Но закон транзитивности здесь не работает.

Все это промелькнуло в голове, пока я делал шаг через порог.

Одновременно с тем, как я заставил волну разрядов прокатиться по руке и сосредоточиться в кончиках пальцев, я резко развернулся к лысому.

Вовремя.

Едва я переступил порог, дверь за мной захлопнулась, и странный водитель уже занес для удара увесистую дубинку. Длинный черный, явно увесистый предмет взметнулся над головой.

Я лишь успел вскинуть левую руку вверх и блокировать удар.

Предплечье выдержало, но отозвалось болью по всему телу. Как же больно, тварь! Ты там что свинец в дубинку залил?

Лысый орудовал быстро. Тут же, следом за дубинкой, мне в лицо полетел кулак. Еще мгновение, и он впечатал бы мое недовольство мне же в зубы. Но улица учит превозмогать боль. Плевать на переломы и ломиться вперед. Там либо завалят и тебе конец, либо завалишь ты и тогда победа близка.

Правой рукой я попытался отбить кулак одновременно уклоняясь от удара. Удалось.

Тут же нужно было зарядить молнией, но едва я ощутил поток разрядов, почувствовал, как меня схватили за запястье и выворачивают руку.

Эй! Суставы так не крутятся, придурок!

Молния все-таки сорвалась с моих пальцев и впилась в резной барельеф под потолком, оставив там черный развод и отколов… ну, скажем, палец какому-то гипсовому чуваку. С подпалинами внизу живота он стал выглядеть даже лучше.

Меня попытались поставить на колени, заворачивая руку все дальше и дальше.

Вот тут не угадали! Хрен я встану на костяшки перед вами!

Лягнув лысого ногой наугад, я с удовольствием услышал хриплый крик.

Хватка ослабла, но не исчезла. Пинок под колено заставил мою ногу подогнуться.

Одна — не две! Я сунул левую руку назад. Конечность отсохла от удара, но уже начинала немного двигаться. Чувствительность возвращалась, а заодно и покалывание в пальцах.

Разряд вошел водителю в то же место, что и барельефу. Отколоться там ничего не откололось, но поросячий визг был мне наградой.

Вот теперь ты меня отпустил, скотина!

Я резко развернулся и со всей дури пнул наклонившегося вперед водителя пяткой в лоб. Размером он был значительно больше меня, да и комплекция выдавала в нем бугая. Но от удара, он попятился, уткнулся спиной в дверь и осел, все еще шипя и зло на меня зыркая.

Я поднял руку и взял мудака под контроль.

— Ну что, смертничек, покувыркаемся?

Ради проверки реальности контроля, я заставил его сделать кувырок вперед и встать на колени.

Мой подопечный выполнил все в точности.

Отлично!

Я на секунду отвлекся. Потер отсушенную руку, размял запястье. Подконтрольный так и стоял на коленях и бессмысленно пялился перед собой.

— Поднимайся и иди в ближайшую пустую комнату, — приказал я.

Вести допрос в коридоре, где с одной стороны входная дверь, а с другой длинный коридор за спиной, не слишком сподручно.

Мой подопечный встал и прошел к ближайшей двери. За ней оказалась небольшая комната с диваном, несколькими креслами и журнальным столиком.

Памятуя о том шпионе, который траванулся ядом, и заподозрив лысого в причастности к той же группе лиц, я на всякий случай заблокировал ему глотательный рефлекс. Теперь он стоял и пускал слюни.

— Кто тебя послал? — немного отдышавшись от короткой схватки спросил я.

— Я не знаю.

— Не понял, — слегка впав в ступор, произнес я.

— Вся процедура найма построена таким образом, чтобы я не мог сдать нанимателя, — четко разъяснил водитель.

Ага. Это как раз понятно. Значит верхушку мы не вычислим, но хоть кого-то конкретного можно?

— Кто непосредственно проводил найм?

— Тарасенко Андрей Викторович, — ответила моя кукла.

Кто такой этот Тарасенко? Думаю, спрашивать бесполезно. Я получу такой же ответ с минимумом пользы.

— Кто отдавал приказы?

— Он же.

Ясно. Значит связного мы нашли. Фамилию я запомнил. Потом попробую пробить через Костю.

— Кто были те люди, что напали на нас в здании?

Уточнять, что за здание и какие люди, не пришлось. Лысый легко понял мой вопрос.

— Наемники. Работали, как и я через Тарасенко.

— Как ты внедрился к Ковалевой?

— Через знакомства моего связного с безопасниками Успенских.

— Что, нахрен, еще за Успенские? — не выдержал я.

Меня уже порядком утомила дикая информативность ответов. Не бывать мне дознавателям. Там терпение нужно. Мои подопечные помирали бы слишком быстро, не выдав и половины своих секретов.

— Успенские — одна из десяти семей добытчиков.

О! Это уже интересно! Все же, задавать правильные вопросы нужно уметь.

Теперь ниточка у меня была.

— Кто слил координаты моей базы? —на всякий случай спросил я.

— Не знаю. Координат я не знал, — ответил лысый. — Только направление и время достижения целей. Это все, что я слышал от вас тогда в лимузине.

Вот черт! Да как же так⁉ Я ведь и вправду говорил об этом с Олесей. То, что перегородка была поднята ничего не значит. Там наверняка переговорные устройства есть. Должен же водитель хорошо слышать приказы пассажира.

У меня в голове разом промелькнули все события последних дней. И нападение, и трупы моих ребят. А предатель-то вот он. Стоит передо мной на коленях. Вот кто слил всю информацию, вот кто таился на виду.

— Есть что сказать напоследок? — спросил я, не слишком рассчитывая на ответ.

Лысый молчал.

Я не люблю убивать безоружных, не хочу опускаться до уровня местных элит, но предательство нужно наказывать. Его действия погубили моих людей. Отпустить его, значит предоставить кому-то еще больше информации о моих действиях. К тому же, местные элиты однозначно воспримут этот поступок, как слабость. Этого допустить я не мог.

Подошел к водителю, коснулся обеими ладонями его висков и подал напряжение, спекая мозг этого придурка к чертям.

Тело дернулось и завалилось назад, грохнувшись на пол одновременно с приглушенным хлопком входной дери.

Прятать труп уже некогда. Даже, если просто испепелю его, то останется куча черного пепла. Не под диван же его заметать.

Дверь комнаты распахнулась.

На пороге стояла Роза Ковалева.

Увидев меня, она улыбнулась, затем перевела взгляд на труп и удивленно уставилась на него.

— Какого хрена тут происходит? — чуть раздраженно спросила старуха.

Ее голос мне не нравился, а тем более объясняться с НЕЙ я не хотел.

— Дана, пожалуйста, стань собой, — попросил я.

По телу старухи пробежала рябь, словно сработало камуфляж-поле из фантастических фильмов и через несколько мгновений передо мной стояла Дана в ужасном старушечьем платье, наверняка стоящем кучи денег. С такой ней я уже мог общаться и коротко все пересказал.

— Ты уверен, что это все правда? — выслушав меня спросила девушка.

— Под контролем не врут. Не думаю, что есть какая-нибудь шпионская техника обмана. Это не детектор лжи, тут более глубокие уровни воздействия.

— Верю, — произнесла Дана. — Сам-то как?

— Все в порядке. Хотел увидеть тебя прежде, чем отправлюсь по делам. Как сама?

— В Палате снова заседали. Пока все идет, как надо. Да и в остальном порядок. Скучаю только. Что за дела?

Я улыбнулся. Я тоже скучал.

— Да так, позже расскажу. Держи.

Достав из внутреннего кармана плаща небольшой холщевый мешочек, я протянул его девушке. Внутри были кристаллы, что я припас для нее. Не так много, чтобы сразу загорелись глаза у состоятельного человека, но достаточно для умопомрачения какого-нибудь работяги.

Девушка заглянула внутрь, все же, округлила глаза, глянула на меня и недоверчиво спросила:

— Все мне?

— Да, — ответил я. — Для наших целей хватит? На первое время?

— Должно, — пожала плечами девушка. — Сообщу, как будет ясно.

Вот и отлично. Думал, что у нас будет больше времени, но лысый предатель меня отвлек.

Между мной и Даной чувствовалась некая неловкость, как обычно бывает между людьми, страстно проведшими короткое время и затем расставшимися на несколько дней. Будь я прыщавым подростком, то так бы всё и оставил, но я не он.

Шагнув к Дане, я обнял ее, прижал к себе и поцеловал в губы. Девушка ответила и расслабилась. Вот так-то лучше! Иногда женщинам надо напоминать, что мы чувствовали совсем недавно, иначе они могут забыть и придется начинать все сначала.

— Тебе уже нужно идти или у нас есть немного времени?

Если честно, то до цели мне добираться еще около часа, а значит время было, но очень ограниченно.

— Только на один поцелуй, — улыбнувшись, ответил я.

— Тогда давай оставим его до твоего возвращения. Терпеть не могу прощальных поцелуев.