

За четыре тысячи шестьсот миль, Атланта, Джорджия

Бейсбол оставался страстью и делом жизни Гильемо Торреса.

Но на сей раз он находился не в лучшей своей форме. У него еще болела нога после того, как он вчера поскользнулся и упал, больно ударившись бедром.

Хорошо еще, что это была товарищеская благотворительная игра команды местных полисменов, со сбором средств в пользу жертв домашнего насилия.

Гильемо уже не раз принимал участие в благотворительных играх, но эта имела для него особое значение, поскольку в детстве он сам в беспомощном отчаянии наблюдал за тем, как отчим избивал его мать. А теперь его мать, его жена и двое детей с гордостью наблюдали за его игрой.

Гильемо не заметил толстого болельщика, который, держа в руках поднос с пивом и пиццей, уселся на свободное место в четырех рядах позади его семьи в тот момент, когда он вышел на поле, приветственно помахав рукой зрителям.

Когда раздался роковой выстрел, все приняли его за треск биты Гильемо.

Лондон

Дэвид в удивлении уставился на человека, вышедшего из такси.

Не может быть! Неужели он видит Дилона?

— Водитель, остановитесь! — велел он. — Мы здесь выходим.

— Но Тринити-сквер вон там. Зачем вы это делаете? — спросила Йел.

Но Дэвид, не отвечая, смотрел только на двух человек, приближавшихся к Тауэр-Хилл.

— Вы знаете их? — спросила Йел, коснувшись его руки.

— Одного из них, — ответил он. — Это мой лучший друг Дилон Макграт. Священник, пославший меня к раввину бен Моше.

«Друг, который не смог найти мой паспорт, — подумал он. — И он также не смог найти Еву, а потом оказалось, что ее убили. Теперь полиция ищет меня, а он так и не объяснил мне, почему уехал из страны».

— Какого черта Дилон делает в Лондоне? — задал он риторический вопрос.

— А его спутника вы знаете? — поинтересовалась Йел.

— Пока нет. — Дэвид продолжал следить за ними. Дилон и его спутник быстро шли по направлению к лондонскому мосту. Незнакомец развернул черный зонтик, защищаясь от дождя, а Дилон поднял воротник и ссутулился.

Дэвид, казалось, не обращал внимания на дождь. Йел шла рядом с ним, стараясь не отставать.

— Должно быть, есть причина, отчего вы не окликнули его? — заметила она.

— Как сказать? Не знаю… можно ли ему доверять. — Дэвид прежде даже и не думал, что когда-то он сможет произнести такие слова о Дилоне.

— По-вашему, он может иметь какое-то отношение к убийству Евы?

Прежде Дэвид не давал хода своим подозрениям, но теперь, когда он увидел Дилона в Лондоне и знал, что здесь же — Криспин и Стаси, ставшая заложницей…

— Я даже думаю, не имеет ли он отношения и к убийству бен Моше, — ответил он. — Мне мучительно больно говорить об этом, но он ведь знал, что я в тот день должен встретиться с раввином.

— Они поворачивают на Артур-стрит, — сказала Йел. — Нам надо идти за ними, но не слишком близко.

В этом районе наблюдалось не так много пешеходов, и Дэвид согласился с тем, что не следует давать возможность Дилону его заметить. Они немного замедлили шаг.

— Как насчет звонка Криспину? — спросила Йел.

— Сначала я должен узнать, куда они направляются, — решил Дэвид. — Криспин подождет.

«Остается только надеяться, что Мюллеру не надоест ждать звонка, — подумал он. — Не рискую ли я, в самом деле, жизнью Стаси неизвестно для чего?» В конце концов, Дилон всегда оставался верным другом. Не стал ли он, Дэвид, параноиком? Понимающие перевернули вверх дном всю его жизнь. А ведь этот человек, его друг, посвятил свою жизнь религии!

И все же Дэвид так и не решился окликнуть Дилона.

И тут он увидел, на какую улицу свернули Дилон и его спутник: проезд Ангелов.

Не имеет ли это какого-то отношения к «Черным ангелам»?

Йел схватила его за руку:

— Дэвид, они свернули вон в то складское помещение.

— Пойдемте за ними вместе, — предложил он.

— Разве не заметили? — произнесла она. — Последнее время мы всегда идем вместе.

Ковчег

Откуда доносятся эти звуки?

Стаси по очереди прижимала ухо ко всем четырем стенам комнатушки. И хотя рыдания звучали слишком далеко и слабо, но она знала — они ей не мерещатся.

Кто-то попал в беду. Если бы только Стаси могла отсюда выбраться, она бы постаралась помочь.

Но что там говорить, если Стаси не могла помочь даже самой себе?! Она раз сто проверила, нельзя ли открыть дверь тем или иным способом, но все оказалось напрасно. Девочка не знала, сколько времени уже провела в заточении или что будет дальше; она только знала — в конце концов человек, похожий на льва, собирается убить ее.

Стаси ждала появления Дэвида, не теряя надежды. Ей хотелось бы радоваться из-за их будущей встречи, но вместо этого она чувствовала страх. Она понимала: ее тюремщик вовсе не шутил, когда говорил, что убьет ее, а потом Дэвида. Она ведь знала также, что ее похититель убил Хатча и, наверно, ее маму…

Стаси не могла унять слезы, когда вспоминала маму, лежавшую на земле. Раненную в голову… Где мама сейчас? Знает ли Лен о том, что случилось? Знает ли Дэвид?

Стаси уговаривала себя не плакать, а еще раз обыскать комнату. А вдруг все же удастся как-то обмануть того, кто держит ее в плену, отвлечь его внимание, проскользнуть мимо него, когда откроется дверь, а потом и попытаться удрать отсюда. Разве ее тренер Вильсон не говорил всегда, что у нее хорошая скорость и прекрасная реакция? Разве ей не удастся увернуться от этого хромого типа? Надо бежать отсюда…