Офицеры пожали друг другу руки.

— Маршрут полета отсюда в Афганистан определили? — поинтересовался Скоробогатов.

— Естественно. Желаете взглянуть на пилотную карту?

— А я пойму в ней что-нибудь?

— Ничего сложного. Карта с пунктирной линией маршрута, с обозначением районов опасных для пролета, с указанием скорости и высоты на тех или иных участках, конечный пункт.

— Кстати, насчет конечного пункта?

— Это плато севернее Снежного перевала, окруженное плотной «зеленкой». В пятнадцати километрах от заданного вам района.

Полет «Ми-8» продолжался два часа сорок минут.

В 3.15 шасси «восьмерки» коснулись поверхности плато. Скоробогатов, глядя на землю во время снижения вертолета, с удивлением заметил, что площадка для посадки вертолетной машины была отмечена кострами.

— Интересно, кто это здесь разметку сделал, — проговорил он.

Белов очнулся от дремоты, выглянул в иллюминатор и тоже увидел костры:

— Оп-па, а кто иллюминацию в этом богом забытом краю устроил?

— Вот и я хотел бы это знать.

Ситуацию разъяснил командир экипажа. На вопрос Скоробогатова он ответил:

— Площадку осветили местные парни, что вплотную сотрудничают с нашей разведкой. Они обеспечат и охрану вертолета за время стоянки.

— Тебе замаскировать машину не мешало бы.

— Конечно. У нас есть маскировочная сеть.

Скоробогатов пожал руку пилоту, который направился к стоящим за кострами афганцам, подозвал к себе Олейника:

— Вячеслав Николаевич, будьте так добры.

— Слушаю, командир, — подошел к нему полковник.

— Узнаете эти места?

— Здесь наша мотострелковая рота уничтожила караван «духов».

— Куда нам идти?

— Сейчас на юго-восток два километра, до выхода к перевалу, затем поворот строго на восток, далее вдоль подножия хребта. Примерно в шести километрах от перевала, как аппендикс, отойдет утес или выступ. Там хорошее место для привала. Далее вдоль подножия примерно семь километров. Как слева пойдет спуск в овраг, который затем переходит в ущелье, встанем. От начала спуска возвращаемся на пятьдесят метров назад. И входим в нужный грот.

Скоробогатов отдал команду, и группа, приняв боевой порядок, двинулась на юго-восток. В передовом дозоре шел и Олейник, который действительно чувствовал себя на плато как на собственной даче. Фонарями не пользовались, шли нога в ногу одной колонной, готовые в любой момент принять бой.

Переход вместе с привалом занял четыре часа двадцать минут.

В 7.35, когда солнце начало уже подпекать, вышли к оврагу.

Скоробогатов приказал группе рассредоточиться для круговой обороны. Необходимости в этом не было, но так положено. Он подозвал Олейника и сапера, старшего лейтенанта Мурова, и обратился к отставнику:

— Показывайте, полковник, где пещера.

— Заросло-то здесь все как! Раньше чистый камень был. Судя по нетронутой зелени, «духи» здесь давно не бывали. Ну что же, отсчитываем пятьдесят шагов назад.

Командир группы, сапер и проводник отодвинулись на указанное расстояние. Олейник посмотрел на склон и улыбнулся:

— Вход перед нами, за кустами.

— Точно?

Олейник указал на изогнутое дерево, росшее прямо на склоне:

— Оно и тогда здесь было, только меньше. И где только берет влагу?

— Работай, Леня, — повернулся к саперу Скоробогатов.

Старший лейтенант Муров достал из ранца небольшой прибор, вытянул антенну, включил аппарат, повел антенной вдоль кустов, сверху вниз, опустил к грунту, поднял к склону и доложил:

— В кустах никаких металлических или пластиковых предметов нет.

— Значит, «зеленка» чиста?

— Так точно!

— Вперед!

Сапер с Олейником достали брезентовые куртки, защитные маски, перчатки, стараясь не ломать кустарник, вошли в полосу. Вскоре донесся голос отставника:

— Командир, вход свободен.

— Сапер, продолжить движение, вам, полковник, ждать!

Командир подал сигнал, и вся группа сосредоточилась возле него. Прошли кустарник, практически не оставив никаких следов. Где-то, конечно, ветви пришлось отгибать, но они скоро встанут на место. А подует ветер, который здесь не являлся редкостью, так вообще все подчистит.

Группа прошла короткий проход и вышла в первую пещеру, где работал сапер. Он доложил, что и здесь все чисто. В пещере было сыро и прохладно.

— Для зимовки, если присмотреться, здесь очень много нор, — заметил Скоробогатов, — но сейчас пресмыкающиеся ушли на плато, на перевал, к теплу и добыче. Больше риска налететь на кобру или гюрзу на склоне, чем здесь.

— Второй проход и начало пещеры за ним чисты, — донесся из глубины голос Мурова.

— Понял.

Группа перешла в следующую пещеру, но Олейник вдруг замер на месте.

— Что такое, полковник? — удивленно спросил майор.

— Сквознячок, не чувствуете?

— Есть легкий поток.

— Это говорит о том, что завал тоннеля разобран.

— «Духи» готовили его?

— Видимо, да, но не этой весной. Иначе кустарник был бы поврежден или вырублен.

Подозрения бывшего разведчика оправдались. Тоннель представлял собой продолжение проходов между пещерами.

— Для чего боевикам готовить тоннель?

— Ответ, майор, может быть один: они каким-то образом либо использовали его, либо только планируют использовать. Саперу надо быть максимально внимательным, это раньше, кроме примитивных растяжек и еле прикрытых галькой итальянских наступательных мин, ничего особенного в арсенале «духов» не было. Сейчас же совсем другое время. И другая техника. Вместо проволоки — лазерный луч, вместо гранаты — мина на липучках, замаскированная под камень.

— Вы считаете, что боевики могли заминировать тоннель?

— Да вроде бы и незачем, а там кто знает, что у Мирзади на уме.

Сапер прошел весь тоннель, вернулся, доложил:

— «Сюрпризов» нет. На выходе никакой маскировки, подземное помещение примерно четыре на шесть метров. В потолке пролом.

— И естественно, ни веревки, ни лестницы.

— Естественно.

Скоробогатов вызвал радиоинженера Брагера и капитана Белова:

— Пойдите с сапером по тоннелю. В помещении, куда он выведет вас, ты, лейтенант, — майор взглянул на Брагера, — разворачиваешь свою аппаратуру и сканируешь поверхность в радиусе до двухсот метров. Это в твоих возможностях?