Сценарий лежит на столике перед Сибиллой, и рано или поздно о нем придется заговорить. Чем больше проходит времени, тем страшнее. Между страницами торчат маленькие розовые закладки — штук десять. Не угадаешь, хорошо это или плохо, но, во всяком случае, приятно, что Сибилла внимательно прочла сценарий.

Стефани замечает, что хозяйка перехватила ее взгляд.

— Мы немного повздорили с автором.

— А я и не знала. Вы, слава Богу, держали меня в неведении.

— Он довольно самовлюбленный молодой человек. Боюсь, положительные рецензии и слава ударили ему в голову. Он требовал чудовищных денег. Условия, на которых вы с ним договорились, отдают отчаянием, дорогуша. Это слова моего адвоката. Надеюсь, вы не обиделись.

— Он совершенно прав.

— Вы пытались кому-то что-то доказать? Перебить книгу у конкурента? — Сибилла осторожно ставит чашку и смотрит в сторону бассейна, как будто почти не интересуясь ответом Стефани.

— Все гораздо неприятнее. У бывшего любовника.

— А… — Сибилла переставляет с места на место чашку и блюдце с круассаном. Судя по всему, это и есть ее завтрак. — Любовник. Как неожиданно…

Непонятно, иронизирует она или нет.

— Значит, отчасти вы действовали из желания отомстить?

— Боюсь, что так. Ну, или доказать собственную правоту, хотя это дорого мне обошлось.

— Вы как будто просите прощения. Надеюсь, вы не считаете, что обязаны передо мной извиняться. По-моему, вполне очевидно, что я и сама взялась за дело в том числе из мести и желания настоять на своем. И я отнюдь не считаю этот факт унизительным. Унизительно было бы отрицать. Работа в киноиндустрии требует незаурядной мотивации. По-моему, месть — неплохой мотив. Если только в ход не пускают оружие.

— Очень приятно слышать, — говорит Стефани. Она отставила кофе из боязни его расплескать, но теперь, кажется, бояться нечего. Вновь взяв чашку, Стефани с гордостью замечает, что руки у нее не дрожат.

— О Боже. Изумительный кофе.

— Вы ведь знали, что мы справимся, не правда ли? Я притащила нашего автора сюда, чтобы лично с ним увидеться. Разумеется, в присутствии Андерсона и двух адвокатов. Мне хотелось устрашить юное дарование.

— Вы потратили уйму денег.

— Ничего нельзя делать наполовину. И потом, я получила массу удовольствия. Я всегда думала, что мой бывший муж с его деньгами просто тиран, а теперь понимаю, как приятно бывает помахать зеленой бумажкой.

— Рано или поздно вам придется сказать, что вы думаете о сценарии, — намекает Стефани.

— Да. — Сибилла отставляет чашку и блюдце, придвигает к себе сценарий и надевает круглые очки с фиолетовыми стеклами, которые, как и все вокруг, говорят о стиле и богатстве. — Как видите, я сделала несколько пометок. На мой взгляд, персонажи нуждаются в большем развитии. Нужно точнее обозначить их мотивы. А мать героини сделать гламурнее.

— Но в книге она официантка, которая сидит на таблетках.

— Не беспокойтесь насчет книги, — говорит Сибилла. — Я представляю себе эту женщину в духе Катрин Денев. Мы познакомились на благотворительной вечеринке в Париже, и я могу послать ей сценарий. С точки зрения композиции — просто шедевр. Ничего не нужно добавлять. Мы отправили сценарий Кэтрин Бигелоу.

— Правда?

— Не люблю терять время. Перед деньгами, как известно, распахиваются любые двери.

Поскольку Сибилла, кажется, намерена выставить на посмешище бывшего мужа, выведя его в образе отца героини, Стефани с некоторой неохотой заговаривает об этом. Но выбора нет.

— А что вы думаете об отце?

— Вы отлично поработали над образом. Внесем лишь одно изменение. Пусть занимается в очень душном зале. Тогда мы покажем, как с него льется пот. Пригласим кого-нибудь вроде Дэнни Де Вито и окружим его молодыми адонисами — контраст получится поразительный. Первая часть должна закончиться тем, как он теряет сознание прямо на занятии, весь в поту, красный, униженный местными красавицами, которые не обращают на него никакого внимания.

Стефани делает пометки в блокноте, который прихватила с собой. Все замечания Сибиллы вполне разумны. Теперь, когда месть превратилась в высокий мотив, у нее хватает смелости вносить и собственные предложения.

— Может быть, вместо обморока с ним случится небольшой сердечный приступ?

— Хорошая идея. Хотя, возможно, зрители будут ему сочувствовать.

— Нет, если снять как следует. А еще — насчет любовника… давайте назовем его Престон.

Сибилла задумывается.

— Я хотела предложить Кеннета. Малыш Кеннет. Но и Престон мне нравится. Даже очень. По-моему, мы отлично сработались.

— Я тоже так думаю, — говорит Стефани, притом вполне искренне. Она даже не предполагала, что работа доставит ей столько удовольствия.

В течение целой недели Кэтрин пыталась внушить себе, что Ли не бросит старую студию, и не важно, насколько сильны для нее финансовые мотивы. Если вычесть сауны, полотенца и прочие финтифлюшки, «Мир йоги» произвел довольно-таки неприятное впечатление. Ли всегда была склонна к бунтарству. Когда она пришла в студию утром в понедельник и сказала Кэтрин, что хочет поговорить с ней в кабинете, девушка не сомневалась, что Ли передумала и послала людей из «Мира йоги» куда подальше.

— Я решила сказать тебе первой… — говорит Ли.

— Слушаю.

— Я подписала контракт с «Миром йоги».

Кэтрин чувствует странное онемение. Наверное, несмотря на все надежды, она ожидала именно такого исхода. Она смотрит на Ли и молчит.

— Я знаю, ты не одобряешь…

— Не мое дело одобрять или не одобрять, Ли. Вы это ясно выразили.

— Не надо так говорить.

— Разве я не права?

— Если бы я могла решать, то выгнала бы их, как только они ступили на порог. Ты меня знаешь.

— Честно говоря, уже не уверена, что знаю. Это, конечно, не мое дело, но если вы не вправе решать, то тогда кто?.. Это ваша работа. Ваша жизнь, Ли.

— Я не могу принимать решения единолично, Кэт. У меня дети. И Алан.

Алан. Вот оно как. Невозможно представить, чтобы Алан принял решение, подумав о Ли, — да хоть о ком-нибудь, кроме себя любимого.

— Пожалуйста, не надо так смотреть. Алан возвращается домой.

Ли говорит без особой радости, и это, с точки зрения Кэтрин, плюс. Она констатирует факт, как будто речь идет о бизнес-плане. Может быть, так оно и есть.

— И когда он это понял?

— Мы все обдумали, сходили в ресторан, я подписала контракт, а потом… мы решили.

Судя по выражению лица Ли и извиняющемуся тону, несложно понять, как развивались события. Кэтрин хочется сказать: «Пожалуйста, не надо». Алан буквально вынудил жену подписать контракт, в обмен пообещав вернуться домой. Она слышит музыку и выглядывает в зал — там Баррет занимается с одним из стажеров. Узнав от Ли новости, Кэтрин, как никогда, радуется тому, что, невзирая на все ошибки, прошлые и нынешние, она по крайней мере никогда не принимала важных решений, оглядываясь на мужчину.