– Я догоню, товарищ подполковник… Догоню и выясню… Если по нашему маршруту идут, догоню без оговорок. По второму не пойду… Возьму взвод и…

Бурлаков думал недолго.

– Нет. Ты, Максимов, слишком хорошо колонну водишь, чтобы тебя отвлекать на попутные мелочи. Извини уж… Я сам пойду. Взвод Аношина подготовь к выступлению. У Аношина связь с тобой есть?

– Стандартная. «Подснежник»… – слегка расстроенно сообщил капитан Максимов, но он был человеком сугубо армейским, может быть, даже утрированно армейским, и спорить с приказами не собирался.

– Значит, и связь будем поддерживать. В случае чего, или ты нас догонишь, или мы тебя подождем. Разницы практически никакой. Но некоторое время колонне придется переждать, – Александр Григорьевич ткнул пальцем в карту в одном, потом в другом месте. – Если они ушли недалеко, а мы не знаем, когда они свою стоянку покинули, и даже время, когда был костер потушен, не можем считать за момент отправления. Следовательно, обязаны предположить, что они могут под луной на открытом пространстве заметить колонну.

– Понял, товарищ подполковник…

– Где Аношин?

– Я здесь, товарищ подполковник, – отозвался старший лейтенант. – Взвод готов…

– Снайпера с собой беру…

– Готов, товарищ подполковник. – Старший сержант Нахимов забросил «винторез» за плечо. Подполковник уже давно заметил, что он носит винтовку стволом книзу. Не по уставу, но так носят оружие все снайперы…

* * *

Подполковнику Бурлакову и самому требовалось убедиться, что он все еще сохранил хорошую боевую форму и ничем не уступает более молодым офицерам. В принципе форму ему терять было и не с чего, потому что во всех занятиях по боевой подготовке он участвовал, несмотря на громадную занятость на основной своей службе в качестве начальника штаба бригады. И тренировался не со штабными офицерами, для которых был составлен отдельный график, а вместе с батальонами, входящими в бригаду. Внешне это называлось проверкой боевой и физической готовности батальона. В действительности было проверкой боевой и физической подготовки начальника штаба. А возраст… Сорок лет – это не слишком и много. Главное, что он профессионал. Вон, в профессиональном боксе Джордж Форман вернул себе звание чемпиона мира в сорок три года. И драться ему приходилось с сильнейшими противниками, с избранными. Среди боевиков, конечно, иногда тоже встречаются избранные, но крайне редко. Даже иностранные профессиональные наемники всерьез против спецназа ГРУ ничего выставить не могут. Изредка что-то могут противопоставить коренные чеченцы, воспитанные еще советской армейской школой. У этих школа сочетается с природным даром воина. А в остальном у бандитов только апломб и чудовищная самоуверенность, которые не доводят их до добра. Одной храбростью и желанием себя показать много не навоюешь.

Александр Григорьевич сразу повел взвод старшего лейтенанта Аношина в темпе активного преследования. То самое открытое пространство, на котором, как предупреждал подполковник, колонну могут заметить, воспользовавшись тем, что луна за тяжелыми тучами скрылась и совсем не просвечивала, взвод преодолел бегом. И не тем легким бегом, перемежающимся с пешим ходом, что применяется обычно при марш-бросках. Бежать пришлось по-настоящему, словно стая собак за тобой гонится. Второй участок встал перед ними как раз тогда, когда луна выглянула, и Александр Григорьевич опять погнал взвод бегом – теперь в обход лесной прогалины.

Подполковник бежал и от собственного легкого, хотя и учащенного дыхания, не сбитого неровным горным профилем, от силы в ногах и в руках чувствовал себя молодым и равным старающемуся держаться рядом старшему лейтенанту Аношину. И это ощущение придавало подполковнику уверенности в себе и в благополучном завершении всего дела.

Пересекли дно ущелья, покрытое крупными, в человеческий рост высотой неравномерно лежащими камнями, перепрыгивая при этом с камня на камень, и достигли противоположного склона, по которому подняться предстояло совсем немного. Но и подниматься не пришлось. Впереди шли два разведчика, которые уже дожидались на месте и сразу доложили:

– Они прошли развилку троп, товарищ подполковник. Двинулись по нижней, среди камней, по дну ущелья.

Бурлаков обернулся в темноту. Посмотрел на камни. Сейчас по дну ущелья ручей не бежал, но по весне талые воды сходят с двух склонов именно сюда, и между камнями ручьем сбегают в низину. Им предстояло идти против, грубо говоря, течения ручья, но по времени года не дано было услышать его успокаивающего журчания. Хотя вовсе и не обязательно было идти именно по дну. Можно было сократить время и пройти, где есть возможность, под самым склоном. И даже обязательно следует пустить разделенное по пять человек отделение по склонам, чтобы определили и опередили боевиков, сами оставшись незамеченными, и заперли им тропу, тогда как второе отделение взвода запрет ее сзади, а третье сверху, с камней, будет вести обстрел. В узком пространстве прохода между камнями одного выстрела из подствольного гранатомета хватит, чтобы остановить бандитов, если они пойдут в прорыв.

– Аношин! Связь с Максимовым есть?

– Полная слышимость, товарищ подполковник.

– Пусть время не теряет. Мы пойдем этой тропой, он пусть движется основным маршрутом. Через два часа наши пути перекрестятся, там и встретимся. Скажи, чтобы двигал. Времени и без того потеряно много. Так что скорость может набирать. И выдвигайся сам с первым отделением. Найдешь, обеспечь опережение в километр и сообщи. Сигнал готовности – красная ракета.

– Понял, товарищ подполковник.

Когда внутри отряда есть связь, давать сигнал ракетами и тем самым предупреждать противника необходимости нет. В нашей армии пока обеспечение индивидуальными средствами связи далеко отстает даже от такого же обеспечения, предположим, во внутренних войсках, которые имеют хотя бы примитивные переговорные устройства. О войсках других развитых государств, где это давно стало нормой, и говорить не стоит. И приходится обходиться привычными дедовскими методами, актуальными еще в Первую мировую войну, лишая свою атаку неожиданности, и слушать бодрые речи депутатов правящих фракций и государственных чиновников, вещающих с телеэкрана, какую повседневную заботу они проявляют об армии. Почему только сама армия эту заботу не чувствует, вот это было подполковнику Бурлакову непонятно…

* * *

Второе отделение взвода, запирающее банду сзади, подполковник возглавил сам. И отправил третье отделение, разделенное тоже на две части, поверху следом за первым отделением, но с приказом не особенно торопиться и не отрываться от второго отделения, чтобы атаковать противника всеми силами одновременно со спины и сверху и вынудить идти навстречу старшему лейтенанту Аношину, который уже будет готов к встрече. Третьему отделению придал в усиление снайпера старшего сержанта Нахимова, поскольку снайперу нужна дистанция для эффективной работы, а рядом с подполковником такой дистанции могло не быть, как могло ее не быть в первом отделении. А не использовать снайпера и его тепловизор тогда, когда их можно использовать, было бы грехом.