Фернандо Гонзаго спешно признал незаконным свой брак с Камиллой де Фаа. Ее он добивался со всей энергией, присущей слабым людям, когда им чего-то ужасно хочется. Девушка, дочь графа, отличалась исключительной красотой и не стремилась стать супругой Фернандо. Однако он дал ей письменное обязательство жениться, заверенное законниками. Семья Камиллы не могла устоять перед искушением, и морганатический брак был заключен. Родные Фернандо негодовали и сделали существование молодой женщины невыносимым. Она ожидала ребенка, и под разными предлогами супругов принудили жить раздельно. Тем временем фамилия Гонзаго всей мощью своего влияния обрушилась на Фернандо, убеждая его в ошибочности сделанного выбора. Герцог и сам, когда его прихоть была удовлетворена, сомневался в разумности совершенного шага. Даже рождение сына его не порадовало. Теперь он с такой же страстью добивался расторжения брака, с какой раньше – его заключения. Но Камилла думала о своем ребенке – ведь он являлся законным наследником Мантуи. Давление двора становилось все сильнее. Ее отец был отравлен; на других родственников совершались покушения. Фернандо требовал, чтобы она удалилась в монастырь, к чему она не чувствовала никакой склонности. Но поскольку вопрос стоял о сохранении уже не брака, а жизни, Камилла перестала сопротивляться. Два года она тихо прожила в стенах монастыря, ни на что не претендуя, как вдруг у герцога появилась возможность получить в жены одну из Медичи. Он потребовал, чтобы Камилла приняла постриг. Два года она сопротивлялась, а он настаивал, говоря, что иначе брак не может быть расторгнут. Чтобы достигнуть своей цели, Фернандо не брезговал никакими средствами. Несчастной женщине ничего не оставалось, как покориться. Их сын объявлялся незаконнорожденным и лишался всяких прав на отцовское наследство.

Фернандо женился на Екатерине Медичи. Но счастья, построенного на несчастье других, не получилось. Портрет Екатерины в молодости представляет очень красивую и представительную девушку; о ее благородном происхождении свидетельствует каждый штрих. Но мужу она не пришлась по вкусу. Он продолжал распутничать, пренебрегал женой, считая ее неаппетитной толстухой. Возможно, она действительно растолстела, но портреты об этом не говорят – наверно, она не хотела позировать, прибавив в весе. Два раза она была беременна, но родить живого ребенка не смогла. Фернандо вскоре умер, а Екатерина, оставшись вдовой, ушла в монастырь.

Все жители небольшого герцогства следили за злоключениями Камиллы и сочувствовали ее горькой участи. Жалели ее и в монастыре, где она приняла постриг. Настоятельница заставила ее описать все, что с ней произошло. Невеселый рассказ занял всего 17 страниц, но стал первым опытом женской мемуарной прозы.

Камилла пережила бывшего мужа и его новую жену из дома Медичи. Они забыты, а Камиллу в Италии помнят и считают одной из итальянских писательниц позднего Ренессанса.

Не забыта и Мария Медичи. Эта итальянская принцесса, вышедшая за великого короля благодаря гнусной денежной сделке, бестолковая и сварливая, прославилась зависимостью от своих фаворитов и полным подчинением их влиянию. Супруг посвящал ее в дела, привлекая к управлению, и она присутствовала при заседаниях Совета, но все без особого успеха. Когда короля не стало, ее старшему сыну не было еще девяти лет, и парламент, довольный обстоятельствами, предоставлявшими ему недостижимую до сих пор политическую роль, тотчас утвердил Марию регентшей. Тщеславию ее не было границ: между 1622 и 1625 годами Пауль Рубенс, придворный живописец Марии, написал 27 огромных аллегорических полотен с изображением отдельных эпизодов из жизни королевы.

Но реальных механизмов управления страной в ее руках не оказалось. Кроме того, ее фавориты, Леонора Галигаи с мужем Кончино Кончини, полностью владели волей королевы.

В 1614 году Людовик XIII достиг совершеннолетия, приказал убить Кончини и сослал свою мать. Это был первый и последний случай, когда королева-мать была наказана за отправление регентства.

Королева взбунтовалась, и дальнейшая ее жизнь состояла из мятежей и фальшивых примирений с сыном, который ее не любил. В этой посредственной женщине стремление к власти преобладало над материнским долгом и честью королевы. Она печально закончила свои дни в изгнании в 1642 году.

Это был период, когда над всей Италией нависла зловещая тень Испании. В течение более чем столетия испанские амбиции сдерживались Францией. Но Франция отказалась от своих итальянских владений еще в начале века, а после убийства Генриха IV наступило регентство Марии Медичи, непоколебимой сторонницы Испании. Испания владела Миланом и Неаполем, Козимо II, зажатый между испанскими территориями, к тому же двоюродный брат Марии, почти полностью находился под испанским контролем.

Козимо II как родственник французской королевы и испанского королевского дома имел еще вес в Европе. Он был избран «двойным посредником» при заключении брака Людовика XIII и Анны Австрийской и наследника испанской короны с Елизаветой Французской.

Правление, с фантастическими планами завоеваний на Востоке и полным подчинением Испании, вело государство к упадку. Только покровительство просвещению оставалось при нём неизменным.

При дворе Козимо, как и во времена его отца, творил Юстус Сустерман – отличный художник, но уже не флорентиец и даже не итальянец. С упадком Флоренции уменьшилось и число талантов. Его перу принадлежат портреты семьи Медичи той поры.

Галилео Галилей открыл спутники Юпитера и назвал их «светилами Медичи», или «планетами Медичи», или «звездами Медичи» и посвятил свое открытие великому герцогу Козимо. Его «Звездный вестник» увидел свет 8 марта 1610 года. В своем посвящении Козимо Медичи Галилей писал: «Едва лишь на земле начали блистать бессмертные красоты твоего духа, как на небе яркие светила предлагают себя, чтобы словно речью возвестить и прославить на все времена выдающиеся добродетели. И вот они – четыре звезды, сохраненные для твоего славного имени, и даже не из числа обычных стадных и менее важных неподвижных звезд, но из знаменитого класса блуждающих; вот они с удивительной быстротой совершают свои круговые движения с неравными друг другу движениями вокруг благороднейшей других звезды Юпитера, как бы родное его потомство, и в то же время в единодушном согласии совершают великие круговые обходы вокруг центра мира, то есть самого Солнца, все вместе в течение двенадцати лет. А что я предназначил эти новые планеты больше других славному имени твоего высочества, то в этом, оказывается, убедил меня очевидными доводами сам создатель звезд». Галилей утверждал, что между восхождением к власти Козимо Медичи и открытьем «звезд Медичи» в феврале – марте 1610 года, существует нерушимая связь. Четыре звезды, кружащие вокруг Юпитера – это Козимо Медичи и три его брата, благороднейшая звезда Юпитера – символ Козимо I и рода Медичи, и не Галилей открыл эти звезды, а «сам создатель звезд» открыл их Галилею.

Козимо принял посвящение Галилея в связи с тем, что Юпитер играл главную роль в недавно созданной мифологии семейства Медичи. Юпитер был изображен на гербе Козимо I, основателя династии, а «звезды Медичи» были представлены как символ потомства Козимо I.

Козимо II поощрял Галилея, способствовал его занятиям наукой и подарил ему виллу «Бонавентура». Публикация «Звездного вестника» разительно изменила социальный статус Галилея: из профессора математики, получавшего небольшое жалованье и подчинявшегося университетской дисциплине, он превратился в придворного философа, свободного от обязанностей преподавателя, получавшего вознаграждение, сравнимое с оплатами самых высоких придворных. Он пропагандировал труды Николая Коперника и особенно тезис, что «Солнце не движется вокруг Земли и земля не является центром Вселенной».