– Чего тебе надо, волшебник? – презрительно прошипела крыса. Голос у нее был низкий и шепелявый, точно она разучилась свистеть и пищать как другие, или же сильно простыла. – Кто дал тебе право здесь хозяйничать?

– Я что, непременно должен спрашивать разрешения у каждой крысы? – кончики рта чародея иронически шевельнулись.

– Не у каждой, – поправила его крыса, строго глядя на него пронзительными бусинами красных глаз. – Тут владения Князя Нелюды. Его личная собственность.

– И где теперь твой князь, серая? – презрительно поджал губы Вран. – У кого прикажешь спрашивать высочайшего соизволения? Например, взять и разнести вдребезги все это стекло?

– Спрашивай у меня, не ошибешься, – прошипела крыса. – Я – Привратница Князя.

– Ишь ты, – недоверчиво покачала головой Вран. – Чем докажешь?

– Знаю, что ты ищешь, – сухо ответила крыса и нервно ударила хвостом оземь. – Могу показать.

– Конечно, не задаром? – заметил чародей, с которого в мгновение ока слетела маска презрения и грубоватой иронии. Перед ним явно был непростой соперник, и только от Врана зависело, сумеет ли он превратить его в союзника. Хотя бы на время.

– Еще бы, – ухмыльнулась крыса. – Услуга за услугу, врага за врага.

И тут чародей насторожился.

Врану показалось, что эта присказка, насчет врагов, ему уже была известна прежде. Не то, чтобы он слышал ее своими ушами, но будто произносил ее кто-то однажды. Быть может, это было в быстрых и нервных снах беглого волшебника?

– Говори первой, – выпалил он, неприметно поводя головой, с оглядом. Но они были здесь с крысой одни, если не считать ее бесчисленных отражений, причудливо изломанных в зеркальных стеклах.

– Не бойся, одни мы, – вздохнула крыса. – Зеркала светят лишь тому, у кого за спиной чужие заклятья.

"Магические книги в моей котомке! Надо же, и это знает!" – втайне поразился Вран, но виду не подал, лишь нахмурился.

– Твое время истекает, – напомнил он крысе, чувствуя, как в душе мутным варевом закипает раздражение и пенится злость.

– Ладно, – согласилась крыса и зло сверкнула красным глазом. – Мое условие простое. Осколок зеркала, того, что ты ищешь. Разумеется, после того, как наложишь на него свое заклятье.

– Зеркало? Тебе? – усомнился чародей. – Что ты с ним, интересно, будешь делать? Завивать усы? Подкручивать хвост?

Крыса молча ждала. Вран презрительно фыркнул, затем перешагнул живой серый комок и...

С быстротой распрямившейся пружины крыса подпрыгнула и вцепилась чародею в ногу. Зубы у крыс тонкие как иглы и острые как бритва. Вран завопил от боли и принялся отдирать от себя животное. Крыса упала на пол и заверещала.

В тот же миг все зеркала в комнате точно ожили. И Вран увидел в них отражения. Но каждое было новым, несхожим с остальными.

Чародей замер от неожиданности, его глаза от страха расширились.

Слева на него смотрел следопыт в зеленой одежде. Скрестив руки, он опирался на ствол высокой сосны. Губы следопыта кривила знакомая улыбка – спокойная, равнодушная, холодная.

Справа волшебник в дорожном плаще протянул к нему руку. И с кончиков пальцев текла волна белого пламени. Глаза волшебника были испуганы и одновременно преисполнены гордости и торжества. Вокруг горели деревья.

А из глубины зеркального зала к нему приближалось чудовище.

Высокая фигура в странном подобии плаща, с головы до ног покрытая рыжей ядовитой ржавчиной. Горящие злобой глаза из-под капюшона. Острый, резко очерченный нос. Сведенные гримасой судороги резкие черты лица, в которых, казалось, уже не было ничего человеческого. И в то же время странно, прямо-таки опасно знакомые.

На ладони ржавого чудовища лежала пылающая волшебная книга. Ее листы горели ярким, хищным огнем. И небо пылало за его спиной.

Вран отшатнулся, губы сами прошептали отводящее заклятье. И зеркала послушно погасли, пожирая неведомый свет, отраженный неизвестно откуда.

Крыса торопливо взбежала прямо по ноге чародея и в несколько секунд забралась ему на грудь, уцепившись за складки одежды крепкими пальчиками, удивительно похожими на человечьи. Ее длинная острая морда мерно покачивалась прямо напротив лица Врана, так что волшебнику казалось, что он ощущает ее дыхание. От крысы слабо пахло плесенью, мокрой шерстью и затхлым зерном. У Врана всегда было отменное обоняние.

– Тебе придется меня слушать, – просвистела крыса. – Иначе я возьму и откушу тебе нос. Хочешь?

Спустя час работы в поте лица Вран разобрал несколько высоченных штабелей со стеклами. В комнате к тому времени уже оставалось мало свободного места, и ему пришлось выносить зеркала наружу. По мере того, как стопки зеркал росли, бетонные своды наружных комнат мастерских прояснялись и светлели – это от высоких стекол все еще исходило слабое, умирающее сияние.

– Если этого чертова стекла здесь нет, лучше скажи сразу, – пробурчал Вран, поднимая очередную стопку тяжелых зеркал.

Вместо ответа крыса подняла лапку и выразительно указала чародею на его нос. При этом ее мордочка сильно и неприятно сморщилась, точно крыса намеревалась чихнуть. Очевидно, так эти грызуны изображают улыбку или, скорее, издевку.

– Разумеется, – кивнул Вран. – Если оно даже и есть, то непременно окажется только в конце. На самом дне самой последней стопки. Верно?

Он вынес стекла из комнаты, а, вернувшись, указал рукой на оставшиеся зеркала.

– К чему они вообще тут? Такая прорва? Князь что, собирался сделать себе зеркальную спальню? Или выложить ими коридоры своего замка?

– Неудача, – кратко свистнула крыса. – Брак.

– Столько? – Вран с сомнением оглядел свой, еще пока непочатый, край работы.

– У тебя разве не бывает ошибок? – сощурилась крыса.

– Ну, почему? – пожал плечами беглый волшебник. – Только я стараюсь не оставлять за спиной следы своих неудач. Уничтожь ошибку, и тогда быстрее забудешь о ней.

– Это потому, что ты чародей. Князья свои ошибки предпочитают исправлять, – ответила крыса и тихонько, совсем по-человечьи вздохнула.

– Только не всегда выходит, – буркнул чародей и в тот же миг вскрикнул и поморщился. Он поднес к глазам ладонь. Она была порезана, и из раны уже появились большие и алые капли крови.

– Вот зараза... – пробормотал Вран.

Крыса же стремительно скользнула у него под ногами и стрелой взлетела на тяжелую стопку. Она принюхалась, смешно топорща длинные усы, фыркнула и указала лапкой на торчащий острый край стекла. Это зеркало было обломано, поэтому и оцарапало Врана.

– Вот оно. Стекло проявило себя.

– Что это значит? – нахмурился Вран.

– Ты ведь не знал, как выглядит нужное тебе зеркало? – спросила крыса.