litbaza книги онлайнИсторическая прозаСекрет политшинели - Даниил Альшиц

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 62
Перейти на страницу:

– Воспитания различная, – сказал боец Пантюхов. Все дружно засмеялись.

– А что, неплохо сказано, – улыбнулся полковник Хворостин.

– У нас в роте народ грамотный, – поспешил заметить Папа Шнитов. – Так вот, товарищи мои дорогие, в этом-то вся и суть – в воспитании. Фашисту с детства твердят: он, мол, немец – цветок, а мы все, в том числе и англичане, и французы, и все прочие, – всего-навсего для этого цветка удобрение! При таком воспитании все зверские инстинкты на войне развязываются окончательно. Бей, жги, насилуй, грабь, пытай, мучай – тебе же твое начальство спасибо скажет. Как тут не озвереть?!

Папа Шнитов снова заглянул в блокнот и для убедительности слов, которые собирался произнести, упер палец в середину страницы.

– Каждый человек гордится своим народом. Да и как же иначе?! Народ дал ему все – и язык, и хлеб, и песни, и обычаи… Таких, которые свой народ не любят, вроде бы и не бывает… Или, быть может, я ошибаюсь? Может быть, среди нас есть такие?

– Нету таких! – прокричало несколько голосов.

– Таких дурных нема ниде! – убежденно пробасил Охрименко.

– Таких дурных я и не встречал, – подтвердил Папа Шнитов. – Но ты, Охрименко, мне все-таки ответь на один вопрос. Только прямо, по-честному, не стесняясь товарища полковника…

– Да-да. Попрошу непринужденно, – сказал полковник Хворостин.

– Скажи по-честному: а не означает ли твоя любовь к своему народу того, что другие люди, например русские, поляки и прочие, для тебя сортом пониже и их можно обзывать всякими словечками, вроде «кацап», «лях», или тому подобными?

– Хиба ж я Петлюра или Бандера який-нибудь? – надулся Охрименко.

– Так я и знал! – радостно откликнулся Папа Шнитов. – И могу тебе, Охрименко, сказать, кто ты при таких взглядах будешь. Украинский интернационалист! Честь тебе и слава за это, сержант Охрименко!

Папа Шнитов сделал паузу, оглядел бойцов и сказал:

– Мы с вами, товарищи, в нашей Советской стране не только русские, украинцы, кавказцы, узбеки и прочие, и прочие, мы с вами еще и люди! Люди! И сделала нас людьми наша революция. Вот и выходит: все то, что происходило на земном шаре до семнадцатого года, – это была еще не сама человеческая история, а еще только предлюдия.

– Предыстория! – поправил ефрейтор Нонин.

Полковник Хворостин поднял на него глаза и неодобрительно покачал головой.

– Можно и так, – мирно согласился Папа Шнитов. – Так вот… Фашисты чего в первую очередь добиваются? Они хотят нас расчеловечить. То есть разогнать обратно по своим национальным огородам. Сидите, мол, варитесь в собственном соку. Нам вас тогда легче будет сожрать поодиночке. Так давайте же, товарищи мои дорогие, будем насчет изложенного чрезвычайно бдительными. Если кто-нибудь и когда-нибудь при вас начнет проводить агитацию, чтобы нас поссорить, друг на друга натравить, то есть загнать нас назад в предлюдию, то будем знать – это фашист! В каком бы обличье он ни вылез на свет божий – в бухарском халате, в украинской вышиванке, в еврейском лапсердаке или в русской поддевке! Фашист и все тут! Ну а фашистов надо уничтожать. Больше с ними делать абсолютно нечего!

Полковник Хворостин одобрительно покачал головой.

Когда бойцы покинули палатку, полковник сделал Папе Шнитову несколько замечаний. Он приказал повысить активность бойцов на политзанятиях, поднять дисциплину, не допускать впредь произвольных выкриков. Полковник имел в виду поведение ефрейтора Нонина. В целом начальник политотдела политзанятие одобрил.

* * *

Однажды в штабе и в политотделе дивизии стало известно, что вместе с очередным пополнением из запасного полка прибыл боец по фамилии Щукин, который отказывается брать в руки оружие и участвовать в боевых действиях. Боец этот объявил себя баптистом и сказал, что вера не позволяет ему убивать кого бы то ни было, даже фашистов. Первым побуждением командиров, столкнувшихся с таким поведением, было отправить баптиста в трибунал.

Однако прокурор дивизии неожиданно охладил тех, кто предлагал столь простое и быстрое решение.

«За религиозные убеждения судить не будем, – сказал он. – Такого закона нет. Вот если этот боец на самом деле верующим не является, а лишь отказывается воевать под предлогом религиозных убеждений, тогда – пожалуйста. Тогда будем судить». На вопрос: «Как узнать – всерьез этот Щукин верит или симулирует веру: душа ведь не печенка – в нее не влезешь?» – прокурор ответил: «Придется влезать, ничего не поделаешь».

Между тем Щукин – молодой парень из Сибири, воспитанный в среде и в семье баптистов, не поддавался ни на какие уговоры, как до этого не поддавался угрозе суда по законам военного времени. Тогда полковник Хворостин, который тоже безуспешно беседовал со Щукиным, предложил направить его в роту к Папе Шнитову, в надежде, что, может быть, тот сумеет повлиять на упрямого баптиста. Надежды, по существу, и не было. Но, с одной стороны, чем черт не шутит. А с другой – все же какая-то оттяжка времени. Можно проконсультироваться с политуправлением.

Щукина направили в роту капитана Зуева в составе очередного пополнения. При этом никаких указаний ни командиру роты, ни замполиту заранее не дали, чтобы не сковывать их инициативу.

Через неделю полковник Хворостин направился во вторую роту, чтобы по поручению командующего армией вручить заранее обещанные награды бойцам, захватившим исключительно ценного «языка». Заодно он собирался выяснить, как обстоит дело с баптистом Щукиным. Каково же было удивление полковника, когда по его приказанию из строя роты для получения награды вышел не однофамилец баптиста Щукина, как он ожидал, а сам Щукин собственной персоной. Вышел, печатая шаг, придерживая рукой лежавший поперек груди автомат.

Полковник Хворостин сначала не поверил своим глазам. Потом решил, что это – недоразумение, путаница. Но никакой путаницы не было. Боец Щукин вместе с сержантом Охрименко добыл нужного «языка». Начальник политотдела спросил Папу Шнитова, как ему удалось превратить баптиста, не желавшего брать в руки оружие, в героического разведчика. И, разумеется, Папа Шнитов для начала ответил: «Секрет политшинели».

А было дело так. Когда в роту пришло пополнение, человек двадцать, капитан Зуев и Папа Шнитов приветствовали вновь прибывших и пожелали им хорошей службы.

«Если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой», – сказал командир роты, у которого эти слова были постоянным напутствием для новичков да и для солдат роты перед боем. Не прошло и часа, как в землянку капитана, где в то время находился и Папа Шнитов, вбежал запыхавшийся командир первого взвода лейтенант Зипунов.

– Чепе! – закричал он с порога.

Командир и замполит вскочили как по команде. Они уже привыкли к мысли, что время ЧП вместе с дурной славой их роты ушло в прошлое! И вдруг снова! Лейтенант Зипунов, запинаясь от волнения, доложил, что прибывший с пополнением боец Щукин категорически отказывается брать в руки оружие и участвовать в боевых действиях.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?