Как выяснилось, матери было нужно ее жалованье и бесплатная нянька для Майки. Половина улицы решила, что она будет нянчить и их ребятишек. Если бы она только могла сказать своей подруге Мадди правду… но она столько всего наврала в письмах насчет своей великолепной жизни в Лидсе. Лучше лгать, чем видеть, как тебя жалеют.

Она все-таки решила пойти в город пешком, чтобы сэкономить на проезде, и в ее кармане лежала пара настоящих нейлоновых чулок в подарок подруге. Их она просто стащила из ящика материнского туалетного столика. Это плата за все часы, которые она просидела с братьями.

Шагая по мосту к Хедроу под ветром, ударяющим в лицо, она улыбалась и думала о домике на Древе Победы. О том походе в Дейлс с Грегом и компанией, когда Грег нес ее на спине. Она вспомнила свои попытки вскочить на спину Монти. Праздники в Бруклин-Холле и тихие вечера с миссис Плам. Все это было в другой жизни…

Ханслет она возненавидела с первой же минуты.

Сауэртуайт… там мир и покой. Там люди вежливы, говорят тихо и мягко, носят чистую выглаженную одежду, пьют спиртное мелкими глотками, а не льют в глотки. Едят с вилками и ножами. Не запихивают в рот жирные пальцы, не чавкают, не прихлебывают чай. Даже ругаются как-то беззлобно.

Если бы только она в прошлом году не оказалась такой доверчивой, не попалась на удочку материнских обещаний! Но они с братом были еще детьми и не смогли сказать «нет» взрослому человеку. Очевидно, окружающие были рады распроститься еще с одной семейкой вакки, с глаз долой – из сердца вон. Теперь она знала, что семейство Конли находится на самом дне, и городские воротят от них нос. Когда она старалась вести себя за столом, как настоящая леди, помнить о манерах, усвоенных от Белфилдов, мать смеялась над ней и велела не выделываться.

Голливуд был всего лишь приманкой янки, желавшего поскорее снять с ма трусы. Все слышали шутку о волшебных трусах: один взгляд янки, и они на полу. Теперь приходилось кормить еще одного ребенка, и Глория окончательно растерялась. Походы в кино дважды в неделю не заменяли жизни в деревне, а из-за перебоев с продуктами приходилось стоять в очередях часами за всем, что они раньше принимали как должное.

Когда она пришла в больницу, там уже выстроилась целая очередь из посетителей, ожидавших приемных часов. Дома Глория оставила на столе записку, в которой велела Сиду идти к соседям, пока ма не придет домой. Ясное дело, что, когда она вернется, ее ждет ссора с матерью, и чая на столе не будет, но зато на этот раз она делала что-то для себя, и это так здорово! Пусть мать хотя бы раз присмотрит за детьми.

Прозвенел звонок, и Глория пошла по коридору, гадая, узнает ли ее Мадди теперь, когда она стала взрослой. Она медленно открыла дверь отдельной палаты и была встречена радостным воплем, который мгновенно излечил все обиды.

– Глория! Глория! Ты пришла! Ты такая красивая!

Мадди протянула к ней руки.

– Садись, садись, я так счастлива, что ты пришла!

– Разве меня кто-нибудь остановил бы! Да ты чудесно выглядишь! И глаз нормальный!

Она смотрела в серые глаза Мадди, часто моргавшие от возбуждения. Глория никогда не замечала, как густы и длинны ее ресницы, обычно скрытые толстыми стеклами очков. Мадди сидела в полосатой пижаме, с косами, закрученными по бокам головы, как у школьницы.

– Ну, как дела дома? – спросила Глория.

– Все по-прежнему. Плам и бабушка все так же ругаются. Дядя Джеральд теперь в Германии. Правда, здорово, что война скоро закончится?

– Что-нибудь слышно от Грега?

– От него пришло только одно письмо. Он теперь где-то в Европе, чинит грузовики. Знаешь, какой он, когда есть, что чинить. Не могу представить его в мундире, выполняющим приказы.

– А я могу. Наверняка смотрится настоящим красавцем, как, по-твоему? А у тебя есть парень?

Мадди покраснела.

– Я так и застряла в женской школе. Да где я могу встретить мальчика, с которым стоит разговаривать?

– C тех пор, как я уехала, у меня было три парня. Но ничего такого особенного. Зато теперь я знаю, что такое первый поцелуй. Ну, пообжимались немного, – солгала Глория, стараясь выглядеть умудренной жизнью и опытной.

– Глория Конли! – прошептала Мадди. – Ты слишком молода для мальчишек!

– Пора уже набираться опыта. Но я не хочу кончить, как моя мать. Выберу хорошего человека, чтобы заботился обо мне.

– Как твоя работа? – сменила тему Мадди.

– Какая? Официанткой в столовой или нянькой у детей всей улицы? Мне следовало бы открыть детский сад, – улыбнулась Глория, пытаясь обратить все в шутку. Но когда она увидела Мадди, такую юную и беззаботную, в душе все перевернулось от горькой несправедливости.

– Ты всегда умела ухаживать за детьми, не то что я, – прошептала Мадди, стараясь утешить ее.

– Так когда ты заканчиваешь школу? – спросила Глория, немного успокоившись.

– В следующем году, если все будет хорошо.

Ну, конечно, никаких столовых для мисс Белфилд. Мадди понятия не имеет о реальной жизни.

– А потом что?

– Колледж для секретарш, надеюсь. Я не поеду в пансион для благородных девиц.

– Колледж в Лондоне?

– Нет, в Лидсе. Не хочу уезжать далеко от дома.

Глория подумала, что уехала бы от своего дома за миллионы миль, но стоит ли об этом говорить?

– Вот и хорошо! Мы снова сможем дружить, если я протяну в этом болоте до той поры. Это кошмар!

И Глория, к своему стыду, разрыдалась, утирая лицо краем простыни.

– Что тебя так расстроило? Я что-то сказала не так? – допытывалась Мадди, взяв ее за руку.

– Я все здесь ненавижу! После Бруклина… почему все должно было так измениться? Тамошняя жизнь была таким счастьем. Никогда не забуду, что ты для меня сделала!

– О, не плачь! Ты всегда можешь вернуться, – предложила Мадди.

– И жить с тобой?

– Ну… нет, но тетя Плам наверняка найдет тебе работу. В Сауэртуайте полно женщин, которым нужно помочь с детьми.

– Ты так считаешь? Я никогда об этом не думала.

Глория даже не смела надеяться на такое счастье.

– Получи на работе хорошую рекомендацию, и я спрошу тетю Плам, сумеет ли она помочь.

– Ты ангел. И тогда мы будем вместе, как в прежние времена.

– Погоди! У меня еще экзамены, а потом я буду учиться в Лидсе. Но попытаться стоит. Ты всех в округе знаешь. Уверена, что кто-то обязательно возьмет тебя на работу. На вот, высморкайся.

Мадди со смущенным видом предложила ей красивый кружевной платочек, и Глория вспомнила о чулках.

– Я кое-что тебе принесла, – улыбнулась она, протягивая подарок.

– Ох! Настоящие! Я все еще ношу гольфы. Бабушка говорит, я слишком молода для чулок, а Плам с ней спорит.