Я вдруг вспомнил, как Костенко объяснял мне идею своего романа. Дескать, достойные существования люди все равно останутся, невзирая на любые изменения реальности. Гении, мол, не зависят от внешних условий. Гении питаются внутренней энергией. И все, что по достоинству именуется талантом, непременно сохранится. Исчезнет лишь то, что получило право на жизнь только благодаря случайному стечению обстоятельств. То есть культурное наследие (главное, по мнению Костенко, что делает мир таким, каков он есть) сохранится несмотря ни на что.

Ну хорошо, пусть так. Но как узнать, что достойно существования, а что нет? Что, если меня привлекает именно то, что недостойно? Что, если именно это, «недостойное» с чьей-то точки зрения, и делает лично для меня мир таким привлекательным? Да и я сам — останусь ли я в этой новой реальности или же тоже окажусь «недостойным»? А если останусь, то что мне там делать?

Интересно, знаем ли теперь об этом все МЫ, вдруг подумал я. По идее уже должны бы знать. То, что известно одному из НАС, во время таких вот «провалов» становится достоянием всех. И если все МЫ испытали такой же шок, как и я, то… Хорошего мало. Как там моя Кира, подумал я. Места, наверное, себе не находит…

Но я ошибся — Кира дрыхла как сурок. Только оказавшись дома, я догадался посмотреть на часы. Половина первого ночи.

Не снимая пальто и шляпы, я устало опустился на кровать рядом с ней. Кира пошевелилась и глубоко вздохнула.

— Марсель? — сонно пробормотала она. — Хорошо, что ты пришел… А то снится всякая гадость…

— Какая, например? — обреченно поинтересовался я.

— Да про эту твою глупую машину времени… — Кира перекатилась на правый бок и подтянула колени к животу. — Про всякие там глупости… И еще… То ли этот император ваш, то ли начальник твой… Глупости, в общем…

— Цветной сон? — поинтересовался я.

— Ага… Разноцветный… — Кира упорно не желала открывать глаз.

— А ты уверена, что это просто сон? — осторожно спросил я.

Кира на миг задержала дыхание, потом распахнула веки и рывком села на кровати. Глаза ее округлились. Она приоткрыла рот и облизнула губы.

— Марсель…

— Что?

— Ты врешь!!!

— Нет.

— Врешь!!! Ты меня разыгрываешь!!! Не может быть!!!

Я молчал. Кира обхватила колени руками. Взгляд ее был прикован ко мне.

— Скажи, что это неправда, — попросила она.

Я молчал.

— Марсель, это же неправда? — В голосе ее прозвучала дрожь. — Ведь машин времени на самом деле не бывает, да? Не бывает?

Я молчал.

— Ну зачем кому-то изменять прошлое? Марсель!

Я молчал.

— Ну что ты молчишь! — выкрикнула Кира. — Ну скажи же, что это просто шутка!

Я хотел было сказать, что это не шутка, но в этот момент зазвонил телефон. Мы с Кирой вздрогнули и посмотрели на аппарат. После второго звонка включился автоответчик, выдавший дежурную фразу, а затем после короткого гудка раздался голос звонившего. Я сразу же узнал его — тот самый парнишка, сторож с автомобильной стоянки в «ДВК».

— Марсель Сергеевич! — Судя по голосу, он был сильно взволнован. — Извините за столь поздний звонок, я долго не решался позвонить, но потом подумал: может, нужна помощь? Ведь это касается всех НАС, Марсель Сергеевич! Боже! Я до сих пор не могу поверить! Я был в ВЭС, когда «провалился»! Марсель Сергеевич! Если от меня может быть хоть какая-то…

Время, отпущенное автоответчиком на разговор, истекло и аппарат отключился. Я посмотрел на Киру. Она сидела, накинув одеяло на плечи. Ее била крупная дрожь.

— Тебе страшно? — спросил я.

Кира подняла на меня глаза.

— Ты боишься, — сказал я. — Ты тоже думаешь, что в этом новом мире тебе не будет места? Или тебе, или тому, что ты любишь…

— Или тому, кого я люблю… — добавила Кира и губы ее дрогнули.

— Послушай, — сказал я. — А чего мы все паникуем?! Ведь если прошлое будет изменено, мы, наверное, этого даже и не заметим. Наша память, она же тоже изменится. Мы просто не будем знать, что все могло бы быть иначе.

— Если человеку выстрелить в затылок, — медленно проговорила Кира, — он, наверное, тоже ничего не успеет почувствовать. Но это не значит, что он перестанет бояться смерти.

Я промолчал. Кира была права. Точно так же думал и я сам. И, наверное, все МЫ. Потому что МЫ знаем то, что не было известно остальным людям. МЫ знаем и умеем много такого, чего не умеют остальные люди. Мы…

— Марсель! — Кира выпрямилась и откинула со лба волосы. — Марсель! Мы же можем…

Я кивнул. Я уже понял ее.

Сказочно-прекрасное ощущение — чувствовать мысли и желания любимого человека. Быть с ним единым целым. Во всех смыслах этого слова.

Да, МЫ можем сделать это. Только МЫ и можем это сделать. Потому что только МЫ знаем всю правду.

Только МЫ можем помешать этой затее. НАС не слишком много, но достаточно для того, чтобы не дать рухнуть этому миру. И для этого НАМ необходимо найти бывшего управляющего группой отделов программирования компании «ДВК» Сергея Антоновича Костенко. И НАМ это под силу. Потому что МЫ есть везде — в Колумбии и в Австралии, в Западной и Восточной Империях… Повсюду.

— Давай, Марсель! — торопила меня Кира.

Я подошел к столу и включил ЭВМ. Набрал нужный код, даже не поинтересовавшись, есть ли у меня лимит времени. Я знал, что Сеть поможет мне, если что не так.

Извивающиеся строчки разговора поползли по экрану. Бесконечные слова, бесконечные мысли. Для этой паутины нет времени, нет дня или ночи. Разговоры ведутся постоянно, каждую секунду, каждый миг. Неутомимые паучки плетут ажурную электронно-словесную паутину. Потому что без нее им не выжить. И НАМ — тоже.

Пальцы мои коснулись клавиш. Я сосредоточился, напрягся и через секунду «провалился» в Сеть. Я знал, что руки мои сами выбивают необходимые слова и фразы, которые покажутся бессмысленными остальным людям. Эти слова могут вызвать у них лишь недоумение, но любой из НАС поймет, в чем тут дело. Когда проснутся те, кто сейчас спит, когда они выйдут в ВЭС — они получат всю информацию, какой владею я. Потому что все фразы и мысли я отправляю в «свободный полет». А те, кто не спит узнают обо всем прямо сейчас, и даже без помощи ЭВМ. Как моя Кира, которая (я чувствую это) сидит на постели, закрыв глаза и слегка покачиваясь под потоком информации, словно тоненькая березка под порывами холодного ветра.

Моя информация никого из НАС не оставила равнодушным. Вся Сеть словно всколыхнулась, пошла волнами. Как расширяющиеся круги по озерной глади, разбуженные брошенным камнем. Я мгновенно почувствовал отдачу. И через минуту я уже знал, где находится Костенко.

Я вздохнул, вышел из Сети, затем открыл глаза и вышел из ВЭС. Кира сидела на постели, потирая лицо ладонями.