Пока он трепался, я соображала. Говорить про Настю нельзя, про мальчишку-выдвиженца — тоже…

— Откуда вы знаете мое имя? Я вашего не припоминаю.

— А, ну это понятно. Вы, как я уже сказал, известный журналист, постоянно на виду. А я — простой предприниматель, моя работа публичности не требует.

— И вы узнали меня по фотографии над моей колонкой в ИГ? (Ага, точно! По черно-белой фотографии два на три сантиметра, где я на четыре года моложе, в кепке и солнечных очках. Скажи «да», и я посмеюсь.)

— Нет, отчего же. Просто я слежу за успехами людей с определенными способностями.

— Кто вы по Облику? — беспечным тоном спросила я. Этот вопрос и среди своих считается не очень-то деликатным, а уж в данном случае… Тем более, он вообще не был похож на оборотня. В человеке, как и в животном, распознать оборотня на глаз можно не всегда. Но я готова была поставить евро против рубля, что не ошибаюсь.

Улыбка соскочила с его лица, будто лопнувшая резинка. Губы так и дернулись. Я думала, он заорет на меня, но он заговорил тихо.

— По Облику, Галина Евгеньевна, я могу стать кем захочу. А от природы я, как это принято у вас называть, нормал.

Здрастье-пожалуйста: псих. Только этого мне не хватало. Надо же — «кем захочу»! Я бабочка, бабочка… Видимо, не было похоже, что я благоговею и трепещу: хозяин окончательно обиделся.

— Я повторяю свой вопрос: чем обязан визитом?

Ответ я успела придумать.

— Спросите об этом у ваших ворон.

— О чем я должен их спросить?

— Ну, например, чего ради они кидались на меня, когда я пролетала мимо.

— Кидались?

— Еще как. Подумайте сами, Антон Михайлович: каждый раз над одним и тем же домом на вас нападают безумные вороны. Сначала я решила, что у них брачный сезон…

— Так. А потом?

— А потом поняла, что они защищают гнездо.

Антон Михайлович одобрительно улыбнулся и кивнул.

— И вы решили наведаться в это гнездышко? Чтобы посмотреть, что тут происходит?

— Ну да, — я сделала честные глаза. — Здесь же не происходит ничего плохого?

— Конечно, нет. Ничего противозаконного.

Скорее всего, так. Покажите мне в уголовном или в гражданском кодексе хоть один закон, который касался бы оборотней!

— А чего же тогда вы так себя защищаете?

— Время такое, Галина Евгеньевна, — белобрысый продолжал мило улыбаться. — Сами понимаете. Двери нараспашку держать нельзя.

— Но птицы-то вам чем не угодили?

— Наша деятельность имеет свою специфику. — Мне не понравилось, как он посмотрел на часы. Вряд ли чего хорошего дожидается. — Не все оборотни хотят оставаться оборотнями.

— Да ну? — удивилась я. — Сроду не встречала оборотня, желающего стать нормалом.

— Возможно, вам имеет смысл расширить свои представления о жизни. Случаются разные ситуации. Например, представьте себе такой вариант: девушка-оборотень влюбляется в нормального человека, ее чувство взаимно. Вы понимаете, что родные ее избранника не в восторге…

Теперь он говорил как перед камерой, на смену старорежимным оборотам пришли газетные. А когда сказал про избранника, опять дернулся. Или попытался подмигнуть?

— …Сейчас, конечно, время цивилизованное, оборотней на кострах не жгут, ни в Европе, ни у нас, но… вы понимаете, ни одна мать не захочет, чтобы их сын соединил свою жизнь с НАСТОЛЬКО странной девушкой. Опять же, многим не позволяют религиозные убеждения…

— Вот этого только не надо, — попросила я кротко. — Значит, здесь у вас собрались оборотни, влюбленные в нормалов, и всем этим нормалам резко поперек, что их возлюбленные — оборотни? И этих бедняжек так много, что пришлось развернуть целое дело?

— Ну зачем же все доводить до абсурда? — укоризненно сказал белобрысый. — Бывают разные обстоятельства. Человеку это может мешать и в бизнесе, и в семейной жизни… Неужели вы не понимаете?

— Нет. Лично мне ЭТО всегда только помогало. И в бизнесе, и в семейной жизни… нелепость какая-то, прошу прощения!

Он оставался спокойным. И, кажется, слегка злорадствовал.

— У нормальных людей, Галина Евгеньевна, — он подчеркнул слово «нормальные», — такое случается. Разве вы не слышали историй о том, как ученые уходят из науки, чтобы больше бывать с семьей, актеры — со сцены, балерины — из балета… Если в вашей жизни такого не было, значит, вам повезло. Но не у всех так удачно складывается.

— Понятно, — сказала я. — Спасибо. Так значит, у вас благотворительный проект?

— Можно и так сказать.

— И в качестве источника финансирования — какой-нибудь грант на возрождение… скажем, человеческого фактора в России?

— Да нет. Наш проект самоокупаемый. Более того, он приносит прибыль.

— Самоокупаемый. Хотите сказать, ваши клиенты платят вам? За то, чтобы избавиться от дара?

Белобрысый рассмеялся.

— А неплохая идея, мы об этом подумаем! Пожалуй, это было бы респектабельно, бесплатные услуги не вызывают доверия. С другой стороны, наживаться на чужом горе… как-то нехорошо, вам не кажется?

Глаза у него были светлые и пустые. Как дырки в бумажном листе, наклеенном на стекло. Ну, не хватало еще оказать страх перед этим красавцем!

— Значит, сейчас у вас другие источники дохода?

— Совершенно верно. Видите ли, конечно же, не всем этот дар мешает, тут вы абсолютно правы. Многие были бы готовы заплатить любые деньги, чтобы приобрести его.

— Приобрести? Это невозможно.

— Почему нет? Ведь оборотни, если не ошибаюсь, в течение жизни приобретают новые Облики, кроме врожденных?

— То оборотни.

Выражение лица моего собеседника внезапно изменилось.

— Ну да, разумеется. Оборотни, всемогущие и почти бессмертные, обитающие в своем замечательном мире, закрытом для презренных нормалов… Вам, лично вам, никогда не приходило в голову, что нормалы могут дать сдачи?!

— Не приходило, — ответила я. — Я нормалов первая не била, с чего бы им давать сдачи?

— Не били, конечно, я понимаю. Не снисходили.

Он взъерошил себе волосы обеими руками, вскочил, прошелся по кабинету.

— Вы умная женщина, Галина Евгеньевна. Вот как по-вашему: все люди и кучка оборотней — это хорошо, правильно?!

— Правильно? Что именно, простите?

— Вот это самое! Все человечество веками мечтало о победе над старостью, об умении превращаться в животных, о свободном полете, наконец. И потом все это достается кучке… неких существ, которые воображают себя избранными. Летают над Москвой на своих крыльях, пока быдло парится в пробках. Вот это — нормально?! Только честно, подумайте и ответьте!