Я не была готова войти туда, так что повернулась к покоям стражей и заглянула внутрь. Их гостиная выглядела гораздо уютнее. Там стоял круглый стол для игры в карты, и у маленькой плиточной печи, которая согревала зимой, было расставлено несколько мягких кресел. Через другую дверь я увидела ряды коек.

– Видимо, у Дарклинга было больше стражников, – заметила Тамара.

– Намного больше, – ответила я.

– Мы можем привести и других.

– Я думал об этом, – подал голос Мал. – Но не знаю, насколько это необходимо и кому мы можем доверять.

С этим не поспоришь. В какой-то мере я доверяла Толе и Тамаре, но Мал единственный, в ком я была полностью уверена.

– Может, стоит призвать кого-то из паломников, – предложила Тамара. – Некоторые из них бывшие военные. Среди них наверняка должны быть хорошие бойцы, и они определенно готовы отдать за тебя жизнь.

– Ни за что, – ответила я. – Если король услышит хоть шепот о Санкта-Алине, мне на шею тут же наденут петлю. Кроме того, я не горю желанием вверять свою жизнь в руки людей, которые думают, что я могу восставать из мертвых.

– Справимся своими силами, – кивнул Мал.

– Хорошо. И еще… вы не могли бы попросить кого-то починить купол?

Лица близнецов расплылись в улыбках.

– Может, оставим его таким на пару дней?

– Нет, – рассмеялась я. – Не хочу, чтобы на нас рухнула крыша. Поговорите с фабрикаторами. Они должны знать, что делать. – Я провела пальцем по бугристой линии, идущей вдоль моей ладони, и добавила: – Но проследите, чтобы они не перестарались.

Шрамы служили хорошим напоминанием.

Я вернулась в главную гостиную и обратилась к служанке, переминающейся у двери:

– Сегодня мы отужинаем здесь. Не могли бы вы распорядиться насчет подносов?

Девушка подняла брови, после чего откланялась и убежала. Я скривилась. Мне положено командовать, а не просить.

Я оставила Мала с близнецами, чтобы обсудить порядок смен, и подошла к черным дверям. Ручки были сделаны в виде двух серпов луны из чего-то, что напоминало кость. Когда я взялась за них и потянула вниз, петли не издали ни скрипа. Двери бесшумно открылись.

Служанка зажгла свечи в покоях Дарклинга. Я осмотрела комнату и выдохнула. А чего я ждала? Подземелья? Ямы? Подтверждения, что Дарклинг спал подвешенным на дереве?

Комната была шестиугольной, стены из темного дерева покрыты резьбой, изображающей лес, полный тонких деревьев. Над огромной кроватью с балдахином высился куполообразный потолок, сделанный из гладкого черного обсидиана и усыпанный перламутровыми вставками, которые формировали созвездия. Необычная спальня и определенно роскошная, но все же просто спальня.

Полки пустовали без книг. На столе и комоде ничего не было. Все его имущество вынесли – наверное, чтобы сжечь или измельчить на мелкие кусочки. Полагаю, стоит порадоваться, что король не снес весь Малый дворец.

Я подошла к кровати и провела рукой по прохладной ткани подушки. Приятно знать, что в нем все же было что-то человеческое – что по ночам он тоже отдыхал, как все остальные. Но могла ли я спать в его кровати, под его крышей?

Вздрогнув, я осознала, что в комнате пахнет им. Раньше я не замечала, что у него есть определенный запах. Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Что это? Морозная свежесть зимнего ветра. Голые ветки. Аромат отсутствия, аромат ночи.

Рана на плече запульсировала, и я открыла глаза. Двери в комнату оказались заперты. Я не слышала, как их закрывали.

– Алина.

Резко обернулась. По другую сторону кровати стоял Дарклинг.

Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать крик.

«Это иллюзия, – мысленно убеждала себя. – Просто очередная галлюцинация. Как в Каньоне».

– Моя Алина, – ласково произнес он. Его лицо было прекрасным, не исполосованным шрамами. Идеальным.

«Я не стану кричать. Это все не по-настоящему, и когда ребята прибегут на мой крик, то ничего не увидят».

Он медленно обошел кровать. Его шаги не издавали ни звука.

Я закрыла глаза, прижала к ним ладони, сосчитала до трех. Но, открыв их, все равно увидела перед собой Дарклинга. «Я не стану кричать».

Сделала шаг назад и врезалась спиной в стену. Из горла вырвался сдавленный звук.

«Я не стану кричать».

Парень протянул руку. «Он не может меня коснуться, – заверяла себя я. – Его рука просто пройдет через меня, как через привидение. Это все не взаправду».

– Тебе не убежать от меня, – прошептал он.

Его пальцы задели мою щеку. Твердые. Настоящие. Я ощутила их.

Меня пронзил животный страх. Я вскинула руки, и свет залил комнату ослепительной волной, мерцающей от жара. Дарклинг исчез.

Из комнаты снаружи донеслись шаги. Двери резко распахнулись. Мал и близнецы ворвались внутрь, держа оружие наготове.

– Что случилось? – спросила Тамара, осматривая пустую комнату.

– Ничего, – с трудом выдавила я, надеясь, что мой голос звучал нормально. Затем спрятала руки в складки кафтана, чтобы скрыть дрожь. – А что?

– Мы увидели свет и…

– Просто тут мрачновато. Все такое черное…

Они смотрели на меня несколько мгновений. Затем Тамара огляделась.

– Действительно, мрачно. Подумай о небольшом ремонте.

– Это определенно в списке моих планов.

Близнецы еще раз осмотрели комнату и направились к двери. Толя уже начал бормотать сестре что-то об ужине. Мал в ожидании замер в двери.

– Тебя трясет, – заметил он.

Я знала, что на сей раз он не потребует объяснений. Он и не должен. Я обязана рассказывать ему правду без всяких просьб. Но что тут скажешь? Что у меня видения? Что я схожу с ума? Что мы никогда не будем в безопасности, как бы далеко ни убежали? Что я такая же сломанная, как золотой купол, но только в меня вливается нечто похуже, чем солнечный свет?

Я промолчала.

Мал покачал головой и просто ушел.

Я замерла посреди пустой спальни Дарклинга.

«Позови его, – подумала в отчаянии. – Скажи что-нибудь. Расскажи ему все».

Мал стоял всего в паре шагов, по другую сторону стены. Я могла позвать его по имени, вернуть обратно и все рассказать – о том, что случилось в Каньоне, что я чуть не сотворила с Сергеем, что увидела пару минут назад. Я открыла рот, но в голову снова и снова приходили те же слова.

«Я не стану кричать. Я не стану кричать. Я не стану кричать».

На следующий день я проснулась от чьих-то сердитых голосов. На секунду растерялась, не понимая, где я. Царила почти кромешная тьма, нарушаемая лишь тонкой полосой света из-под двери.