Обезьянки зашипели в ответ.

Искарал сплюнул – и тут же был забрызган вонючей слюной.

Он ударил себя по голове – бхок'аралы стали колотить по голове себя фруктами и ворованными драгоценностями.

Искарал Прыщ сощурился (свита тоже) и медленно поднял ногу. Бхок'аралы хором стали балансировать на одной лапе.

– Нижние боги, они все спятили, – пробормотал жрец.

Развернувшись снова, он уставился на приземистый восьмиугольный храм в пятидесяти шагах вниз по улице. Стены представляли собой безумную мешанину углов и впадин – настоящее царство теней.

– Мое новое жилище. – Искарал Прыщ вздохнул. – Скромная обитель, но моим нуждам отвечает… Конечно, я приведу ее в порядок, когда будет время. О, вам нравятся золотые подставки и шелковые салфетки? Просто первое, что пришло в голову, но звучит, по-моему, неплохо… Пауки? Нет-нет-нет, никаких пауков. Даже на порог не пускать. Мерзкие, отвратительные твари. Никогда не моются, вы что, не знали? Мерзость.

Бхок'аралы бессловесно поддакивали ему за спиной.

– Впрочем, пусть их. Все-таки родня, по линии бывшей женушки. Ох, знать бы, нипочем бы не сунул голову в эту петлю, если вы понимаете, о чем я. Но такова жизнь: берешь себе жену, а вместе с ней тебе на шею садится весь ее семейный зверинец. И хотя ее уже нет со мной – остался лишь высохший панцирь лапками вверх, – за бестолковую родню я все же в ответе… Нет-нет, она совсем на них не походила. На самом деле она была даже хуже. Сознаюсь, временно помутился рассудком. Проклятие молодости, ничего не поделаешь… Когда же мы поженились? Да уж лет пять, пожалуй, будет. А кажется, целая вечность прошла. Ох, как я рад, как я рад, что с этим покончено… Еще вина, сладенькая?

Искарал Прыщ улыбнулся и направился к храму.

Полускрытые в тени ступеньки вели на затененную площадку под каменным навесом. Да, добротно сделано. Двойные двери храма были огромные, точно ворота; их покрывал бронзовый барельеф, изображающий несущихся Гончих в полный рост. Какое мастерство! Шерсть дыбом, жуткие пасти – все выделано с большой любовью.

– Да, двери – это я придумал, и сам же их и выполнил. У меня есть кой-какой талант. Ваяние, вышивание, рисование, кование – в смысле, ковка. Я просто использовал профессиональный жаргон… Вот, видите эту изящную погребальную урну? Она там. Да, моя ушедшая возлюбленная, возлюбленно ушедшая, к счастью, хи-хи-хи, ушедшая… Ох, скажу я вам, как непросто было втиснуть все ее лапы в такую тесную посудину. Понимаю, трудно поверить, что она поместилась в урну размером с кувшин вина. Но у меня много талантов, как и подобает самому достославному из смертных слуг Высокого дома Тени… Ох, и упиралась она, пока я ее запихивал!

Искарал Прыщ присел перед бронзовыми дверями, щерясь в ответ на оскаленные пасти Гончих. Узловатым пальцем постучал по носу Бэрану.

Послышалось гулкое эхо.

– Так и знал, – кивнул жрец.

Бхок'аралы возились на ступеньках, били друг друга по носу, а затем с серьезным видом кивали.

Дверь слева приоткрылась, и оттуда на уровне груди высунулась голова в капюшоне. Лица было толком не разглядеть.

– Уходите, нам такие не нужны, – прошептал женский голос.

– Какие – такие?

– Они запачкают мебель.

Искарал закатил глаза.

– Еще одна сумасшедшая. Почему мне попадаются одни сумасшедшие?… Эй ты, жалкая послушница, впусти меня. Бейся головой о каменный пол и целуй мои драгоценные ноги, ибо я есть не кто иной, как Искарал Прыщ!

– Кто-кто?

– Искарал Прыщ! Верховный жрец Тени, маг ее Высокого дома, самый доверенный, ценный и любимый слуга нашего бога! Прочь с дороги и пропусти меня! По праву старшинства, по праву положения и природного превосходства я объявляю этот храм своим! Я желаю немедленно видеть Верховную жрицу! Разбудите ее, вымойте, приоденьте – все, что нужно, чтобы она была готова к встрече со мной.

Дверь со скрипом отворилась, и послушница вдруг поднялась во весь свой недюжинный рост. Откинула капюшон, явив Искаралу изысканно вычерченное лицо, обрамленное длинными и прямыми волосами цвета ржавчины.

– Я – Сордико Куолм, Верховная жрица Даруджистанского Храма Тени, – произнесла она низким напевным голосом.

– А, мастер маскировки. Прямо как я.

– Да уж, вижу.

– Правда?

– Да.

– Ну не забавно ли? – Искарал наклонил голову. – Нет, совсем не забавно. – И победоносно улыбнулся. – А за кого ты меня приняла, милочка?

– За обгорелую жабу, видимо.

– В точности как я и планировал. А теперь пригласи меня войти, а то я с продроги.

– Может, с дороги?

– Нет, с продроги. Тут становится зябко.

Жрица взглянула янтарными глазами на лестницу.

– А что делать с твоим выводком?

– Ха-ха, никакой это не выводок. Не обращай внимания. Они могут ныть, хныкать, стенать…

– Ну, прямо сейчас они машут руками, в точности повторяя твои жесты, Искарал Прыщ. Почему это?

– Забудь, говорю.

Сордико Куолм, пожав плечами, пропустила Прыща в храм, а затем заперла за ним дверь.

– Итак, Верховная жрица, говоришь? Откуда же?

– Из тайного монастыря в Семи Городах.

– Что за монастырь?

– Тайный, конечно же. Тебе про него знать необязательно. Проводи меня в мои покои, я устал. И голоден. Требую ужин из семи блюд, обилие дорогого и приятного на вкус вина, а также половозрелых послушниц, охочих до удовлетворения моих капризов.

– Увы, не могу представить себе ни одну послушницу, которая согласилась бы дотронуться до твоего, скажем так, каприза. А что до остальных просьб, то я не дам повода ставить себе в упрек, будто бы я не обслужу коллегу-сенешаля со всем почтением, подобающим гостю моего храма.

– Твоего храма, говоришь? – Искарал Прыщ хихикнул. – Это ненадолго, но пока что лучше молчать. Пусть продолжает жить в своих жалких иллюзиях. Улыбайся, кивай… Треклятая Бездна, а эти как сюда попали?

Бхок'аралы скакали вокруг Верховной жрицы, тряся головой.

Она огляделась по сторонам.

– Понятия не имею. Не могли же они пройти через защитные заклятия… Очень странные дела.

– Ну и пусть их, – сказал Искарал Прыщ. – Веди меня, низшее создание.

Жрица изогнула изящную бровь.

– Ты величаешь себя магом Высокого дома Тени. Громкий титул. А чем докажешь?

– Чем докажу? Тем, что я – тот, кто я есть. Даст бог, даст бог. То есть молись, и, может, наш бог даст тебе откровение, которое наполнит тебя смирением и раболепным восхищением… Да-да, надо лишь дождаться! – добавил он. – О, тогда она по-другому запоет! И не нужны мне будут всякие послушницы – эта грандиозная женщина станет исполнять мои прихоти!