У ворот Майк слегка притормозил, чтобы подобрать последнего участника банды. Парень так и не снял форменной фуражки, и приятели встретили его одобрительными возгласами.

— Только не забудьте оставить фуражку в машине, — предупредил Майк.

Аллан окинул его преувеличенно восхищенным взглядом.

— Профессионал до мозга костей… — промурлыкал он. — Кто бы мог подумать!

— Эй, гони!.. — крикнул сзади кто-то из сорвиголов.

Бросив взгляд в боковое зеркало, Майк увидел выскочившего из будки охранника и вдавил в пол педаль газа.

— Нужно было его оглушить, — посетовал кто-то.

— Нельзя, — был ответ. — Парень болеет за «Сердца».[20]Я видел у него и календарь, и клубный журнал, и все, что полагается.

— Он наверняка записал наш номер, — заметил Аллан.

— И что ему это даст?.. — Майк повернулся к Уэсти: — Теперь понятно, почему замену лучше было произвести сразу?

Уэсти в ответ только засопел, но ничего не сказал. После этого они некоторое время ехали молча и лишь напряженно прислушивались, не раздастся ли где-нибудь вой полицейских сирен.

— Нужно было прихватить частотный сканер, — проворчал кто-то из сорвиголов. — Сейчас бы слушали полицейскую волну!

Майк и Аллан переглянулись — вот еще одна важная вещь, о которой они не подумали. Впрочем, сейчас сожалеть об этом было поздно, да Майк и не собирался предаваться самобичеванию. Все его чувства обострились до предела. Он отчетливо ощущал каждую выбоинку, каждую трещинку на асфальте под колесами машины, чувствовал запах хмеля, доносившийся с далекой пивоварни, кожу покалывало от прилившей крови, во рту пересохло. Казалось, даже мысли текут быстрее, а все тело налилось упругой силой и энергией.

«Вот, значит, каково это — жить по-настоящему», — подумалось ему.

Автомобиль Аллана стоял там, где они его оставили. Никаких других машин на стоянке не было, если не считать древнего «ровера» с насквозь проржавевшими порожками. Дождь усилился, разогнав даже собачников, и никто не помешал им без помех перегрузить картины в просторный багажник «ауди». Когда работа была закончена, один из парней Чиба попытался прикрыть дверцы фургона, но Майк велел оставить все как есть.

— Пусть легавые думают, будто мы удирали в большой спешке, — пояснил он.

«Ровер» предназначался для сорвиголов — ключ зажигания был заткнут под переднее колесо. Майк протянул было руку, собираясь попрощаться с временными помощниками, но четверо молодых бандитов только посмотрели на него, и на рукопожатие никто не ответил. Потом один из парней напомнил насчет оружия. Майку не хотелось расставаться с браунингом, и он последним положил свой пистолет в багажник «ровера».

Прежде чем парни Чиба уехали, Майк успел убедиться, что фуражку охранника они оставили в фургоне.

Аллан проводил «ровер» взглядом и вяло помахал ему вслед рукой.

— Какие милые детки, — пробормотал он.

— Поехали, — поторопил Гиссинг, который вместе с Уэсти уже сидел в «ауди».

— Сейчас, — отозвался Майк и, подойдя сзади к фургону, сбросил одну из упакованных картин на мостовую.

Когда он тоже забрался в салон «ауди», профессор потребовал объяснений.

— Грабители в панике бежали, — отозвался Майк. — По-моему, верный психологический штришок к общей картине, вам не кажется?

Уэсти тем временем достал мобильник и набрал номер. Он сам попросил, чтобы этот звонок доверили ему. Аппарат им презентовал Кэллоуэй — он лежал в той же коробке, что и оружие. Гангстер обещал, что проследить этот телефон невозможно, и предупредил, что денег на счете всего на пару минут разговора.

Набрав полную грудь воздуха, Уэсти театрально подмигнул остальным и начал говорить.

— Алло, полиция? — произнес художник, ненадолго возвращаясь к своему родному файфскому выговору. — Послушайте, я тут видел одну штуку… Где?.. На Марин-драйв. Знаете, где это?.. Какие-то парни подъехали сюда на белом фургоне и… В общем, они выглядели очень странно. Словно у них в машине труп или что-то типа того. По-моему, я их спугнул, но у меня есть номер…

Договорив, Уэсти выключил телефон и столь же театрально поклонился.

— Труп?.. — удивленно переспросил Майк.

— Не ты один умеешь импровизировать.

Уэсти опустил стекло и метнул телефон в придорожную канаву.

— Кстати, — подал голос Аллан, — может, уже пора снять эти чертовы перчатки? И остальное?..

Майк кивнул. Они были в безопасности. Он был уверен в этом.

Но главное — они сделали это. Сделали!

Семь картин на подрамниках были разложены на двух диванах и двух креслах в гостиной Майка. Трое мужчин стояли перед ними, держа в руках бокалы с шампанским. Избавившись от маскировки, они по очереди воспользовались ванной комнатой, чтобы освежиться, смыть пот и пыль и избавиться от запаха, который оставляли на руках резиновые перчатки. Аллан, впрочем, все еще изредка проводил рукой по влажным волосам, опасаясь, что «звери» из парика могли перекочевать к нему.

Против ожидания, за время стоянки в Грейсмонте «мазератти» Майка нисколько не пострадал, хотя отпечатки пальцев на стеклах свидетельствовали о том, что дети все же заглядывали в салон машины.

Уэсти они довезли до дома, на прощание еще раз напомнив, чтобы он как следует спрятал свою картину. Художник в свою очередь спросил Майка, когда он получит остаток денег.

— Они будут у тебя на счете сегодня или завтра, — пообещал тот.

Но Уэсти, казалось, вовсе не спешил покидать салон автомобиля. Улыбаясь, он снова и снова повторял, как хорошо все прошло.

— Надо было и мне взять две картины! — сетовал он.

— Смотрите не подцепите золотую лихорадку, молодой человек, — проворчал Гиссинг. — Жадность многих сгубила.

— Это была шутка. — Уэсти примирительным жестом поднял вверх ладони. — Просто шутка! Типа снять напряжение и все такое прочее… А то у вас такие лица, словно вы на похороны собрались.

— Тебе нужно как следует выспаться, — посоветовал ему Майк. — И постарайся завтра не слишком шумно праздновать, это может вызвать подозрения. Проведи лучше это воскресенье с Элис.

— С Элис… Не слишком праздновать. — сомнамбулически повторил Уэсти и открыл дверцу, чтобы выбраться из салона. Свою картину он держал под мышкой.

— Ваши картины мне нравятся больше, — сказал Аллан Гиссингу, когда оставшиеся трое участников субботнего налета уже любовались небольшой выставкой в пентхаусе Майка.

— Да, отличные работы, — согласился профессор, слегка улыбаясь.