минут, я решила проделать в крыльях дырочки и протянуть белый тонкий декоративный шнурок. Так сердечко можно будет подвесить и будет казаться что оно летит. Закончив свое занятие, я удовлетворенно посмотрела на свою работу. Сердечко получилось около четырех сантиметров, а по бокам маленькие крылышки. Чтобы не забыть я положила сердце в маленький кожаный рюкзак. Сегодня я одену голубые джинсы, черную футболку, красную худи и черные кроссовки. Я тщательно нанесла макияж и уложила распущенные волосы. Мне хотелось понравится еще больше Питеру.

В назначенное время сидя на пассажирском месте в машине Питера мы целовались.

— Я готов постоянно тебя целовать, — отодвинувшись он смотрел на меня томным взглядом своих карих глаз.

— Куда сегодня едем? — еще отходя от его взгляда спросила я.

— Ты готова к приключениям?

— Конечно! Только есть одна просьба, — я кокетливо захлопала ресницами, — давай купим того вкусного мороженного.

— Ха-ха-ха! Да как скажешь!

Я широко улыбнулась, показывая практически все свои зубы и приподняла брови вверх, хищно потирая ладошки.

— Тогда помчали! — воскликнула я. — И у меня для тебя кое-что есть.

— Интересно, — прищурился Питер отъезжая с парковки.

— Но это после мороженного. Нет мороженного нет подарочка!

Он заулыбался и взял меня за руку. Как я обожаю, когда он так делает.

Купив две порции шоколадного мороженного Питер повез нас дальше.

— Так! Где мой подарок? — возмутился он, откусывая большой кусок мороженного.

— Приедем на место — дам.

— Так не честно! Ты говорила нет мороженного нет подарочка. Мороженное есть, а подарочка то нет!

Я очень осторожно подтянулась к Питеру и поцеловала его в щеку. Через десять минут он привез нас к тисовому лабиринту.

— Он не большой и заблудиться в нем очень сложно, — посмотрев на меня он заулыбался.

— Что такое?

Он потянулся ко мне и языком нежно провел по моей верхней губе. Потом поцеловал в губы.

— Ммм. Мороженное с твои губ гораздо вкуснее, — и он облизнулся.

— Ну подумаешь испачкалась. Оно же такое вкусное! — я полезла в рюкзак за подарком. — Это тебе.

Он бережно взял из моих рук рассматривая его и на его лице расцвела улыбка. Искренняя и такая детская.

— Спасибо. Это приятно, — он наклонился ко мне и поцеловал в губы, — мне нравятся такие знаки внимания с твоей стороны.

Он еще раз посмотрел на него и повесил на зеркало заднего вида.

— Оно должно быть здесь!

— И тебе не стыдно будет с ним ездить? Оно ведь очень простое, — засомневалась я.

— Моя девушка подарила мне свое сердце. Тут не стыдится надо, а гордиться! — он бережно провел пальцем по сердечку и чмокнул меня в носик, — Пошли в лабиринт.

В лабиринте я крепче сжала руку Питера. Мне не страшно, но так надежнее. Лабиринт как понятно из названия сделан из тисов, вышиной около трех метров, в виде спирали, в котором все тропинки смыкаются в центре.

— Лабиринт виллы Пизани в Венеции, считается самым сложным из существующих. Однажды в нём потерялся сам Наполеон, — с умным видом просветил меня Питер продолжая вести вглубь лабиринта.

— Познавательно, — я замедлила шаг, — расскажи мне про браслет, который ты носишь на руке. Что за черные камни на нем?

— Существует такая легенда. В давние времена горело все на земле. Даже реки и океаны. Все живое пряталось в недра земли. Никто не в силах был сразиться со злом. Тогда Бог направил орла, чтобы он уничтожил зло. Битва шла жестокой. Орел победил, но силы его были на исходе. Он упал на землю, а его глаза превратились в черные камни. И по сей день его агатовые глаза наблюдают за нами, чтобы отличать зло и добро, — он дотронулся до браслета, — после того как я узнал об этой легенде, мне захотелось иметь такой браслет. Чтобы он помогал отличать и защищал меня от злых людей. А камень, как ты понимаешь это черный агат.

— Кто тебе его подарил?

— Я сам его себе купил, лет в двенадцать.

— Тебе есть от кого защищаться?

— Давай не будет об этом, — он внимательно приглядывался вперед, — мы почти пришли.

Пройдя еще метров двадцать, мы оказались в центре лабиринта. Посередине небольшого газона в виде круга стояла кустарниковая скульптура в виде небольшого слоника. Он стоял, подняв вверх голову и хобот, приветствуя всех входящих. Такой славный. Три скамейки смотрели в центр на слоника.

— Давай сделаем селфи на фоне слоника! Пожалуйста! — стала просить я Питера.

— Нет. Не люблю этого. Я уже говорил.

Вдруг загорелась подсветка и слоник стал ярко зеленного цвета. Я посмотрела по сторонам. Весь лабиринт освещался маленькими лампочками, помогая увидеть дорожку в темноте. Я встала на носочки, обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы. Я такая счастливая!

— Очень не хочется это говорить, но поехали обратно. Уже пора, — Питер крепко прижал меня к себе и уткнулся мне в шею.

— Как же быстро прошло время, — огорчилась я, — не хочу отпускать тебя.

— И мне с тобой хорошо, — это прозвучало так тихо, но сердечно, что я сильней прижала его к себе.

— Я люблю тебя, Питер.

— А я люблю тебя, Наоми.

Мы взялись за руки и не спеша пошли на выход.

Я долго не могла выйти из машины Питера. И он особо и не сопротивлялся. Но действительно наступило время прощаться. Поцеловавшись еще раз, я все-таки оказалась на улице и шла к своему дому. Уже практически подойдя к нему, я заметила знакомую машину. Возле нее стоял Арчи. Я медленно подошла к нему.

— Ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, — заулыбался Арчи во весь рот.

— Я тебе уже все объяснила, — разочаровалась я.

— Давай сядем в машину и пообщаемся, — он сосредоточено посмотрел на меня, — не на улице же! К себе домой ты явно меня не пригласишь.

— Хорошо. Давай в машине, — я стала обходить ее, а Арчи бегом обежал и открыл мне дверь.

Сидя в машине Арчи смотрел на меня с восхищением.

— А ты стала еще красивее.

— Не начинай. У меня есть парень. Я его люблю. Если хочешь, давай будем друзьями.

— Я так не могу. Как мне может нравится друг, которого я хочу обнимать и целовать. Какая-то не правильная дружба получается.

— Я признаю, что сильно виновата перед тобой. Но когда мы гуляли, я была искренне с тобой и не обманывала тебя. На тот момент я думала, что мы расстались с парнем. А на самом деле произошла ошибка.

Арчи продолжал смотреть на меня большими голубыми глазами с такой наивностью и ожиданием чудес, что я ощущала себя дрянью.

— Арчи, — я тяжело выдохнула, — давай